Удержать друзей пропавшего Ягодкина от визита к нам Артемкин не мог и потому решил сам следить за моим расследованием и держать его под контролем. Поэтому он был так щедр, предлагая свою помощь.
Честно говоря, ему удалось меня запутать и пустить по неверному следу.? Если бы я сразу попросила Обнорского отправить через своих ментов запрос в ГБР! Он показал бы, что уже после своей пропажи Саша Ягодкин быстренько провел в суде наследственное дело (естественно не лично, а по нотариальной доверенности). И так же быстренько по той же доверенности продал квартиру гражданке Колупко, приезжей хохлушке. К сожалению, я не успела это сделать, прежде чем отправиться в поездку с Артемкиным…
Я долго ломала голову, почему он все-таки решил меня задушить? Потом меня осенило: может, он и не попытался бы это сделать, если бы не дурацкое совпадение — я пошутила, что квартира Ягодкина может быть оформлена на Цветочкина.
А так оно и оказалось — доверенность была выписана на Якова Цветочкина, сокурсника Артемкина. Вот Сергей и подумал, что я уже все знаю и только делаю вид, будто ни о чем не догадываюсь. И… даже у убийц нервы не железные.
А что касается остальных убийств, то Артемкин честно признал свою вину, утверждая, что он якобы находил алкоголиков и убивал их самостоятельно. Ягодкина же и вовсе искать не пришлось — Артемкин оказался одним из его многочисленных знакомых, которым Ягодкин безмерно доверял. А «Китеж-град» и местные розыскники якобы ни при чем.
***
…К счастью, моя оплошность с ГБР осталась незамеченной — никому в голову не пришло поинтересоваться у меня, почему я не отправила запрос до того, как меня пытались убить.
— Молодец, Аня! Разоблачить убийцу — это даже не всегда мне удается. — Нонна Железняк крепко пожала мне руку. — А что будет с самим «Китеж-градом» и с милиционерами, которые не хотели искать алкоголика?
— Не знаю. Я думаю, прокуратура не оставит без внимания тот факт, что по всем пропавшим с помощью Артемкина не были заведены розыскные дела и что участковый видел Ягодкина после его смерти.
— Напрасно так думаешь! Если участкового до сих пор не привлекли, то ему ничего не грозит. Вообще мне кажется, что этот мент был наводчиком у «Китежграда». Кому как не участковому знать, где живут «синяки», обремененные жилплощадью?
Я задумалась. Действительно, степень участия милиции в делах «Китеж-града» осталась какой-то недооцененной…
И тогда мне показалось, что было бы уместно написать еще одну статью про агентство недвижимости «Китеж-град».
Клиенты, рискнувшие доверить ему свою жилплощадь, действительно переезжают в невидимый град Китеж — на веки вечные… К тому же теперь у меня появился хороший информатор об их делишках.
…Тараканников звонил мне едва ли не каждый вечер. Я терпеливо и внимательно выслушивала его словесный понос, стараясь выбрать те крупицы информации, которые были бы мне полезны. Непонятно было, откуда он столько знал про «Китеж-град», но, если верить его словам, то Бардаков занимался полнейшим беспределом. Подозреваю, что просто иногда он был вынужден обращаться к помощи Тараканникова. Основным направлением деятельности Агентства были мошенничества, причем настолько изощренные, что Тараканникову приходилось по часу объяснять их смысл. Особенно ценным в Вадике было то, что он имел возможность общаться с Бардаковым и практически со скоростью телеграфа передавать мне его высказывания.
— Что у нас в дальнейших творческих планах? — поинтересовался однажды Тараканников, позвонив с присущей ему бестактностью, когда сутки уже перевалили за полночь.
— Буду писать новую статью, этого нельзя так оставить.
— Может, бросишь? Я знаю, что Бардаков поручил одному человеку разобраться с тобой. Так получилось, что этот человек… ну я его очень хорошо знаю.
— Как разобраться? — испугалась я.
— Ну сначала мелкие запугивания.
Например, дверь в квартиру подожгут или стекло выбьют. Что дальше — не знаю.
Может, вплоть до ликвидации.
— Он меня не тронет. Если он не совсем дурак. Меня ликвидируют, так на мое место придут другие, — твердо и с некоторым пафосом заявила я.
— Ну смотри, — сказал Тараканников и повесил трубку. Это был первый случай, когда разговор закончился по его инициативе.
***
Через несколько дней после этого разговора произошли события, после которых я поняла, что Бардаков совсем невменяемый, и его поступки никаким законам логики не подчиняются. Утром, выйдя из квартиры, я обнаружила на двери надпись, сделанную кровью: «Берегись, сука».
Вновь я испугалась по-настоящему — едва ли не так же, как тогда, в садоводстве.
И я поняла, что защитить меня не смогут ни Соболин, ни Обнорский, ни уж тем более вся питерская милиция. Статья была уже написана, сверстана и должна была выйти в понедельник в очередном номере «Явки с повинной».
…В воскресенье вечером, когда я плескалась в ванной, мне позвонил сам Бардаков. Я была бы не так удивлена, провались подо мной пол, как этим звонком.
Больше всего меня поразил тот факт, что его голос был спокойный, почти ласковый. Бардаков сообщил не о моей скорой смерти, а о том, что жаждет со мной увидеться.
— Нам нужно многое обсудить, не так ли?
— Что, например?
— Ну, например, вашу статью.
— А может, ваши методы работы?
— Ну у каждой организации бывают промахи. Осечки, так сказать.
— То есть убийство Ягодкина вы считаете осечкой?
— Не надо передергивать факты, как вы это сделали в вашей газете.
От возмущения я даже вылезла из ванны и присела на ее край. Этот невменяемый позвонил специально, чтоб меня разозлить?
Нет, он не хотел меня злить. Он просто хотел со мной поговорить. Я с ним разговаривать не хотела, но почему-то согласилась на встречу у него завтра в конторе.
Наверное, я просто устала, и мне было легче помириться с Бардаковым, нежели читать кровавые надписи каждое утро. Так или иначе, на встречу я согласилась, и это была моя роковая ошибка. Только это мне объяснили гораздо позже, во вторник, на следующий день после встречи с Бардаковым.
***
Бардаков оказался маленьким смешным человечком с вытертыми сзади штанами и нервными ужимками. Несмотря на вполне пристойный костюм, директор «Китеж-града» производил неряшливое впечатление — то ли засаленными темными волосами, то ли отвратительно грязными ботинками. Его глаза, расположенные чуть-чуть навыкате, испуганно и с ненавистью глядели на этот мир. При виде меня он радостно задергал головой и суетливо выскочил навстречу.
— Садитесь, Анна Владимировна! Хотите кофе? — Бардаков по-халдейски склонился надо мной.
— Почему бы и нет, — я вдруг почувствовала уверенность. — Так о чем вы хотели поговорить?
— Я хотел вам предложить:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Честно говоря, ему удалось меня запутать и пустить по неверному следу.? Если бы я сразу попросила Обнорского отправить через своих ментов запрос в ГБР! Он показал бы, что уже после своей пропажи Саша Ягодкин быстренько провел в суде наследственное дело (естественно не лично, а по нотариальной доверенности). И так же быстренько по той же доверенности продал квартиру гражданке Колупко, приезжей хохлушке. К сожалению, я не успела это сделать, прежде чем отправиться в поездку с Артемкиным…
Я долго ломала голову, почему он все-таки решил меня задушить? Потом меня осенило: может, он и не попытался бы это сделать, если бы не дурацкое совпадение — я пошутила, что квартира Ягодкина может быть оформлена на Цветочкина.
А так оно и оказалось — доверенность была выписана на Якова Цветочкина, сокурсника Артемкина. Вот Сергей и подумал, что я уже все знаю и только делаю вид, будто ни о чем не догадываюсь. И… даже у убийц нервы не железные.
А что касается остальных убийств, то Артемкин честно признал свою вину, утверждая, что он якобы находил алкоголиков и убивал их самостоятельно. Ягодкина же и вовсе искать не пришлось — Артемкин оказался одним из его многочисленных знакомых, которым Ягодкин безмерно доверял. А «Китеж-град» и местные розыскники якобы ни при чем.
***
…К счастью, моя оплошность с ГБР осталась незамеченной — никому в голову не пришло поинтересоваться у меня, почему я не отправила запрос до того, как меня пытались убить.
— Молодец, Аня! Разоблачить убийцу — это даже не всегда мне удается. — Нонна Железняк крепко пожала мне руку. — А что будет с самим «Китеж-градом» и с милиционерами, которые не хотели искать алкоголика?
— Не знаю. Я думаю, прокуратура не оставит без внимания тот факт, что по всем пропавшим с помощью Артемкина не были заведены розыскные дела и что участковый видел Ягодкина после его смерти.
— Напрасно так думаешь! Если участкового до сих пор не привлекли, то ему ничего не грозит. Вообще мне кажется, что этот мент был наводчиком у «Китежграда». Кому как не участковому знать, где живут «синяки», обремененные жилплощадью?
Я задумалась. Действительно, степень участия милиции в делах «Китеж-града» осталась какой-то недооцененной…
И тогда мне показалось, что было бы уместно написать еще одну статью про агентство недвижимости «Китеж-град».
Клиенты, рискнувшие доверить ему свою жилплощадь, действительно переезжают в невидимый град Китеж — на веки вечные… К тому же теперь у меня появился хороший информатор об их делишках.
…Тараканников звонил мне едва ли не каждый вечер. Я терпеливо и внимательно выслушивала его словесный понос, стараясь выбрать те крупицы информации, которые были бы мне полезны. Непонятно было, откуда он столько знал про «Китеж-град», но, если верить его словам, то Бардаков занимался полнейшим беспределом. Подозреваю, что просто иногда он был вынужден обращаться к помощи Тараканникова. Основным направлением деятельности Агентства были мошенничества, причем настолько изощренные, что Тараканникову приходилось по часу объяснять их смысл. Особенно ценным в Вадике было то, что он имел возможность общаться с Бардаковым и практически со скоростью телеграфа передавать мне его высказывания.
— Что у нас в дальнейших творческих планах? — поинтересовался однажды Тараканников, позвонив с присущей ему бестактностью, когда сутки уже перевалили за полночь.
— Буду писать новую статью, этого нельзя так оставить.
— Может, бросишь? Я знаю, что Бардаков поручил одному человеку разобраться с тобой. Так получилось, что этот человек… ну я его очень хорошо знаю.
— Как разобраться? — испугалась я.
— Ну сначала мелкие запугивания.
Например, дверь в квартиру подожгут или стекло выбьют. Что дальше — не знаю.
Может, вплоть до ликвидации.
— Он меня не тронет. Если он не совсем дурак. Меня ликвидируют, так на мое место придут другие, — твердо и с некоторым пафосом заявила я.
— Ну смотри, — сказал Тараканников и повесил трубку. Это был первый случай, когда разговор закончился по его инициативе.
***
Через несколько дней после этого разговора произошли события, после которых я поняла, что Бардаков совсем невменяемый, и его поступки никаким законам логики не подчиняются. Утром, выйдя из квартиры, я обнаружила на двери надпись, сделанную кровью: «Берегись, сука».
Вновь я испугалась по-настоящему — едва ли не так же, как тогда, в садоводстве.
И я поняла, что защитить меня не смогут ни Соболин, ни Обнорский, ни уж тем более вся питерская милиция. Статья была уже написана, сверстана и должна была выйти в понедельник в очередном номере «Явки с повинной».
…В воскресенье вечером, когда я плескалась в ванной, мне позвонил сам Бардаков. Я была бы не так удивлена, провались подо мной пол, как этим звонком.
Больше всего меня поразил тот факт, что его голос был спокойный, почти ласковый. Бардаков сообщил не о моей скорой смерти, а о том, что жаждет со мной увидеться.
— Нам нужно многое обсудить, не так ли?
— Что, например?
— Ну, например, вашу статью.
— А может, ваши методы работы?
— Ну у каждой организации бывают промахи. Осечки, так сказать.
— То есть убийство Ягодкина вы считаете осечкой?
— Не надо передергивать факты, как вы это сделали в вашей газете.
От возмущения я даже вылезла из ванны и присела на ее край. Этот невменяемый позвонил специально, чтоб меня разозлить?
Нет, он не хотел меня злить. Он просто хотел со мной поговорить. Я с ним разговаривать не хотела, но почему-то согласилась на встречу у него завтра в конторе.
Наверное, я просто устала, и мне было легче помириться с Бардаковым, нежели читать кровавые надписи каждое утро. Так или иначе, на встречу я согласилась, и это была моя роковая ошибка. Только это мне объяснили гораздо позже, во вторник, на следующий день после встречи с Бардаковым.
***
Бардаков оказался маленьким смешным человечком с вытертыми сзади штанами и нервными ужимками. Несмотря на вполне пристойный костюм, директор «Китеж-града» производил неряшливое впечатление — то ли засаленными темными волосами, то ли отвратительно грязными ботинками. Его глаза, расположенные чуть-чуть навыкате, испуганно и с ненавистью глядели на этот мир. При виде меня он радостно задергал головой и суетливо выскочил навстречу.
— Садитесь, Анна Владимировна! Хотите кофе? — Бардаков по-халдейски склонился надо мной.
— Почему бы и нет, — я вдруг почувствовала уверенность. — Так о чем вы хотели поговорить?
— Я хотел вам предложить:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58