Ты нас осудишь. Мне с этим бороться бессмысленно, я прошу только одного — уважать ту тайну, с которой я поделился с тобой.
— Но ты ничего не сможешь добиться, — начал протестовать Уолтер. — Ты знаешь, сколько народу охраняет замок? Что могут поделать твои стрелы против каменных стен? Трис, не стоит это начинать. Если даже случится чудо и ты выведешь оттуда своих родственников, за тобой потом станут охотиться, и ветви всех деревьев будут склоняться под тяжестью качающихся на них тел повешенных. Трис, друг мой, в любом случае они тебя повесят!
— Придется рискнуть. — Тристрам коснулся лука. — Тебе известна убойная сила большого лука? Послушай меня, Уолтер. У нас есть оружие, которое еще никому не знакомо. Английские лучники могут победить любую армию Европы еще раньше, чем они приблизятся к нам настолько, чтобы поразить своими дамскими арбалетами. Большим луком пользуются простые люди Англии, и мы сможем одолеть с их помощью всех храбрых рыцарей. Наши лучники все такие же сильные парни, как я, и если мне удастся их объединить, то они легко разгромят гарнизон Нормандской женщины. Мы захватим их врасплох, Уолтер. Можешь не сомневаться.
Не так легко расставаться с устоявшимися понятиями о жизни. Уолтер был уверен, что сын лучника мечтает о несбыточном, и он искренне попытался удержать Тристрама от ошибки.
— Должны быть другие пути. Нужно послать к вдове делегацию и потребовать, чтобы она отпустила пленников. Если она поймет, что вас поддерживает все графство, ей придется прислушаться к голосу разума.
— Это уже сделали, но она отказалась их принять.
— Тогда следует изложить суть дела перед крупными землевладельцами, они сумеют ее уговорить не совершать еще одной ошибки.
— Милорд Тресслинга был слишком пьян и не смог выслушать людей, пожаловавших к нему вчера. Шериф — просто ищущий спокойствия глупец, который всего боится. Остальные все в Лондоне. — Тристрам с горечью покачал головой. — Пленники умрут от голода, прежде чем суд примет справедливое решение. Поэтому мы вынуждены сами насаждать закон. Уолтер, я хочу попросить тебя кое о чем. Не возвращайся в замок!
— Но мне нужно завтра присутствовать при чтении завещания.
— Послушай меня, — вскричал Тристрам, — возвращайся сразу в Герни! Я не хочу… чтобы у моего лучшего друга застряла в горле стрела.
— Ты сказал, что тебе придется рискнуть. Мне придется сделать то же самое.
Воцарилась тишина, а потом Тристрам грустно произнес:
— Значит, все будет так, как я сказал: мы находимся по разные стороны. Мне очень жаль, что все кончится подобным образом.
Он отступил назад и снял перчатку из толстой кожи. Уолтер увидел, что к ней прикреплена роговая прокладка, чтобы защитить кисть и предплечье от ударов натянутой тетивы. На перчатке красными нитками были вышиты слова: «Иисус направит мою стрелу в цель».
Друзья крепко пожали друг другу руки. Уолтеру хотелось сказать Тристраму на прощанье что-нибудь приятное.
— Трис, у тебя красивый наряд. Клянусь, я бы тебя не узнал.
— Это все вещи моего отца. Он уже стар и дал клятву никогда больше не пользоваться луком, поэтому он мне все отдал.
Юношам было неловко из-за разницы взглядов, и они старательно отводили друг от друга глаза.
— Мой отец надевал эти перчатки в Ившеме, и Иисус точно направлял его стрелы, — гордо заметил Тристрам. — Может, он сделает то же самое и для меня.
Тристрам повернулся, чтобы Уолтер смог получше рассмотреть красоты отцовского подарка. Куртка была не только красивой, но и весьма практичной. У нее были металлические манжеты, и за ними было можно спрятать все, что необходимо лучнику — нож, напильник, большой кремний, кусок смолы и даже точильный камень.
— Этот лук — самый лучший из всех изготовленных отцом. Он давно хотел мне его отдать. Лук обладает убойной силой, но им удобно управлять, и балансировка идеальная. У меня есть три дюжины стрел. Одни сделаны из ивы, а другие — из рога. Я молю Бога, чтобы он мне подсказал, как лучше ими воспользоваться.
Они попрощались рукопожатием, глядя в глаза друг другу.
— Прощай, Трис, желаю удачи.
— Прощай, Уолт, и пусть благословит тебя Бог. Уолтер следил, как высокая фигура Тристрама исчезает среди стволов деревьев.
— Возможно, я его больше никогда не увижу, — вслух произнес он.
Раньше Уолтер хотел посмотреть на похоронную процессию, но, после того как ему не позволили принять в ней участие, он передумал.
Юноша повернул направо и целый час бродил по берегам Ларни. Его израненные нервы успокаивало непрестанное тихое журчание неглубокой речушки, перекатывающейся по камешкам.
«Будь что будет, — думал юноша, — но мне нужно вернуться в Оксфорд и закончить учебу. Я должен это сделать ради деда, он так много потратил на меня денег».
Если развернуть торговлю с Востоком, то на этом можно сделать целое состояние, и Уолтер будет вынужден привыкать к подобному образу жизни. Он прекрасно понимал, что рыцарство было не для него, незаконнорожденного сакса из семейства, попавшего в немилость короля. Ему придется довольствоваться малым.
Юноша еще раз обдумал, каков будет результат действия Тристрама, и вновь убедился, что они только приведут к открытому конфликту. Люди графства слишком хорошо помнили, что было после поражения при Ившеме, и не станут принимать участие в деле, обреченном на провал. Тристраму придется отказаться от своего плана. А тем временем найдут способ освободить несчастных пленников. Уолтер решил поговорить с отцом Николасом и уговорить его попытаться повлиять на Нормандскую женщину, чтобы она перестала мстить.
3
Кортеж возвратился из церкви к тому времени, когда Уолтер пришел на сельский общий выгон. Он видел, как последние всадники наклоняли головы в шлемах с черным плюмажем, проезжая под аркой ворот. Уолтер ничего не ел с раннего утра и был очень голоден. Он отправился в кухню, где жарились тушки ягнят, чтобы попасть в желудки ожидающих этого гостей.
— Ешьте досыта! — сказал повар, отрезая куски аппетитного мяса с жирных ребер. — Эти господа не захотели это есть. Что ж, пусть остаются голодными, чертовы притворщики. Нам больше останется!
Караульный в воротах пропустил Уолтера, ничего не спросив. Он сразу отправился во внешний двор, надеясь найти там отца Николаса. Ему сказали, что ужин будет в Большом холле и что молодой священник будет там присутствовать. Ужин затянется надолго. Более часа Уолтер следил, как солдаты играли в кости. У них были оживленные лица, когда они, сидя на корточках, встряхивали кости в руках и выкрикивали ставки. Потом юноше с трудом удалось найти дорогу во внешний двор.
В Большом холле был удивительно большой эркер, выходящий во внутренний двор прямо напротив главной башни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
— Но ты ничего не сможешь добиться, — начал протестовать Уолтер. — Ты знаешь, сколько народу охраняет замок? Что могут поделать твои стрелы против каменных стен? Трис, не стоит это начинать. Если даже случится чудо и ты выведешь оттуда своих родственников, за тобой потом станут охотиться, и ветви всех деревьев будут склоняться под тяжестью качающихся на них тел повешенных. Трис, друг мой, в любом случае они тебя повесят!
— Придется рискнуть. — Тристрам коснулся лука. — Тебе известна убойная сила большого лука? Послушай меня, Уолтер. У нас есть оружие, которое еще никому не знакомо. Английские лучники могут победить любую армию Европы еще раньше, чем они приблизятся к нам настолько, чтобы поразить своими дамскими арбалетами. Большим луком пользуются простые люди Англии, и мы сможем одолеть с их помощью всех храбрых рыцарей. Наши лучники все такие же сильные парни, как я, и если мне удастся их объединить, то они легко разгромят гарнизон Нормандской женщины. Мы захватим их врасплох, Уолтер. Можешь не сомневаться.
Не так легко расставаться с устоявшимися понятиями о жизни. Уолтер был уверен, что сын лучника мечтает о несбыточном, и он искренне попытался удержать Тристрама от ошибки.
— Должны быть другие пути. Нужно послать к вдове делегацию и потребовать, чтобы она отпустила пленников. Если она поймет, что вас поддерживает все графство, ей придется прислушаться к голосу разума.
— Это уже сделали, но она отказалась их принять.
— Тогда следует изложить суть дела перед крупными землевладельцами, они сумеют ее уговорить не совершать еще одной ошибки.
— Милорд Тресслинга был слишком пьян и не смог выслушать людей, пожаловавших к нему вчера. Шериф — просто ищущий спокойствия глупец, который всего боится. Остальные все в Лондоне. — Тристрам с горечью покачал головой. — Пленники умрут от голода, прежде чем суд примет справедливое решение. Поэтому мы вынуждены сами насаждать закон. Уолтер, я хочу попросить тебя кое о чем. Не возвращайся в замок!
— Но мне нужно завтра присутствовать при чтении завещания.
— Послушай меня, — вскричал Тристрам, — возвращайся сразу в Герни! Я не хочу… чтобы у моего лучшего друга застряла в горле стрела.
— Ты сказал, что тебе придется рискнуть. Мне придется сделать то же самое.
Воцарилась тишина, а потом Тристрам грустно произнес:
— Значит, все будет так, как я сказал: мы находимся по разные стороны. Мне очень жаль, что все кончится подобным образом.
Он отступил назад и снял перчатку из толстой кожи. Уолтер увидел, что к ней прикреплена роговая прокладка, чтобы защитить кисть и предплечье от ударов натянутой тетивы. На перчатке красными нитками были вышиты слова: «Иисус направит мою стрелу в цель».
Друзья крепко пожали друг другу руки. Уолтеру хотелось сказать Тристраму на прощанье что-нибудь приятное.
— Трис, у тебя красивый наряд. Клянусь, я бы тебя не узнал.
— Это все вещи моего отца. Он уже стар и дал клятву никогда больше не пользоваться луком, поэтому он мне все отдал.
Юношам было неловко из-за разницы взглядов, и они старательно отводили друг от друга глаза.
— Мой отец надевал эти перчатки в Ившеме, и Иисус точно направлял его стрелы, — гордо заметил Тристрам. — Может, он сделает то же самое и для меня.
Тристрам повернулся, чтобы Уолтер смог получше рассмотреть красоты отцовского подарка. Куртка была не только красивой, но и весьма практичной. У нее были металлические манжеты, и за ними было можно спрятать все, что необходимо лучнику — нож, напильник, большой кремний, кусок смолы и даже точильный камень.
— Этот лук — самый лучший из всех изготовленных отцом. Он давно хотел мне его отдать. Лук обладает убойной силой, но им удобно управлять, и балансировка идеальная. У меня есть три дюжины стрел. Одни сделаны из ивы, а другие — из рога. Я молю Бога, чтобы он мне подсказал, как лучше ими воспользоваться.
Они попрощались рукопожатием, глядя в глаза друг другу.
— Прощай, Трис, желаю удачи.
— Прощай, Уолт, и пусть благословит тебя Бог. Уолтер следил, как высокая фигура Тристрама исчезает среди стволов деревьев.
— Возможно, я его больше никогда не увижу, — вслух произнес он.
Раньше Уолтер хотел посмотреть на похоронную процессию, но, после того как ему не позволили принять в ней участие, он передумал.
Юноша повернул направо и целый час бродил по берегам Ларни. Его израненные нервы успокаивало непрестанное тихое журчание неглубокой речушки, перекатывающейся по камешкам.
«Будь что будет, — думал юноша, — но мне нужно вернуться в Оксфорд и закончить учебу. Я должен это сделать ради деда, он так много потратил на меня денег».
Если развернуть торговлю с Востоком, то на этом можно сделать целое состояние, и Уолтер будет вынужден привыкать к подобному образу жизни. Он прекрасно понимал, что рыцарство было не для него, незаконнорожденного сакса из семейства, попавшего в немилость короля. Ему придется довольствоваться малым.
Юноша еще раз обдумал, каков будет результат действия Тристрама, и вновь убедился, что они только приведут к открытому конфликту. Люди графства слишком хорошо помнили, что было после поражения при Ившеме, и не станут принимать участие в деле, обреченном на провал. Тристраму придется отказаться от своего плана. А тем временем найдут способ освободить несчастных пленников. Уолтер решил поговорить с отцом Николасом и уговорить его попытаться повлиять на Нормандскую женщину, чтобы она перестала мстить.
3
Кортеж возвратился из церкви к тому времени, когда Уолтер пришел на сельский общий выгон. Он видел, как последние всадники наклоняли головы в шлемах с черным плюмажем, проезжая под аркой ворот. Уолтер ничего не ел с раннего утра и был очень голоден. Он отправился в кухню, где жарились тушки ягнят, чтобы попасть в желудки ожидающих этого гостей.
— Ешьте досыта! — сказал повар, отрезая куски аппетитного мяса с жирных ребер. — Эти господа не захотели это есть. Что ж, пусть остаются голодными, чертовы притворщики. Нам больше останется!
Караульный в воротах пропустил Уолтера, ничего не спросив. Он сразу отправился во внешний двор, надеясь найти там отца Николаса. Ему сказали, что ужин будет в Большом холле и что молодой священник будет там присутствовать. Ужин затянется надолго. Более часа Уолтер следил, как солдаты играли в кости. У них были оживленные лица, когда они, сидя на корточках, встряхивали кости в руках и выкрикивали ставки. Потом юноше с трудом удалось найти дорогу во внешний двор.
В Большом холле был удивительно большой эркер, выходящий во внутренний двор прямо напротив главной башни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131