Уолтер подумал, что ему следует написать об этом деду, но потом решил, что не смеет нарушать правило, не позволявшее ему напрямую обращаться к старику.
В то время все люди испытывали сильные религиозные чувства, и Уолтер опустился на колени и начал тихо молиться:
— Милостивый наш Небесный Отец и добрый святой Эйдан, к кому я так часто обращался, дайте мне возможность доказать свою преданность. Если даже преграды между нами никогда не исчезнут, пусть она будет думать обо мне лучше.
2
Темная ночь быстро опускалась над капающими карнизами Оксфорда, когда юноша покинул церковь. Он побежал по переплетающимся дорожкам позади церкви Святого Марч тина. Казалось, что его подгонял страх. i
Удивительно, но студенты и преподаватели университета не боялись наступления ночи. Дома все было по-другому. Они жили в тени многих страхов в Герни. Но самое ужасное, все были уверены, что темнота — время дьявола. Следя, как садилось солнце за неровной цепочкой дубов, Уолтер нередко ощущал, как у него сжимается сердце, и он почти был уверен, что сейчас увидит там, на горизонте, кончики рогов дьявола. С наступлением темноты крестьяне быстро бежали с полей, как будто за ними по пятам мчались с воплями ведьмы. Отец Климент начинал бешено звонить в колокол, и часто видели, как он с помощью святой воды пытался изгнать демонов темноты, принесенных ветром. Все вздыхали с облегчением, когда ставни оказывались крепко заперты, Агнес Малкинсмейден приносила ужин и эль, благодаря которому люди начинали успокаиваться.
Уолтера больше всего на свете радовал первый крик петуха утром. В старом доме снова поселялась уверенность. Можно было слышать отрывки песен и веселое посвистывание, когда слуги и крестьяне кончали одеваться и холодной водой пытались прогнать остатки сна у колодца рядом с кухней. Начиналось время Бога, и все в мире было прекрасно.
Но здесь, в Оксфорде, с наступлением темноты жизнь принимала другие очертания. Студенты затягивали покрепче ремни на верхней свободной одежде, чтобы скрыть кинжалы, которые были у них пристегнуты к поясу вместо чернильниц. В воздухе царил дух приключений. Студентам хотелось развлечься с девицами из таверны или вступить в драку с горожанами. Проходя по узким улицам города, студенты перекликались со своими друзьями и иногда призывали друзей на помощь. Тогда студенты выбегали из ближайших таверн, пивных и темных мансард, чтобы помочь братьям в нужде. Казалось, население Оксфорда любило темноту, но это было не из-за того, что они перестали бояться дьявола. Они приходили к причастию такие же пристыженные и волновались, как и остальные грешники. Наверно, все дело было в том, что покров темноты помогал им позабыть о собственной молодости и вести себя как нахальные и уверенные в себе люди, каковыми они себя считали.
Уолтер редко отправлялся погулять со своими однокурсниками. Ему всегда хотелось лишний раз позаниматься. Он едва мог дождаться тех дней, когда его знание латыни и греческого, арабского и иврита, которыми он овладевал с таким трудом, могут помочь ему на практике. Со времен крестоносцев взоры людей, желавших заработать деньги, всегда устремлялись к Востоку. Уолтеру не терпелось услышать звон монет в карманах. Он мечтал о том времени, когда Ингейн не будет глядеть на него сверху вниз и перестанет его оскорблять.
Он не водил компанию с приятелями, потому что для него был болезненным вопрос о его рождении. Друзья считали его весьма колючим парнем. Уолтеру не нравилось то, что он был непопулярен среди студентов, но он ничего не мог с этим поделать. Когда они одевались, чтобы отправляться на ночные развлечения, ему хотелось сказать: «Подождите меня, друзья. Я совсем не такой плохой парень, каким вы меня считаете». Но он подавлял этот импульс и говорил себе: «Ты им не нужен, и они тебе это ясно показали. Глупец, где же твоя гордость?»
Уолтер фанатично обожал Оксфорд, но не был там счастлив.
Дойдя до общежития, он узнал, что опоздал на ужин. Разочарование несколько уменьшилось, когда он почувствовал запах рыбы, которую Джайлс опять подавал на стол. Судя по запаху, рыба была несвежей. Может, после ужина кто-то из студентов притащит что-нибудь поесть в их комнаты наверху. Но Уолтер тут же подумал, что если они даже это и сделают, то не пригласят его в свою компанию.
Уолтер собирался сесть заниматься и прочесть святого Ансельма, но спальню наверху наполняли голоса, читающие вслух. Юноша подумал: может, стоит сказать, что во Франции и в других просвещенных странах считается недостатком образования, если человек не может читать про себя. Вдруг он заметил, что Ниниан снимает с крючка подбитый мехом плащ. Ниниан мог носить эту дворянскую одежду, потому что его отец был губернатором на границе с Уэльсом. Отец Уолтера граф, но сам он был вынужден носить простой плащ.
Ниниан подошел к Уолтеру:
— Эй, Ублюдок, мне нужно поговорить с тобой, но я не хочу, чтобы нас слышали эти простофили. Пошли на улицу.
Все в Ниниане раздражало Уолтера: и его представление, что он выше всех на свете, и то, как он проглатывал слова, и слабость нижней челюсти, и самое главное — то, как он относился к Ингейн.
— Я только что пришел и весь промок. Ты и сам это видишь. Через час потушат свечи, а мне еще нужно позаниматься.
— Можешь надеть мой второй плащ, — проворчал Ниниан. — Это новая вещь, и обращайся с ней поаккуратнее. — Он надменно покосился на Уолтера: — Ублюдок, тебе следует последить за манерами.
— Меня они вполне устраивают, а других это не касается.
Сыну губернатора было трудно смириться с тем, что кому-то наплевать на его желания. Он потер подбородок и продолжал хмуриться.
— Ты меня злишь, как мозоль на пятке. Но ты — благородного рода, и в этом все дело. Если пойдешь со мной, — добавил он более спокойно, — я поговорю с Джайлсом, и он нам даст что-нибудь поесть.
Это полностью меняло дело, потому что Уолтер был очень голоден.
— Кусок холодной говядины? — спросил Уолтер Ниниана. Тот кивнул и позвенел монетками в кошельке.
— Говядина или баранина — что он сможет достать. А я, так и быть, заплачу за булочку. — Ниниан понизил голос: — Я хочу поговорить с тобой об Ингейн.
Уолтер швырнул мокрый плащ в угол и надел предложенный ему красивый модный плащ Ниниана. У него никогда не было такой красивой, модной и новой одежды, и Уолтер невольно приосанился, потуже запахнув меховой воротник.
— Как я завидую твоему росту, — недовольно заметил Ниниан. — И почему у тебя должен быть такой нос с горбинкой, как у норманнов, и светлые волосы? Если бы я был на тебя похож, Ингейн относилась бы ко мне гораздо лучше!
Они начали спускаться по внутренней лестнице, которая служила дополнительной гордостью обитателей Баттербамп-холла, потому что в большинстве домов в Оксфорде лестницы находились снаружи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131