И снова мгновенно отвечали на команду солдатские сапоги.
Единство с заставой, со всеми ее людьми и вообще со всем тем, что здесь есть - со спортивной площадкой, с ленинской комнатой, даже с этим пустым изолятором, - ощутил он внезапно, когда врач решил отправить его в госпиталь.
"Товарищ майор, разрешите остаться", - попросил Павел.
Врач поначалу не соглашался, хотя на этот раз Карл Локкер промахнулся и рана была не тяжелая. Но тут вмешался Арутюнов, от которого Павел меньше всего ожидал помощи.
- Если положение не угрожающее и нужно только лежать, то лучше оставьте парня на заставе. Питание у нас отличное: свежее молоко, сливки, сметана, овощи - свое хозяйство. А потом - здесь товарищи. Тоже лечебный фактор...
- Ша-а-агом арш! - гремело за окном.
"Топ! Топ! Топ!.." - дружно отвечали сапоги.
- Стой.
Павел лежит неподвижно. Его посещают врачи. Ребята дали кровь для переливания, говорят, со многими породнился. Времени у него хоть отбавляй, можно думать и размышлять сколько угодно. И неожиданно пришло в голову, что он на заставе уже старожил, что дни бегут быстро и что служба стала привычной и даже нетрудной.
Все то, что раньше мучило, понемногу прошло. Даже тревожные мысли о Тане, болезненные воспоминания о кратковременной с нею дружбе. Горечь осталась за рубежом, который словно разделял жизнь на две части: на то, что было, и то, что есть.
Теперь вспоминал он девушку как взрослый мужчина, а не как мальчик, чувствующий себя беспомощным и реагирующий на всякую мелочь с острой, безысходной тоской. Его охватила радость открытия: он - силен, он способен защитить то, что ему дорого.
Вчера он слышал, как вопил пойманный им фашист. Он сам никак не мог поверить, что одолел такого зверя. На душе было хорошо - как у человека, который кого-то спас от беды.
И неожиданно избавился он от гипноза Таниного превосходства, ее какого-то непонятного перевеса над ним. Снова вспомнил первый вечер, но уже не экстравагантные шутки, а тот сумасшедший и вместе с тем прекрасный разговор, когда морозной ночью бродили они по Киеву без цели и направления, сбивая рукавицами с заборов нетронутый снег, болтали обо всем на свете и даже забыли, что в теплых парадных можно было и поцеловаться.
Единственное, что беспокоило его сейчас, - это посещение подполковника милиции из Киева, который назвался Дмитрием Ивановичем Ковалем. Коваль недолго пробыл в изоляторе. Поблагодарил Павла за задержание опасного преступника и пообещал похлопотать о награждении.
Уже прощаясь, словно между прочим, спросил:
- Вы знаете Таню Красовскую?
- Да, - ответил Павел, чувствуя, как замерло сердце. - С ней что-нибудь случилось?
- Сейчас все в порядке. Но я думаю, ей будет приятно узнать, что вы хорошо выполнили свой долг.
- Ага, - сказал Павел, ничего не понимая, и теплая кровь снова прилила к его лицу. - Откуда вы о ней знаете?
- Служба у меня такая, - усмехнулся подполковник. - Не исключено, что она приедет сюда.
Перед ним словно и сейчас стоял пожилой офицер в милицейской форме и доброжелательно поглядывал на него умными внимательными глазами. Не может быть, чтобы он шутил. Хотя Павел всегда говорил о милиции не иначе как в ироническом тоне, - этот офицер невольно вызывал к себе уважение. Нет, такой попусту говорить не будет. Но как Таня попадет сюда? И все-таки откуда он знает ее и, главное, о их знакомстве и дружбе?
За окном послышалась команда: "Разойдись!"
Много отдал бы сейчас Онищенко, чтобы повернуться на бок и выглянуть во двор, где ребята отдыхают после занятий.
Он услышал шаги под окном, где-то совсем близко, потом - негромкие голоса.
- Заглянем? - Павел узнал голос Стасюка.
- А если спит?
- Все равно время обеда.
- Стасюк, не лезь в окно! Когда ты научишься входить в дом, как нормальный человек, - через дверь? - это сказал Пименов.
Павлу хотелось крикнуть, что он не спит и не собирается спать и что можно войти в дверь или влезть в окно - все равно он будет очень и очень рад. Но передумал. Пускай идут обедать. Потом, в свободный час, зайдут и, если захотят, весь час смогут просидеть.
Не оставляла одна мысль: откуда подполковник Коваль знает о нем и Тане? И Павел решил попросить кого-нибудь из ребят написать Тане под его диктовку письмо. Но кому можно доверить свои чувства? И неожиданно для самого себя он понял, что выбор его падает на сержанта Пименова.
3
- Таня?
Дмитрий Иванович увидел ее на скамейке, за кустарником. Девушка сидела спиной к аллее, но он сразу узнал ее по высоко поднятым плечам и по тому, как она держала голову - слегка набок.
Дело об убийстве семьи Иллеш милиция уже полностью передала прокуратуре, которая проводила предсудебное следствие, и подполковник Коваль мог возвращаться в Киев. Закончив работу, он пошел погулять в парк, где после пропитанных табачным дымом, удушливых вечеров за письменным столом часто мечтал о Ружене.
На этот раз приятные мысли не появлялись. Из сознания медленно уходили все эти клоуны, длинные, маркелы, "братья симеоны", шеферы и локкеры, и Коваль чувствовал себя крайне утомленным.
Таня резко обернулась на его голос и посмотрела на него с удивлением:
- Вы?
- Можно с вами посидеть?
Она кивнула.
Коваль тяжело опустился на скамью.
- Хорошо здесь. Прохладно. - Он умолк, задумался, а затем спросил: Вы впервые в этих местах?
- Впервые.
- Я тоже. Ну что, видели своего героя?
- Только что с заставы. Утром лечу домой.
- Мы с дочкой тоже завтра едем. Поездом. А вы зачем самолетом? Еще разок взглянули бы на горы. Вы ведь художница.
- В поезде жарко, а главное - скорее хочется домой. Не могу я здесь больше.
- Жара и в самом деле ужасная.
- Мне всегда жаль тех, кто летом сидит в закрытом помещении.
- Но вы ведь тоже работали в закрытом помещении. Как мне помнится, художником-декоратором.
- Я не обязана была высиживать восемь часов. И в театре прохладно, сквозняки. Послезавтра, - вздохнула Таня, - заканчивается отпуск. И провела я его, горько подумать, как граф Монте-Кристо - за решеткой. Надеялась еще в Прибалтику съездить, на Рижское взморье. А теперь уже времени не осталось. Скажите, пожалуйста, Павла действительно могут наградить за то, что он кого-то там поймал?
- Вполне возможно. И отпуск дадут недели на две, а то и больше.
- Правда? Вот было бы чудесно! Он по Киеву соскучился.
- А знаете, кого он поймал?
- Откуда мне знать? Сказал, какого-то бандита.
- Он задержал иностранца, в номер которого вы ошибочно попали. Да, да... В тот самый вечер, в половине двенадцатого. Там должен был находиться турист Имре Хорват, который якобы принял снотворное, потому что у него болел зуб. На самом же деле ничего у него не болело. Ему нужно было незаметно выскользнуть из гостиницы, приехать из Ужгорода сюда и успеть до утра возвратиться назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73