Они не знали, кто она такая, – как я уже говорила, островок изолирован от мира, и даже если они увидели бы газеты, сомневаюсь, что они умели читать. Они сделали единственное, что пришло им в голову, – отвезли ее в приют. А монахини стали за ней ухаживать.
– Не могу поверить, что никто не сообщил о случившемся и не попытался узнать, кто она такая! Это глупо! Наверняка кто-то наводил справки?
– Люди в подобных общинах живут по своим законам. Возможно, они считали, что в ее интересах лучше на какое-то время спрятаться, а не возвращаться в мир, который довел ее до безумия. Не знаю. Я могу только рассказать тебе, Гарриет, о том, что случилось.
– Ты пока не объяснила мне, как же в таком случае они в конце концов написали папе, если мама не помнила, кто она такая, и никто не пытался узнать об этом.
– Очевидно, как-то раз на нее нашло просветление, и она дала им имя и адрес Хьюго, а они сочли своим долгом написать ему. Только вот письмо вместо него вскрыла я.
– Боже мой! – прошептала Гарриет. Она взяла бутылку, наполнила свой стакан и сделала большой глоток. – Итак, что было дальше?
– Конечно, я поехала в Италию, – сказала Салли. – Поехала, чтобы увидеться с Полой.
– Ничего не сказав папе?
Лицо Салли исказила судорога. Она зажмурилась, потом снова открыла глаза.
– Да. Я знаю, что поступила неправильно, но тогда я рассудила так: прежде чем беспокоить Хьюго, я должна сама узнать, как обстоят дела. Я знала, что он обезумеет от горя, и хотела оградить его от страданий. Но если честно, я руководствовалась еще кое-чем. Я не хотела, чтобы Хьюго узнал, что Пола жива, Гарриет. Да простит меня Бог, я изо всех сил хотела сохранить его для себя. Конечно, будь хоть маленький шанс вылечить Полу, я, разумеется, сказала бы ему, я не смогла бы жить спокойно, не сделав этого. Но, увидев ее, я поняла, что вылечить ее нет никакой возможности. Это уже была не Пола, которую мы знали и любили. От той Полы не осталось и следа, а вместо нее появилось бессловесное дикое животное с пустыми глазами, способное лишь скулить, Что хорошего получилось бы, если бы я рассказала Хьюго об этом? Он сошел бы с ума, увидев ее в таком состоянии!
– Но ведь он имел право узнать правду! – тихо сказала Гарриет – Как могла ты, Салли, держать это в тайне от него? Она была его женой и моей матерью!
Салли на какое-то время замолчала, а когда ответила, слова ее, казалось, шли из самого сердца.
– Думаешь, я не знаю этого, Гарриет? Да, мысль об этом преследовала меня с тех пор каждое мгновение каждого прожитого дня! Мне нет оправдания. Я могла бы сказать, что сделала все ради него, хотя, Бог свидетель, это тоже правда. Подумай только, на какую жизнь он был бы обречен – быть привязанным к женщине, полностью потерявшей рассудок, Он никогда бы ее не бросил – не такой человек Хьюго Он всю оставшуюся жизнь посвятил бы уходу за ней – ради чего? Она не смогла бы ни оценить его жертву, ни почувствовать разницу На острове она была не менее счастлива, чем в любом другом месте, К тому же надо было подумать и о тебе. Ты уже достаточно настрадалась, Гарриет, – я хотела оградить тебя от ужасных переживаний, хотела, чтобы ты не знала, что твоя мать находится в приюте для душевнобольных, чтобы не опасалась впоследствии, что ты или твои дети могут унаследовать психическую болезнь.
Гарриет беспомощно замотала головой. Смысл последних слов Салли не дошел до ее сознания. Она могла думать лишь о своей матери, потерявшей рассудок, испуганной, больной и окруженной чужими людьми на каком-то острове.
– Как ты могла, Салли? – проговорила она – Я не могу поверить, что ты оставила ее там в таком состоянии.
– Гарриет, прошу тебя, не надо! – Салли заплакала. – За ней там был хороший уход, и природа там очень красивая. По крайней мере, там она могла постоянно ощущать лучи солнца на своем лице, Она ведь всегда любила солнце, если только не боялась, что из-за этого у нее будут морщины! Не надо, Гарриет, не осуждай меня – я этого не вынесу. Разве недостаточно, что я сама себя виню? Но если ты будешь считать меня виноватой. Мы были так близки с тобой, Гарриет Я всегда относилась к тебе, как к собственному ребенку.
Она протянула Гарриет руку, отчаянно нуждаясь в поддержке, но Гарриет отпрянула, не в силах дотронуться до нее. Женщина, сидевшая сейчас перед ней, была не той Салли, которую она знала и любила. Это была незнакомка – скрытная и безжалостная. Если то, что она рассказала, правда – а Гарриет не сомневалась, что так оно и есть, – то эта женщина хладнокровно оставила свою сестру умирать среди чужих людей и позволила ее близким и родным людям поверить в ее смерть. Это было ужасно – просто немыслимо. Гарриет показалось, что земля уходит у нее из-под ног.
– Боже, как воспримет это папа? – хриплым голосом спросила она.
– Я не хочу, чтобы он узнал, Гарриет, – рыдала Салли. – Он и без того тяжело болен. Это может убить его!
Гарриет обхватила голову руками, потрясенная чудовищным рассказом Салли. Она понимала, что отец в его нынешнем состоянии не смог бы вынести такого удара. Даже она сама похолодела и вся дрожала, хотя была абсолютно здорова. Неудивительно, что Саши так расстроилась, когда снова начали копаться в этом деле; вот почему она умоляла Гарриет не вмешиваться в расследование. Однако в конечном счете именно угрызения совести положили конец утаиванию правды и обману.
– Честно говоря, я не понимаю, как ты могла решиться на такое? – снова повторила Гарриет. – Хранить такую тайну – и жить спокойно?
– Я ее не бросила, Гарриет, – слова Салли прозвучали как отчаянная мольба о прощении. – Пока она была жива, я посылала туда деньги, чтобы поддержать приют.
– А когда она умерла?
– После взрыва она прожила еще около пяти лет. Пять лет. Гарриет снова закрыла глаза. «Когда мне исполнилось восемь лет, моя мама была еще жива, а я не знала об этом. Когда я пошла в подготовительный класс, когда мне подарили первого пони, когда я упала с дерева в саду и сломала руку – что ты в это время делала, мама? Если верить Салли, ты уже была не в себе. Но ты была жива, а я думала, что тебя нет на свете».
– Боже мой, Салли! – Гарриет резко вскинула голову, – и ты надеялась сохранить все в тайне? Разве ты не знала, что все непременно когда-нибудь станет явным?
Салли кивнула, обхватив себя руками.
– Наверное, надеялась. Но когда человек впутывается в подобную ситуацию, ему уже трудно бывает остановиться. Да, ты права, я боялась, но ложь ловит тебя в капкан, из которого нельзя выбраться. Я не могла заставить себя признаться Хьюго, что обманула его; я не вынесла бы его взгляда. После смерти Полы я думала, что смогу постепенно все забыть, но так и не смогла. Мне это не удалось. Ее тень всегда была рядом. Ее призрак постоянно преследовал меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129
– Не могу поверить, что никто не сообщил о случившемся и не попытался узнать, кто она такая! Это глупо! Наверняка кто-то наводил справки?
– Люди в подобных общинах живут по своим законам. Возможно, они считали, что в ее интересах лучше на какое-то время спрятаться, а не возвращаться в мир, который довел ее до безумия. Не знаю. Я могу только рассказать тебе, Гарриет, о том, что случилось.
– Ты пока не объяснила мне, как же в таком случае они в конце концов написали папе, если мама не помнила, кто она такая, и никто не пытался узнать об этом.
– Очевидно, как-то раз на нее нашло просветление, и она дала им имя и адрес Хьюго, а они сочли своим долгом написать ему. Только вот письмо вместо него вскрыла я.
– Боже мой! – прошептала Гарриет. Она взяла бутылку, наполнила свой стакан и сделала большой глоток. – Итак, что было дальше?
– Конечно, я поехала в Италию, – сказала Салли. – Поехала, чтобы увидеться с Полой.
– Ничего не сказав папе?
Лицо Салли исказила судорога. Она зажмурилась, потом снова открыла глаза.
– Да. Я знаю, что поступила неправильно, но тогда я рассудила так: прежде чем беспокоить Хьюго, я должна сама узнать, как обстоят дела. Я знала, что он обезумеет от горя, и хотела оградить его от страданий. Но если честно, я руководствовалась еще кое-чем. Я не хотела, чтобы Хьюго узнал, что Пола жива, Гарриет. Да простит меня Бог, я изо всех сил хотела сохранить его для себя. Конечно, будь хоть маленький шанс вылечить Полу, я, разумеется, сказала бы ему, я не смогла бы жить спокойно, не сделав этого. Но, увидев ее, я поняла, что вылечить ее нет никакой возможности. Это уже была не Пола, которую мы знали и любили. От той Полы не осталось и следа, а вместо нее появилось бессловесное дикое животное с пустыми глазами, способное лишь скулить, Что хорошего получилось бы, если бы я рассказала Хьюго об этом? Он сошел бы с ума, увидев ее в таком состоянии!
– Но ведь он имел право узнать правду! – тихо сказала Гарриет – Как могла ты, Салли, держать это в тайне от него? Она была его женой и моей матерью!
Салли на какое-то время замолчала, а когда ответила, слова ее, казалось, шли из самого сердца.
– Думаешь, я не знаю этого, Гарриет? Да, мысль об этом преследовала меня с тех пор каждое мгновение каждого прожитого дня! Мне нет оправдания. Я могла бы сказать, что сделала все ради него, хотя, Бог свидетель, это тоже правда. Подумай только, на какую жизнь он был бы обречен – быть привязанным к женщине, полностью потерявшей рассудок, Он никогда бы ее не бросил – не такой человек Хьюго Он всю оставшуюся жизнь посвятил бы уходу за ней – ради чего? Она не смогла бы ни оценить его жертву, ни почувствовать разницу На острове она была не менее счастлива, чем в любом другом месте, К тому же надо было подумать и о тебе. Ты уже достаточно настрадалась, Гарриет, – я хотела оградить тебя от ужасных переживаний, хотела, чтобы ты не знала, что твоя мать находится в приюте для душевнобольных, чтобы не опасалась впоследствии, что ты или твои дети могут унаследовать психическую болезнь.
Гарриет беспомощно замотала головой. Смысл последних слов Салли не дошел до ее сознания. Она могла думать лишь о своей матери, потерявшей рассудок, испуганной, больной и окруженной чужими людьми на каком-то острове.
– Как ты могла, Салли? – проговорила она – Я не могу поверить, что ты оставила ее там в таком состоянии.
– Гарриет, прошу тебя, не надо! – Салли заплакала. – За ней там был хороший уход, и природа там очень красивая. По крайней мере, там она могла постоянно ощущать лучи солнца на своем лице, Она ведь всегда любила солнце, если только не боялась, что из-за этого у нее будут морщины! Не надо, Гарриет, не осуждай меня – я этого не вынесу. Разве недостаточно, что я сама себя виню? Но если ты будешь считать меня виноватой. Мы были так близки с тобой, Гарриет Я всегда относилась к тебе, как к собственному ребенку.
Она протянула Гарриет руку, отчаянно нуждаясь в поддержке, но Гарриет отпрянула, не в силах дотронуться до нее. Женщина, сидевшая сейчас перед ней, была не той Салли, которую она знала и любила. Это была незнакомка – скрытная и безжалостная. Если то, что она рассказала, правда – а Гарриет не сомневалась, что так оно и есть, – то эта женщина хладнокровно оставила свою сестру умирать среди чужих людей и позволила ее близким и родным людям поверить в ее смерть. Это было ужасно – просто немыслимо. Гарриет показалось, что земля уходит у нее из-под ног.
– Боже, как воспримет это папа? – хриплым голосом спросила она.
– Я не хочу, чтобы он узнал, Гарриет, – рыдала Салли. – Он и без того тяжело болен. Это может убить его!
Гарриет обхватила голову руками, потрясенная чудовищным рассказом Салли. Она понимала, что отец в его нынешнем состоянии не смог бы вынести такого удара. Даже она сама похолодела и вся дрожала, хотя была абсолютно здорова. Неудивительно, что Саши так расстроилась, когда снова начали копаться в этом деле; вот почему она умоляла Гарриет не вмешиваться в расследование. Однако в конечном счете именно угрызения совести положили конец утаиванию правды и обману.
– Честно говоря, я не понимаю, как ты могла решиться на такое? – снова повторила Гарриет. – Хранить такую тайну – и жить спокойно?
– Я ее не бросила, Гарриет, – слова Салли прозвучали как отчаянная мольба о прощении. – Пока она была жива, я посылала туда деньги, чтобы поддержать приют.
– А когда она умерла?
– После взрыва она прожила еще около пяти лет. Пять лет. Гарриет снова закрыла глаза. «Когда мне исполнилось восемь лет, моя мама была еще жива, а я не знала об этом. Когда я пошла в подготовительный класс, когда мне подарили первого пони, когда я упала с дерева в саду и сломала руку – что ты в это время делала, мама? Если верить Салли, ты уже была не в себе. Но ты была жива, а я думала, что тебя нет на свете».
– Боже мой, Салли! – Гарриет резко вскинула голову, – и ты надеялась сохранить все в тайне? Разве ты не знала, что все непременно когда-нибудь станет явным?
Салли кивнула, обхватив себя руками.
– Наверное, надеялась. Но когда человек впутывается в подобную ситуацию, ему уже трудно бывает остановиться. Да, ты права, я боялась, но ложь ловит тебя в капкан, из которого нельзя выбраться. Я не могла заставить себя признаться Хьюго, что обманула его; я не вынесла бы его взгляда. После смерти Полы я думала, что смогу постепенно все забыть, но так и не смогла. Мне это не удалось. Ее тень всегда была рядом. Ее призрак постоянно преследовал меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129