То, как она подпрыгивала от резких звуков, кочерга, за которую она схватилась в день их первой встречи. Она не чистила камин – она боялась, что это Дарден нашел ее. И вопросы, которые она задавала, вопросы, которые срывались с ее губ чуть поспешно и казались чуть странными. Мег Хенри оказалась не лучше социально приспособлена, чем Дженни Клайд.
– Моя Мег, – повторила Кэйси, обескураженная тем, что не видела в упор того, что теперь казалось столь очевидным. – Но она совсем недавно стала моей Мег, – вслух начала рассуждать она. – До этого она была Мег Конни. Уж он-то знал, кто она такая?
– Да.
– И он поэтому нанял ее?
– Да. Его старая горничная, много лет служившая у него, ушла на пенсию. Дженни умела готовить и умела убираться в доме. Ему понравилась идея держать ее поближе.
– Потому что она – родственница, – проговорила Кэйси, и еще одна часть головоломки встала на место. – И каково же родство?
– Твои прабабка и прадед, – ответил Джордан. – Их фамилия была Блинн, и они были родом из графства Арустук, на севере Мэна.
– Блинн? Как в «Корнелиус Б.»?
Джордан кивнул.
– У Блиннов-старших было две дочери, Мэри и Джун. Между ними была разница почти в двенадцать лет, и они никогда не дружили между собой. Мэри была старшей. Она вышла замуж за Фрэнка Ангера, переехала в Эббот и родила Конни. Спустя годы Джун вышла замуж за местного парня по имени Ховард Пико и родила дочь, которая потом стала матерью Дженни, Мэри-Бет. Таким образом, Конни был двоюродным братом Мэри-Бет Пико. Мэри-Бет встретила Дардена Клайда на ярмарке, переехала в Уокер, чтобы выйти за него замуж, и родила Этана, который умер, а потом – Дженни. – Он перевел дух. – Таким образом, Дженни – твоя троюродная сестра.
Кэйси не была уверена, что может с ходу повторить все это генеалогическое древо, но основное было понятно. Конни был двоюродным братом Мэри-Бет Клайд. А Кэйси – троюродной сестрой Дженни, троюродной сестрой Мег. Удивительно.
– Но Конни был заметной фигурой, – сказала она. – Дардену не могло прийти в голову, что Дженни может искать убежища у него?
Джордан посмотрел на нее снисходительно.
– Может, Конни и был заметной фигурой для твоего круга, но для Уокера?.. Они слыхом не слыхивали фамилии Ангер, и ничего не знали о психологии. К тому же Дарден считал, что Дженни погибла.
Считал. В прошедшем времени. Кэйси не хотелось думать, что из-за нее все могло измениться. Оставив пока мысли о такой возможности, она сказала:
– Конни нанял Дженни, зная о том, что она – его племянница. А ты стал работать у него до или после этого?
– До.
– Это ты попросил его нанять ее?
– Я рассказал ему о ней. Он сам ее нанял.
– А как оказалось, что он нанял тебя?
– «Дэйзис Мам» и раньше занималась его цветами. Я заметил его имя в списке клиентов и взял эту работу на себя.
– Почему ты заметил его имя, а Дарден – нет?
Улыбка Джордана стала сухой.
– Я – бывший полицейский и сын полицейского. Я вырос, учась находить скрытую информацию там, где большинство людей ее не замечают. Когда погибла Мэри-Бет и начался процесс, фамильное древо было одним из рутинных дел, которыми мы занимались. Поэтому я знал, кем был Конни. Потом, когда я приехал сюда и познакомился с ним, мы поладили.
– Он знал, откуда ты и что связывает тебя с Дженни?
– Я рассказал ему. Он был рад узнать об этом.
– И ты – владелец магазина, – сказала она, тщетно пытаясь изгнать обвиняющие нотки из голоса.
Джордан кивнул.
– Я купил его, когда перебрался сюда.
– Ты не говорил мне, что являешься владельцем.
– Ты не спрашивала. Да. Она не спрашивала.
– Зачем ты его купил?
– Потому что я люблю растения. Потому что мне был нужен стабильный источник дохода. Потому что мне хотелось пустить где-нибудь корни. Бикон-Хилл показался мне подходящим местом. И «Дэйзис Мам» прекрасно соответствовала моим стремлениям.
– Но ты же художник. Я видела твои работы дома у твоих родителей. – Она не стала говорить ему, что нашла их замечательными. Она все еще обижалась, потому что ее так долго держали в неведении. – Как ты справляешься и с тем и с другим?
– Я занимаюсь растениями днем, а творчеством ночью.
– А где ты пишешь?
– У меня есть студия наверху.
– И ты продаешь свои работы? – В галереях Бостона и Нью-Йорка, говорила его мать.
– Еще я рисую. Растения, например, для изданий «Одюбон».
На Кэйси все это произвело впечатление.
– Почему ты не рассказал мне, что рисуешь?
– Ты не спрашивала.
– Тебе обязательно было прикидываться садовником?
– Я и есть садовник, – без тени извинения проговорил он. – Я люблю сажать растения и помогать им расти.
Кэйси неожиданно осенило:
– Полицейский участок в Уокере. Все эти вьюнки. И розы рядом с домом. Это же твоя работа!
– Розы еще живы? – встрепенулся он.
– В общем, да. Плющ, вероятно, не мешало бы подстричь. – Заметив облегчение на его лице, она спросила: – Ты не ездишь домой, чтобы посмотреть?
– Давно не был. – Он облокотился на спинку, изображая смирение. – Ты познакомилась с моим отцом. Ну и как тебе?
Кэйси улыбнулась.
– Мне очень понравилась твоя мама.
– Я не об этом спросил.
– Мне показалось, что вы с отцом очень разные люди, – дипломатично ответила она.
– Это точно. Он был бы недоволен, если бы узнал о моей роли в спасении Дженни.
– Даже через столько лет?
– Да. Он человек строгих правил.
– Но Дженни удалось спастись от Дардена. Неужели он не был бы рад этому?
Джордан пожал плечами.
– Это ты написал записки?
– Нет. Это Конни.
– Конни. – Так она и думала. – Когда? И зачем?
– Когда Дженни Мег начала у него работать, она все еще была очень беспокойна и неуверенна. Он хотел помочь ей, формально не делая из нее пациентки, поэтому и подал ей идею записать эту историю, но она – не писатель. Поэтому Кони решил записать ее сам, если она расскажет ему о своих мыслях. Она согласилась. То есть Конни держал в руках перо, но слова были в основном ее.
– Но ты помогал Конни в тех частях, что касались тебя.
– Да.
– Он рассматривал возможность публикации?
– Нет. Он считал это сугубо конфиденциальным делом. Это было терапией для Дженни. Доверив все это бумаге, она смогла справиться с этим.
Кэйси это понимала. Ведение дневника именно по этой причине было сильным терапевтическим инструментом. Но она все равно испытывала разочарование при мысли о букве «К» и пометке, нацарапанной Конни. Если он сам писал эти записки, он мог сделать это для себя.
– Он рассчитывал, что я найду эти записки?
– Мне он никогда об этом не говорил. Но раз он оставил их в столе, я думаю, это было так. Конни ничего не оставлял на волю случая.
– Он умер случайно, – заметила Кэйси. – Это он не планировал. Об этом его не предупредили. Это был внезапный обширный инфаркт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101