«Стыд, Господи, стыд! Спокойно. Он мой отец. Неважно, Он не имеет права заставлять тебя делать то, что ты не хочешь делать. Но он будет заставлять. Ты знаешь об этом, но ты уже не ребенок».
– Папа, но ведь это всего лишь волосы.
– Ты отрезала их прямо перед моим возвращением, хотя знала, что я хочу видеть их длинными! Ты сделала это назло.
– Нет. – Хотя он был прав.
– Привет, Дарден, – произнес, появляясь откуда-то, Дэн О'Кифи. – Как дела?
Дарден продолжал смотреть на Дженни еще долгие несколько секунд, прежде чем отрывисто ответил:
– Нормально.
Дженни отчаянно смотрела на Дэна, умоляя его, пытаясь мысленно передать ему мольбу не говорить ни слова о том, что она уезжает, или, не дай Бог, о Пите. Она скажет все сама, когда придет время.
– Значит, ты на свободе, – сказал Дэн.
– Похоже на то.
– Мэри-Бет старалась изо всех сил, приглядывая за домом для тебя. Ты должен гордиться ею, ведь она со всем справлялась в одиночку. Мне звонил офицер, ответственный за тебя. Он сказал, что ты собираешься вновь заняться своим бизнесом.
– Я не знаю, как теперь пойдут дела. – Дарден пожал плечами. – Не знаю, захотят ли люди нанимать бывшего зэка. Мэри-Бет, ключи в машине? Хватит тут торчать. – Он направился к «бьюику» со стороны водительского места.
Дэн забрал у Дженни чемоданчик и закинул его на заднее сиденье, а когда она села в машину, закрыл за ней дверь. Ей не нужно было смотреть на него, чтобы прочитать его мысли, обращенные к ней: «Позови меня, если будут проблемы, позови меня в любой момент, и я сделаю все, что в моих силах».
Но чем он может помочь? Когда Дарден рядом, никто ей не поможет.
Дарден запустил мотор, развернул «бьюик» и, выжимая из него всю возможную скорость, помчался по городу. Когда они добрались до дома, морось превратилась в сплошной дождь. Он заехал в гараж, вылез из машины и подал Дженни руку в тот самый момент, когда она готова была бегом броситься в дом.
– Ну, девочка моя, – сказал он, притягивая ее к себе. – Обними папочку.
Дженни пыталась представить себе, что это объятие невинно, что все отцы всегда обнимают так своих дочерей. Она обхватила его руками и сжала, стараясь не обращать внимание на его губы у себя на шее и на то, как изгибается его тело, чтобы лучше обхватить ее, но не смогла выносить этого больше одной секунды, не смогла выносить, поэтому ахнула, воскликнула:
– О Боже! – и попыталась вырваться. – Тушенка сгорит! Мне надо бежать.
Он не отпускал ее.
– Ты нужна мне больше, чем ужин.
– Но я так старалась, папа! – Она изворачивалась, высвобождаясь. – Я знала, что ты возненавидишь мои волосы, поэтому так старалась приготовить хороший ужин! Пожалуйста, не дай мне все испортить, пожалуйста!
Он отпустил ее. Она силой удерживала на лице улыбку, но она исчезла в ту же секунду, как Дженни выбежала под дождь.
Она вбежала в дом и, не обращая внимания на мокрую одежду, засуетилась у плиты.
Пит был на чердаке, паковал последние вещи. Она мысленным взором видела, как он ждет, как они и договаривались, пока она не поговорит с Дарденом в последний раз. Но она знала, что он внимательно слушает. Он прижимается ухом к полу в том самом месте, где звуки снизу слышнее всего. Он будет внизу, как только Дарден попытается сделать что-нибудь. И в любом случае он спустится, когда придет время.
Она уцепилась за эту мысль.
Дарден со стуком уронил чемоданчик на пол. Он сорвал с крючка кухонное полотенце и начал вытирать мокрое лицо и шею. Дженни забрала у него полотенце и протянула взамен бутылку пива.
– Твое любимое. Добро пожаловать домой.
Он присосался к бутылке и откинул голову. Она смотрела, как ходит вниз-вверх его кадык. Когда он опустил голову, бутылка была пуста. Он открыл холодильник и потянулся за второй.
– Что за чертов день! Сначала автобус, потом твои волосы, потом Дэн О'Кифи, который шпионит за мной. За мной и так в последние шесть лет следили больше, чем во все остальные, вместе взятые. – Он обхватил ее за талию и потянулся губами к уху. – Теперь я хочу, чтобы за мной смотрела только ты, слышишь, Мэри-Бет?
Она попыталась вздохнуть, подавилась и закашлялась. У нее не сразу получилось справиться с собой. Она вытерла нос и глаза.
– Я не очень хорошо себя чувствую, – прошептала она.
– Это потому что на тебе мокрое платье. Иди, переоденься. У тебя должно быть еще что-нибудь симпатичное.
У нее было платье, купленное у мисс Джейн. Она побежала по лестнице наверх, сорвала с себя ненавистное цветастое платье и начала лихорадочно рыться в шкафу в поисках другого.
– Пит? – прошептала она в направлении чердака. – Ты здесь?
– Господи, да. – Он с неодобрением смотрел на нее из люка. – Дженни, мне это не нравится. Мне надоело тут сидеть. Я спускаюсь.
– Нет.
– Ты можешь представить меня ему, мы скажем, что уезжаем, и уедем. С ужином он может справиться и сам.
– Нет! Я ему обещала. Пожалуйста. Только ужин.
– Дочка, с кем ты разговариваешь? – послышался голос Дардена.
Она обернулась и прижала к груди платье от мисс Джейн.
– Ни с кем. Я просто сморкалась.
– Если ты плохо себя чувствуешь, мы можем прилечь вместе. – Он вошел в комнату.
– Нет, нет, все в порядке. Я хочу накормить тебя ужином. Он уже готов.
Он протянул руку и потащил на себя платье. Этот голодный взгляд был знаком ей, и она крепче вцепилась в ткань.
– Пусти, Мэри-Бет.
– Ужин! – взмолилась она.
– Дай посмотреть. Всего на минуточку.
Но она сопротивлялась. Тогда он повторил ее имя голосом более жестким, голосом, который убеждал ее в том, что она должна подчиниться, что чем больше она спорит, тем больше возбуждает его, и что если она не подчинится, все не закончится на «посмотреть».
Она отпустила платье, наклонила голову и, как когда-то, дала своим мыслям скрыться в том особенном месте, куда ни боль, ни стыд не могли добраться. Только на этот раз мысли не соглашались оставаться там. Они возвращались в спальню, к Дардену, с отчаянным упорством, которое заставляло все внутри у нее переворачиваться. Из груди готов был вырваться крик.
«Спокойно». Она слышала, как стучит дождь по шиферной крыше. «Спокойно. Выбор сделан».
– Отдай мне платье, – сказала она.
– Не знаю, что с тобой сегодня. – Он протянул ей платье. – Я люблю тебя, девочка моя. Я люблю смотреть на тебя и трогать тебя. Ну хорошо, ты отвыкла, наверное, но ведь раньше тебе это нравилось.
– Мне это никогда не нравилось, – пробормотала она, натягивая платье. Не успев расправить подол на бедрах, она поспешила вниз по лестнице.
Пока она перемешивала и накладывала на тарелку тушенку, ее руки дрожали. Она пыталась поднять себе настроение мыслями о Пите, о Вайоминге, о свободе, о любви. Но рядом с Дарденом это было сложно. Он ушел вытягивать из окружающей атмосферы все доброе, оставляя только отвратительное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101