Мы с тобой достаточно зрелые люди. Оба немало пережили и постигли, но до сих пор ни ты, ни я не признались в любви ни одной женщине. Поэтому, если таких, как мы, посещает большое чувство, к нему должно относиться серьезно и трепетно.
Анри встал и зашагал по кабинету с тем уверенным видом, с каким выступал в зале суда, когда становился центральной фигурой процесса.
– Я наблюдал за тобой сегодня утром и видел, как нарастает твоя меланхолия. Дурное настроение, раздражительность, неприятие всех – понятно, что ты крайне взволнован. Даже учитывая то, что вспыльчивость для тебя норма, – не преминул подколоть брата Анри.
Филип, нахмурившись, что говорило о сосредоточенности, вникал в каждое слово брата.
– Так мог чувствовать себя человек, – продолжал Анри, – страдающий от лихорадки или несварения желудка. Но ты же в прекрасной форме, как скаковая лошадь. Я и стал искать другую причину. А искать далеко не пришлось – достаточно было посмотреть на твою соседку. И я заключил, что эта женщина является объектом твоего упоения, равно как и причиной презренного малодушия. Я рискую еще больше разгневать тебя, но не могу не спросить… прав я или нет?
Несколько минут Филип сидел неподвижно. Наконец он поднес руку к лицу и задумчиво потер подбородок. Из его ноздрей вырвалось короткое покаянное сопение.
– Когда она спросила меня, люблю ли я ее, я ответил, что не знаю, – сказал он с усмешкой.
– Ну это как раз в твоем духе, – с высокомерным видом констатировал Анри.
– Но я действительно люблю ее, Анри. Я никогда не думал, что способен полюбить кого-то, как ее. И даже не представлял, что можно разделить свою жизнь, всю жизнь, с одним человеком. Я рассчитывал было до конца дней иметь много женщин и… оставаться одиноким. Рассчитывая получать от них удовольствие, когда мне нужно, и не давать ничего постоянного взамен. Анна привела меня в изумление. Она все во мне перевернула.
Анри понимающе кивнул.
– Любовь творит чудеса. Я, конечно, не имею личного опыта, но так говорят.
Филип вдруг вскочил с кресла и закричал:
– Время! Еще нет двенадцати? Я должен остановить ее!
– У тебя тридцать минут, Филип, – напомнил Анри. – Но Анна должна отплыть. Оставаться здесь ей опасно, и ты не должен ее задерживать. Это будет чистейшей воды глупостью.
Филип пристукнул кулаком о ладонь, осененный блестящей мыслью, – это был ключ к единственно разумному решению проблемы. Он схватил Анри за руку, заставив его поднять глаза. Братья умели с детства говорить друг с другом взглядами.
– Кофейные зерна в Сан-Себастьяне могут подождать. Пусть полежат в бочках еще несколько дней. Я полагаю, за это время они не испортятся.
– Не испортятся, – согласился Анри с улыбкой, отразившей полное понимание. – Я сам уважаю крепкий кофе.
– Но у меня нет с собой одежды…
– Посмотри в карете, под кучерским сиденьем. Я собрал для тебя чемоданчик. На всякий случай.
Филип засмеялся.
– Ты оказал мне неоценимую услугу, Анри! Но меня беспокоит моя тупоголовость. Долго же я соображал! Если бы ты не завел этого прочищающего мозги разговора, так бы и остался идиотом.
– У тебя мало времени, Филип. Будешь стоять и распинаться передо мной, пропустишь свой корабль – и не видать тебе Бостона!
Филип хлопнул брата по спине, порывисто притянул к себе и крепко обнял.
– Увидимся через несколько недель! – крикнул он, выбегая из конторы. Его торопливые шаги гулким эхом прокатились по лестнице.
Глава 13
Солнце садилось в ярко-розовые мазки, сгущавшиеся у горизонта, когда «Морской ястреб», следуя своим курсом, входил в устье Миссисипи. Отсюда через большой канал открывался выход в Мексиканский залив.
Анна уже около часа стояла на палубе, подставив ветру лицо, свободные от гребешков и шпилек волосы. Предвечерний бриз сдувал со лба и шевелил на спине длинные пряди, путая их и сбивая в беспорядочную медвяную копну. За долгий семичасовой переход Анна истосковалась по простору. С тех пор как корабль покинул Новый Орлеан, она почти все время провела в каюте, не желая видеть, как удаляется берег и теряются в дымке очертания города, ведь вместе с ними таяли, все более призрачными становились ее мечты и надежды.
Она склонилась к перилам и, запрокинув голову, рассматривала высокие мачты. Лишь два паруса, главный и расположенный ниже марсель, принимали на себя воздушные потоки, остальные были свернуты и плотно притянуты к реям. Этого вполне хватало, чтобы корабль извилистым фарватером достаточно быстро продвигался к заливу.
Пока она пыталась вытеснить из памяти последние минуты, проведенные с Филипом Бришаром, экипаж занимался своим делом. Капитан Фицхью отрывисто отдавал команды матросам. В тот день Анна значительно расширила свои познания в морском деле. Она видела, как убирают паруса, и узнала, что их снова поднимут, как только корабль выйдет в открытые воды. Запомнила специфически морские выражения – «шкотовый угол», «брать на гитовы», «вязать леера», «продергивать веревки через фалы» и еще много чего. И на этом серо-зеленом пути от дельты до моря познакомилась с новой для нее стороной жизни Филипа.
– Извините, мисс Конолли, – услышала она за спиной голос Кевина О’Тула.
Она повернулась и вопросительно подняла брови.
– Капитан приглашает вас на ужин, – сказал юноша, – и надеется вечером видеть вас у себя.
Анна вяло кивнула, выражая свое согласие, хотя, по правде сказать, совсем не хотела есть. Может быть, у нее начиналась морская болезнь? Нет, здравый смысл подсказывал, что отсутствие аппетита никоим образом не связано с легкой качкой. Это было скорее проявлением совсем другого недуга… из разряда сердечных. Однако Анна не хотела показаться невежливой в глазах кого бы то ни было, так как вся команда «Морского ястреба», как могла, старалась создать ей комфорт.
– Конечно, Кевин, я приду, – сказала она с притворной улыбкой. – Передай мою благодарность капитану Фицхью. Я с удовольствием поужинаю в его компании.
– Он будет ждать вас в своей каюте, – повторил Кевин и добавил: – К восьми. Это только через час, мисс.
Анна уже приготовилась снова кивнуть, как вдруг до нее дошел смысл слов юноши.
– В его каюте?! – переспросила она чужим, визгливым голосом. – Но ленч был в общей столовой. Почему он устраивает ужин у себя?
– Это неудивительно, мисс. Вечером капитан предпочитает принимать пищу отдельно. У него роскошная каюта. Намного больше, чем наша столовая. Вы сами убедитесь. Он просил передать, чтобы вы ничего такого не усматривали в его приглашении. Наш капитан – настоящий джентльмен, мисс. Я готов поручиться за него.
У юноши был такой серьезный вид, что Анна осеклась, сказав:
– Передайте капитану, что я приду ровно в восемь.
Она ушла с палубы, когда солнце в окружении золотисто-розового ореола опустилось за видимый край поймы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
Анри встал и зашагал по кабинету с тем уверенным видом, с каким выступал в зале суда, когда становился центральной фигурой процесса.
– Я наблюдал за тобой сегодня утром и видел, как нарастает твоя меланхолия. Дурное настроение, раздражительность, неприятие всех – понятно, что ты крайне взволнован. Даже учитывая то, что вспыльчивость для тебя норма, – не преминул подколоть брата Анри.
Филип, нахмурившись, что говорило о сосредоточенности, вникал в каждое слово брата.
– Так мог чувствовать себя человек, – продолжал Анри, – страдающий от лихорадки или несварения желудка. Но ты же в прекрасной форме, как скаковая лошадь. Я и стал искать другую причину. А искать далеко не пришлось – достаточно было посмотреть на твою соседку. И я заключил, что эта женщина является объектом твоего упоения, равно как и причиной презренного малодушия. Я рискую еще больше разгневать тебя, но не могу не спросить… прав я или нет?
Несколько минут Филип сидел неподвижно. Наконец он поднес руку к лицу и задумчиво потер подбородок. Из его ноздрей вырвалось короткое покаянное сопение.
– Когда она спросила меня, люблю ли я ее, я ответил, что не знаю, – сказал он с усмешкой.
– Ну это как раз в твоем духе, – с высокомерным видом констатировал Анри.
– Но я действительно люблю ее, Анри. Я никогда не думал, что способен полюбить кого-то, как ее. И даже не представлял, что можно разделить свою жизнь, всю жизнь, с одним человеком. Я рассчитывал было до конца дней иметь много женщин и… оставаться одиноким. Рассчитывая получать от них удовольствие, когда мне нужно, и не давать ничего постоянного взамен. Анна привела меня в изумление. Она все во мне перевернула.
Анри понимающе кивнул.
– Любовь творит чудеса. Я, конечно, не имею личного опыта, но так говорят.
Филип вдруг вскочил с кресла и закричал:
– Время! Еще нет двенадцати? Я должен остановить ее!
– У тебя тридцать минут, Филип, – напомнил Анри. – Но Анна должна отплыть. Оставаться здесь ей опасно, и ты не должен ее задерживать. Это будет чистейшей воды глупостью.
Филип пристукнул кулаком о ладонь, осененный блестящей мыслью, – это был ключ к единственно разумному решению проблемы. Он схватил Анри за руку, заставив его поднять глаза. Братья умели с детства говорить друг с другом взглядами.
– Кофейные зерна в Сан-Себастьяне могут подождать. Пусть полежат в бочках еще несколько дней. Я полагаю, за это время они не испортятся.
– Не испортятся, – согласился Анри с улыбкой, отразившей полное понимание. – Я сам уважаю крепкий кофе.
– Но у меня нет с собой одежды…
– Посмотри в карете, под кучерским сиденьем. Я собрал для тебя чемоданчик. На всякий случай.
Филип засмеялся.
– Ты оказал мне неоценимую услугу, Анри! Но меня беспокоит моя тупоголовость. Долго же я соображал! Если бы ты не завел этого прочищающего мозги разговора, так бы и остался идиотом.
– У тебя мало времени, Филип. Будешь стоять и распинаться передо мной, пропустишь свой корабль – и не видать тебе Бостона!
Филип хлопнул брата по спине, порывисто притянул к себе и крепко обнял.
– Увидимся через несколько недель! – крикнул он, выбегая из конторы. Его торопливые шаги гулким эхом прокатились по лестнице.
Глава 13
Солнце садилось в ярко-розовые мазки, сгущавшиеся у горизонта, когда «Морской ястреб», следуя своим курсом, входил в устье Миссисипи. Отсюда через большой канал открывался выход в Мексиканский залив.
Анна уже около часа стояла на палубе, подставив ветру лицо, свободные от гребешков и шпилек волосы. Предвечерний бриз сдувал со лба и шевелил на спине длинные пряди, путая их и сбивая в беспорядочную медвяную копну. За долгий семичасовой переход Анна истосковалась по простору. С тех пор как корабль покинул Новый Орлеан, она почти все время провела в каюте, не желая видеть, как удаляется берег и теряются в дымке очертания города, ведь вместе с ними таяли, все более призрачными становились ее мечты и надежды.
Она склонилась к перилам и, запрокинув голову, рассматривала высокие мачты. Лишь два паруса, главный и расположенный ниже марсель, принимали на себя воздушные потоки, остальные были свернуты и плотно притянуты к реям. Этого вполне хватало, чтобы корабль извилистым фарватером достаточно быстро продвигался к заливу.
Пока она пыталась вытеснить из памяти последние минуты, проведенные с Филипом Бришаром, экипаж занимался своим делом. Капитан Фицхью отрывисто отдавал команды матросам. В тот день Анна значительно расширила свои познания в морском деле. Она видела, как убирают паруса, и узнала, что их снова поднимут, как только корабль выйдет в открытые воды. Запомнила специфически морские выражения – «шкотовый угол», «брать на гитовы», «вязать леера», «продергивать веревки через фалы» и еще много чего. И на этом серо-зеленом пути от дельты до моря познакомилась с новой для нее стороной жизни Филипа.
– Извините, мисс Конолли, – услышала она за спиной голос Кевина О’Тула.
Она повернулась и вопросительно подняла брови.
– Капитан приглашает вас на ужин, – сказал юноша, – и надеется вечером видеть вас у себя.
Анна вяло кивнула, выражая свое согласие, хотя, по правде сказать, совсем не хотела есть. Может быть, у нее начиналась морская болезнь? Нет, здравый смысл подсказывал, что отсутствие аппетита никоим образом не связано с легкой качкой. Это было скорее проявлением совсем другого недуга… из разряда сердечных. Однако Анна не хотела показаться невежливой в глазах кого бы то ни было, так как вся команда «Морского ястреба», как могла, старалась создать ей комфорт.
– Конечно, Кевин, я приду, – сказала она с притворной улыбкой. – Передай мою благодарность капитану Фицхью. Я с удовольствием поужинаю в его компании.
– Он будет ждать вас в своей каюте, – повторил Кевин и добавил: – К восьми. Это только через час, мисс.
Анна уже приготовилась снова кивнуть, как вдруг до нее дошел смысл слов юноши.
– В его каюте?! – переспросила она чужим, визгливым голосом. – Но ленч был в общей столовой. Почему он устраивает ужин у себя?
– Это неудивительно, мисс. Вечером капитан предпочитает принимать пищу отдельно. У него роскошная каюта. Намного больше, чем наша столовая. Вы сами убедитесь. Он просил передать, чтобы вы ничего такого не усматривали в его приглашении. Наш капитан – настоящий джентльмен, мисс. Я готов поручиться за него.
У юноши был такой серьезный вид, что Анна осеклась, сказав:
– Передайте капитану, что я приду ровно в восемь.
Она ушла с палубы, когда солнце в окружении золотисто-розового ореола опустилось за видимый край поймы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87