- Орасио не поэтому уходит.
- Ну, есть еще и некое лицо. Он сам не знает, почему он уходит, и вы не можете знать, что является причиной его ухода, разве что решитесь поверить мне.
- Не поверю, - сказала Мага, соскальзывая со стула и укладываясь на полу. - Я вообще ничего не понимаю. А про Полу - не надо. Я не желаю говорить про Полу.
- Тогда смотрите, что нарисуется в темноте, - мягко сказал Грегоровиус. - Разумеется, мы можем говорить и о чем-нибудь другом. Вы знаете, что индейцы племени чероки все время требовали у миссионеров ножниц и в результате собрали такую коллекцию, что теперь эта группа населения на земном шаре имеет, можно сказать, самое большое количество ножниц на душу населения? Я прочитал об этом в статье Альфреда Метро. Мир полон необычайных вещей.
- А почему все-таки Париж - огромная метафора?
- Когда я был еще ребенком, - сказал Грегоровиус, - няньки занимались любовью с уланами, расквартированными в районе Востока. И чтобы я не мешал их утехам, меня пускали играть в огромный салон, весь в коврах и гобеленах, которые привели бы в восхищение и Мальте Лауридса Бригге. На одном ковре был изображен план города Офир таким, каким он дошел до Запада в сказках. Стоя на четвереньках, я носом или Руками толкал желтый шар по течению реки Шан-Тен, через городские стены, которые охраняли чернокожие воины, вооруженные копьями, и, преодолев множество опасностей, не раз ударившись головою о ножки стола из каобы, который стоял в центре ковра, я добирался до покоев царицы Савской и, точно гусеница, засыпал на изображении столовой. Да, Париж - метафора. А теперь и вы, мне думается, брошены на ковре. Что за Рисунок на этом ковре? Ах, украденное детство, а что же еще, что же еще! Я двадцать раз бывал в этой комнате и совершенно не способен вспомнить рисунка на этом ковре…
- Он так замызган, что рисунка почти не осталось, - сказала Мага. - Кажется, на нем два павлина целуются клювами. И выглядит это довольно неприлично.
Они замолчали, слушая шаги на лестнице: кто-то поднимался вверх.
(-109)
27
- Ax, Пола, - сказала Мага. - Я о ней знаю больше, чем Орасио.
- При том, что вы ее никогда не видели?
- Видела, да еще как, - сказала Мага нетерпеливо. - Орасио приносил ее сюда в волосах, на пальто, дрожал тут от нее, смывал ее с себя.
- Этьен и Вонг рассказывали мне об этой женщине, - сказал Грегоровиус. - Они видели их как-то вместе, на террасе кафе, в Сен-Клу. Одним звездам ведомо, что им всем надо было в Сен-Клу, но так случилось. Они говорят, Орасио смотрел на нее завороженно, как на муравейник. Вонг потом воспользовался и построил на этом очередную свою сложную теорию о сексуальном насыщении; по его мнению, продвигаться в познании можно было бы все дальше и дальше, если бы в каждый отдельный момент удавалось сохранить такой коэффициент любви (это его слова, вы уж простите меня за эту китайскую грамоту), при котором бы дух резко выкристаллизовывался в иное измерение, переносился бы в сюрреальность. Вы верите в это, Лусиа?
- Мне кажется, все мы ищем что-то в этом роде, но почти всегда обманываемся или нас обманывают. Париж - это огромная любовь вслепую, мы все гибельно влюблены, но все тонем в чем-то зеленом, в каком-то мху, что ли, не знаю. И в Монтевидео - то же самое, там тоже нельзя было любить по-настоящему, не успеешь влюбиться, как сразу же начинается что-то странное, какие-то истории с простынями, с волосами, а у женщин - еще множество другого, Осип, аборты, например. И конец.
- Любовь, сексуальная жизнь. Мы говорим об одном и том же?
- Конечно, - сказала Мага. - Если говорим о любви, значит, говорим и о сексуальной жизни. А наоборот - не обязательно. Но мне кажется, что сексуальная жизнь и секс - не одно и то же.
- Хватит теорий, - неожиданно сказал Осип. - Все эти дихотомии, все эти синкретизмы… По-видимому, Орасио искал у Полы то, чего вы ему не давали. Скажем так, переходя на практические рельсы.
- Орасио всегда ищет кучу всякого, - сказала Мага. - Он устает от меня, потому что я не умею думать, вот и все. А Пола, наверное, думает все время, без остановки.
- Бедна та любовь, что питается мыслью, - процитировал Осип.
- Постараемся быть справедливыми, - сказала Мага. - Пола очень красивая, я поняла это по глазам Орасио, какими он смотрел на меня, когда возвращался от нее; он бывал похож на спичку, которой чиркнешь - и она разом вспыхивает ярким пламенем, не важно, что это длится всего один миг, это чудесно; чирк! - запахнет серой, и пламя - огромное, а потом гаснет. Вот таким он приходил, потому что Пола наполняла его красотой. Я и ему это говорила. Мы немного отдалились в последнее время, но все равно любим друг друга. Такое не кончается разом, Пола входила к нам, как солнце в окно, - мне всегда надо думать таким образом, чтобы знать, что я говорю правду. Входила, постепенно отодвигая от меня тень, и Орасио горел в ее лучах, словно на палубе корабля, даже загорал, и был такой счастливый.
- Никогда бы не подумал. Мне казалось, что вы сами… в конце концов, увлечение Полой пройдет, как прошли и многие другие. Вспомним хотя бы Франсуаз.
- Эта - не в счет, - сказала Мага, стряхивая сигарету на пол. - Это все равно, что я стала бы поминать, например, Ледесму. Право же, вы ничего в этом не понимаете. И чем кончилось с Полой - тоже не знаете.
- Не знаю.
- Пола умирает, - сказала Мага. - И не из-за булавок, это все шуточки, хотя я делала это серьезно, поверьте, совершенно серьезно. Она скоро умрет от рака груди.
- И Орасио…
- Не надо. Осип, это нехорошо. Когда Орасио оставил Полу, он понятия не имел, что она больна.
- Ради бога, Лусиа, я…
- Вы прекрасно знаете, что вы сегодня говорите и чего хотите, Осип. Не будьте негодяем и даже не намекайте.
- На что я намекаю?
- На то, что Орасио, оставляя Полу, знал о ее болезни.
- Ради бога, - сказал Грегоровиус. - Я ничего подобного.
- Это нехорошо, - ровным голосом говорила Мага. - Что вам за радость его марать? Разве не знаете, что мы с Орасио разошлись и он ушел отсюда, да еще в такой дождь?
- Мне ничего не надо, - сказал Осип, весь словно вжимаясь в кресло. - Я вовсе не такой, Лусиа, вы постоянно меня неправильно понимаете. Наверное, мне, как капитану «Грэффина», надо встать на колени и умолять вас поверить мне и…
- Оставьте меня в покое, - сказала Мага. - Сперва Пола, а потом - вы. Да еще эти пятна на стенах, а ночь все не кончается и не кончается. Вы, наверное, даже способны подумать, что это я убиваю Полу.
- Никогда бы и такой мысли не допустил.
- Ладно, хватит. Орасио мне этого никогда не простит, даже если бы он и не был влюблен в Полу. Да это просто смешно, всего-навсего рождественская свечка-куколка из зеленого воска, как сейчас помню, хорошенькая такая.
- Лусиа, я не могу поверить, что вы бы могли…
- Он мне никогда не простит, я чувствую, хотя мы об этом и не говорили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148