– Но… столько лет жить отдельно от собственного мужа?.. Рут улыбнулась.
– У меня есть друзья. Я не осталась в одиночестве. К тому же, может быть, ты еще слишком молода, чтобы понять это, но могу тебя уверить, на свете есть множество женщин, которые могли бы мне позавидовать. У меня было все лучшее, что мог дать мне мой муж, и вся возможная свобода.
– Но не было детей, – заметила Кэйси. Рут прямо взглянула на нее.
– У меня не могло быть детей. Я знала это прежде, чем вышла замуж.
Кэйси стало стыдно.
– Простите.
– Все в этом мире к лучшему. Я жила полной жизнью. Порой я фантазировала, что было бы, если бы у меня была дочь, но кто знает, не перегрызли бы мы друг другу глотки? У меня есть племянники и племянницы, а теперь уже и двоюродные внуки.
Это вызвало у Кэйси очередной вопрос.
– Там, в особняке, запасные комнаты наверху? Зачем он их устроил?
Рут нежно улыбнулась и негромко ответила:
– Мечты. Конни о многом мечтал. Ты можешь не верить, но очень многие из этих фантазий касались тебя.
К Кэйси вернулся приступ гнева.
– А он не мог просто снять трубку и позвонить? – почти крикнула она и, переведя дыхание, ответила сама себе: – Не мог. Боялся. Боялся быть отвергнутым.
– И потерпеть неудачу.
Кэйси и сама мучилась этим, но никогда не думала в этом плане о Конни.
– Неудачу?
– Он боялся, что окажется плохим отцом. Он слишком хорошо знал свои недостатки.
– И он не мог преодолеть их? – цепляясь за последние остатки предубеждения, спросила Кэйси, но сердце ее уже смягчилось. Оно смягчилось по отношению к Рут, которая перестала быть для нее только именем и лицом и стала очень реальной, очень понятной и даже милой. И оно смягчилось по отношению к Конни.
– Нет. Он не мог их преодолеть.
– Но он же знал обо мне. Он знал, где я и чем я занимаюсь. Ему не было безразлично?
– Он оставил тебе дом. Он любил это место, по-настоящему любил. Он мог продать его и завещать доходы на благотворительность, но предпочел оставить его тебе. Так скажи мне сама. Было ли ему безразлично?
Кэйси не могла ответить. Горло сжало как в тисках. Рут помогла ей:
– Ему не было безразлично. Можешь мне поверить. Он очень много думал о тебе. У него в душе были те же чувства, что и у тебя, и у меня. Просто он выражал их по-другому. Мне, например, он звонил каждый день в шесть часов, когда мы были не вместе, чтобы удостовериться, что со мной все в порядке. Для тебя он оформил дом так, как, по его замыслу, должно было понравиться тебе. Твоей маме он посылал цветы.
– Цветы?
– Он посылал свежий букет каждую неделю.
– Нет, – сказала Кэйси. – Это сиделки их приносили.
Медленно, убежденно Рут покачала головой. И неожиданно Кэйси поняла. Она никогда не видела цветы в палатах других пациентов. И сиделки бы не упоминали об этих цветах так часто, если бы они были всего лишь частью комплекса услуг. Кэйси только предполагала, что это они…
Хотя Кэйси очень многое поняла, узнав, кем на самом деле был Конни, но Рокпорт она покидала опустошенной. Узнав так много, она многого и лишилась. Как теперь можно ненавидеть Рут? Оказалось, что она не была врагом. Как теперь злиться даже на Конни? Он был жертвой.
Но Кэйси был необходим враг. Ей был необходим кто-то, па кого можно было возложить вину за то, что Конни был Конни, за то, что Кэролайн оставалась без сознания, за то, что ей сегодня позвонили и поинтересовались, не определилась ли она с решением по поводу места преподавателя в Провиденсе, – а она не определилась и попросила об очередной отсрочке. Ответить точно к понедельнику? Да, она сможет это сделать.
Никаких врагов. А на кого тогда взвалить вину за все мировое зло? Дарден Клайд был подходящим кандидатом, а у нее теперь появилась зацепка – Эббот, штат Мэн. Может, это и не Литтл-Фоллз, но с этого можно было начать. Она решила заняться этим с утра, не откладывая.
Однако сейчас более близким был Джордан. Она могла злиться на Джордана. Сегодня утром он не появился в саду, хотя была пятница, и он должен был. Она на всякий случай гораздо дольше, чем обычно, проделывала в саду упражнения, но он так и не появился, и это огорчило ее. Он, конечно, мог приехать, пока она была в Рокпорте. Инстинктивно она понимала, что он не может забросить сад. Но ведь она – не сад. Она была думающим, чувствующим человеческим существом, с которым вместе он занимался весьма интимными вещами. Но в четверг вечером он не показался – не зашел, не позвонил, не проверил, как у нее дела.
Конечно, ничего этого он не обязан был делать. Они на самом деле не были даже друзьями. Их даже любовниками назвать было трудно. А эти интимные вещи, которые были между ними? Секс. Вот и все. Секс. Больше ничего о нем она толком не знала.
Неожиданно это показалось ей неправильным. Поэтому она повернула машину прямо к особняку, чувствуя, как растет ее нетерпение. Она все еще пыталась понять, относить ли это нетерпение к Джордану или просто к дому, когда повернула на заднюю аллею, откуда была видна парковка. Джипа Джордана там не было.
Разочарованная, она быстро заглянула в сад, просто на всякий случай, – и уже знакомое чувство охватило ее. Не в силах сопротивляться, она вошла в сад и остановилась в «лесной» части. Если подойти поближе к тсугам, чтобы не видеть ничего, кроме их зеленых ветвей, и вдохнуть их запах, можно было представить себя в настоящем лесу, ощущение было абсолютно таким же. Природа – действенное лекарство. «Господь в качестве доктора, – с улыбкой подумала она. – Божественная ароматерапия».
Немного успокоившись, она направилась в «Дэйзис Мам», руководствуясь адресом, указанным на квитанциях Конни. Это была легкая прогулка мимо коричневых каменных стен, старых лип и гераней в ящиках. Магазин стоял среди похожих домов, но, даже если не учитывать входящих и выходящих клиентов, пропустить его было невозможно. Над передними окнами и дверями нависал тент в бело-бордовую полоску, гармонично сочетающийся с цветом кирпича соседних домов, но море цветов, раскинувшееся пол этим тентом, полностью затмевало оконные ящички соседей. Растения перед входом, на самом солнышке, пестрели ярко-желтыми, белыми, лиловыми и голубыми цветами. В тени тента со стен свисали другие, как цветущие, так и просто пышно-зеленые.
Ощутив аромат, Кэйси ускорила шаги и вошла внутрь. Там оказалось на удивление небольшое помещение с каменным полом и стенами, пирамидами декоративных горшков и собранием садовых скульптур. Растения, посаженные здесь, были в основном зелеными, цветовую палитру создавали срезанные цветы, расставленные в вазы всевозможных размеров и форм. Каменная плита обозначала прилавок. За прилавком выписывала чеки симпатичная женщина лет сорока пяти на вид, в белой рубашке и джинсах – сама Дэйзи, судя по ее ответственному виду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101