– Вы можете не верить тому, что я сейчас скажу, но я не думал вначале плыть с вами. И я шел сюда не затем, чтобы продолжить с вами любовные игры, как бы привлекательно это ни было.
Если бы можно было его отколотить! Анна изо всех сил попыталась представить Филипа несчастным и сплошь в синяках, но не могла. Она даже перестала думать о еде. Все ее чувства вдруг сосредоточились на его теплом взгляде, и она нежилась под ним, как под уютным одеялом.
– Тогда почему? – спросила она едва слышно.
– Я пришел к выводу… относительно вас… вернее, нас и решил сделать вам одно предложение. – Филип наклонился вперед и сделал еще один глоток вина. – Я хочу, чтобы вы знали, что я разделяю ваши чувства. Я имею в виду ваше желание ехать в Бостон. Не то чтобы я полностью был согласен, нет, этого я не могу сказать. Но мне понятна ваша потребность прояснить свою родословную или отождествить свою личность, о чем вы так убедительно говорили прошлым вечером в garconierre. Похоже, это очень прочно засело в вас.
«Нужно быть очень осторожной», – подумала Анна. Она действительно начинала снова верить ему.
– Так вот, – продолжил Филип, – я хотел бы знать, не помешает ли вам в ваших поисках одна вещь. Что, если вы приедете в Бостон, уже отождествив себя, правда, не с той личностью, о которой вы говорите, а несколько иной?
– Я вас не понимаю.
– Разве вы не можете устанавливать родовые корни, если вдруг из Конолли превратитесь в Анну Бришар?
Анна была настолько потрясена, что не смела пошевелиться. Казалось, ее легкие сжались, и она не сумеет сделать ни единого вдоха. Хотя она была уверена, что не ослышалась и все сказанное Филипом было очевидно, но ей так страшно было оказаться в роли дурочки, возомнившей бог знает что.
Ничего не слыша, кроме биения собственного сердца, Анна взялась за край стола, чтобы немного успокоить нервы.
– Вы намереваетесь удочерить меня, Филип? – Она намеренно ответила вопросом на вопрос, чтобы Филип понял: она не принимает всерьез его предложения.
Он наклонился к ней опасно близко, заулыбавшись во весь рот.
– Ах, Анна, вы просто прелесть! Неудивительно, что вы не выходите у меня из головы ни днем, ни ночью. Выводок маленьких Бришаров, бегающих вокруг усадьбы во Френчмэн-Пойнт, это, конечно, замечательно. Не стану скрывать, эта идея приходит мне в голову, когда я думаю о вас, но поверьте, когда я только что говорил о моем интересе к вам, я имел в виду не отеческие чувства. Ни в малейшей степени. – Он перегнулся через стол и взял ее руку. – Я думаю, вы прекрасно понимаете, что я имею в виду, дражайшая Анна. Я прошу вас выйти за меня замуж… прямо здесь и прямо сейчас.
Филип медленно гладил ее ладонь большим пальцем.
Предаваясь приятным ощущениям, Анна перевела взгляд на его глаза, пытаясь понять, насколько взвешенно его решение. На радостях она была почти готова принять его предложение сию же секунду, страстно желая поверить, что оно идет от чистого сердца. Но так ли это? Что изменилось с тех пор, как он ушел из ее каюты? Осталась та же девушка, с теми же проблемами и тем же неопределенным будущим. Тогда почему он переменил о ней мнение и изменит ли его вновь?
Шли минуты, а она все молчала. Филип сполз с сиденья и провел рукой по ее волосам.
– Вы не собираетесь сказать мне что-нибудь?
– Зачем?
– Затем, что я только что сделал вам предложение.
– Нет, я имею в виду, зачем вам жениться на мне? Еще сегодня утром вы не любили меня.
Филип резко встал, задвинул стул под стол, освободив место, и принялся расхаживать взад-вперед по каюте.
– Ну конечно же, я любил вас в это утро, Анна, – убежденно сказал он как о непреложной истине. – Иначе сейчас я не был бы здесь.
– Возможно… но мне хотелось бы услышать от вас что-то более определенное.
Филип, опершись руками о спинку стула и долгим взглядом изучая Анну, словно принял вызов:
– Хорошо! Я люблю вас. Вот я и сказал! Теперь вы слышали это своими ушами. И это правда. Мне кажется, мелодии скрипок вторят моим словам и в воздухе порхают херувимы… Вы слышите, Анна?
– Да, слышу, – сказала она, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. – Я не слышала ничего прекраснее!
В глазах Филипа погас стальной блеск, они обрели мягкость цвета сизого голубиного крыла. Кроткие глаза мужчины.
– Анна Конолли, вы способны заставить любого мужчину поверить в чудо! – Он обошел вокруг стола и заключил ее в объятия. – Возможно, мне еще предстоит многое узнать о любви, но у меня будете вы, и я надеюсь, вы меня научите. А пока мы стоим посреди этой комнаты, где полно скрипачей и круглолицых ангелов, скажите, что выйдете за меня замуж!
Ничего на свете не хотелось ей так сильно, как обвить руками его шею и немедленно принять предложение. Но ее сердце, переполненное любви, не заставило замолчать разум.
– Филип, а что, если Анри потерпит неудачу в Кейп-де-Райве? – Она взглянула на него со строгой решимостью. – И мы никогда не сможем вернуться во Френчмэн-Пойнт?..
– Я верю в моего брата, Анна. Но даже если он не сумеет добиться для вас оправдания, это теперь не имеет значения. Мы уедем куда-нибудь и будем жить там, пока не сможем вернуться обратно.
– А что, если…
– Анна, перестаньте. – Филип посмотрел на нес умоляющими глазами. – Ничто не может изменить мое решение. Можете вы это понять? Я же говорю вам, что хочу жениться на вас. Прямо сейчас… сегодня вечером.
Анне так хотелось верить ему! Но как можно говорить о таких нереальных сроках? Как он это себе представляет?
– Но мы не можем пожениться сегодня вечером.
Филип схватил ее за руки, прося замолчать.
– Стойте вот так, Анна! – Он прошел к двери и, широко распахнув ее, позвал: – Бернард, Бернард!
Капитан «Морского ястреба» не замедлил явиться.
– Что такое, Филип? – спросил он, остановившись на пороге. Затем, видимо, вспомнив о правилах хорошего тона, коснулся кончиками пальцев фуражки персонально для Анны и добавил: – Добрый вечер, мисс.
– Бернард, – начал Филип, – я предупреждал тебя быть готовым и подойти сюда, как только я попрошу. Не будешь ли ты добр сказать Анне, что я у тебя спрашивал?
– Свод морских законов. Книга лежит в штурманской каюте, на письменном столе. Я специально держу ее под рукой. Принести?
– Да, принеси. И еще приведи О’Тула. Только скажи ему, чтобы помыл шею и за ушами. И пусть наденет чистую тельняшку. Объясни ему, что он будет главным свидетелем со стороны невесты, вместо дружки. А ты будешь за священника!
Фицхью довольно заулыбался и поспешил выполнять поручения. Филип закрыл дверь и повернулся к Анне:
– А вы что наденете? Этот наряд, конечно, очарователен, и вы в нем выглядите ангельски, но у женщин свои представления, о чем наш брат подчас и понятия не имеет…
– Филип, уж не думаете ли вы в самом деле…
– Не только думаю, но и сделаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
Если бы можно было его отколотить! Анна изо всех сил попыталась представить Филипа несчастным и сплошь в синяках, но не могла. Она даже перестала думать о еде. Все ее чувства вдруг сосредоточились на его теплом взгляде, и она нежилась под ним, как под уютным одеялом.
– Тогда почему? – спросила она едва слышно.
– Я пришел к выводу… относительно вас… вернее, нас и решил сделать вам одно предложение. – Филип наклонился вперед и сделал еще один глоток вина. – Я хочу, чтобы вы знали, что я разделяю ваши чувства. Я имею в виду ваше желание ехать в Бостон. Не то чтобы я полностью был согласен, нет, этого я не могу сказать. Но мне понятна ваша потребность прояснить свою родословную или отождествить свою личность, о чем вы так убедительно говорили прошлым вечером в garconierre. Похоже, это очень прочно засело в вас.
«Нужно быть очень осторожной», – подумала Анна. Она действительно начинала снова верить ему.
– Так вот, – продолжил Филип, – я хотел бы знать, не помешает ли вам в ваших поисках одна вещь. Что, если вы приедете в Бостон, уже отождествив себя, правда, не с той личностью, о которой вы говорите, а несколько иной?
– Я вас не понимаю.
– Разве вы не можете устанавливать родовые корни, если вдруг из Конолли превратитесь в Анну Бришар?
Анна была настолько потрясена, что не смела пошевелиться. Казалось, ее легкие сжались, и она не сумеет сделать ни единого вдоха. Хотя она была уверена, что не ослышалась и все сказанное Филипом было очевидно, но ей так страшно было оказаться в роли дурочки, возомнившей бог знает что.
Ничего не слыша, кроме биения собственного сердца, Анна взялась за край стола, чтобы немного успокоить нервы.
– Вы намереваетесь удочерить меня, Филип? – Она намеренно ответила вопросом на вопрос, чтобы Филип понял: она не принимает всерьез его предложения.
Он наклонился к ней опасно близко, заулыбавшись во весь рот.
– Ах, Анна, вы просто прелесть! Неудивительно, что вы не выходите у меня из головы ни днем, ни ночью. Выводок маленьких Бришаров, бегающих вокруг усадьбы во Френчмэн-Пойнт, это, конечно, замечательно. Не стану скрывать, эта идея приходит мне в голову, когда я думаю о вас, но поверьте, когда я только что говорил о моем интересе к вам, я имел в виду не отеческие чувства. Ни в малейшей степени. – Он перегнулся через стол и взял ее руку. – Я думаю, вы прекрасно понимаете, что я имею в виду, дражайшая Анна. Я прошу вас выйти за меня замуж… прямо здесь и прямо сейчас.
Филип медленно гладил ее ладонь большим пальцем.
Предаваясь приятным ощущениям, Анна перевела взгляд на его глаза, пытаясь понять, насколько взвешенно его решение. На радостях она была почти готова принять его предложение сию же секунду, страстно желая поверить, что оно идет от чистого сердца. Но так ли это? Что изменилось с тех пор, как он ушел из ее каюты? Осталась та же девушка, с теми же проблемами и тем же неопределенным будущим. Тогда почему он переменил о ней мнение и изменит ли его вновь?
Шли минуты, а она все молчала. Филип сполз с сиденья и провел рукой по ее волосам.
– Вы не собираетесь сказать мне что-нибудь?
– Зачем?
– Затем, что я только что сделал вам предложение.
– Нет, я имею в виду, зачем вам жениться на мне? Еще сегодня утром вы не любили меня.
Филип резко встал, задвинул стул под стол, освободив место, и принялся расхаживать взад-вперед по каюте.
– Ну конечно же, я любил вас в это утро, Анна, – убежденно сказал он как о непреложной истине. – Иначе сейчас я не был бы здесь.
– Возможно… но мне хотелось бы услышать от вас что-то более определенное.
Филип, опершись руками о спинку стула и долгим взглядом изучая Анну, словно принял вызов:
– Хорошо! Я люблю вас. Вот я и сказал! Теперь вы слышали это своими ушами. И это правда. Мне кажется, мелодии скрипок вторят моим словам и в воздухе порхают херувимы… Вы слышите, Анна?
– Да, слышу, – сказала она, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. – Я не слышала ничего прекраснее!
В глазах Филипа погас стальной блеск, они обрели мягкость цвета сизого голубиного крыла. Кроткие глаза мужчины.
– Анна Конолли, вы способны заставить любого мужчину поверить в чудо! – Он обошел вокруг стола и заключил ее в объятия. – Возможно, мне еще предстоит многое узнать о любви, но у меня будете вы, и я надеюсь, вы меня научите. А пока мы стоим посреди этой комнаты, где полно скрипачей и круглолицых ангелов, скажите, что выйдете за меня замуж!
Ничего на свете не хотелось ей так сильно, как обвить руками его шею и немедленно принять предложение. Но ее сердце, переполненное любви, не заставило замолчать разум.
– Филип, а что, если Анри потерпит неудачу в Кейп-де-Райве? – Она взглянула на него со строгой решимостью. – И мы никогда не сможем вернуться во Френчмэн-Пойнт?..
– Я верю в моего брата, Анна. Но даже если он не сумеет добиться для вас оправдания, это теперь не имеет значения. Мы уедем куда-нибудь и будем жить там, пока не сможем вернуться обратно.
– А что, если…
– Анна, перестаньте. – Филип посмотрел на нес умоляющими глазами. – Ничто не может изменить мое решение. Можете вы это понять? Я же говорю вам, что хочу жениться на вас. Прямо сейчас… сегодня вечером.
Анне так хотелось верить ему! Но как можно говорить о таких нереальных сроках? Как он это себе представляет?
– Но мы не можем пожениться сегодня вечером.
Филип схватил ее за руки, прося замолчать.
– Стойте вот так, Анна! – Он прошел к двери и, широко распахнув ее, позвал: – Бернард, Бернард!
Капитан «Морского ястреба» не замедлил явиться.
– Что такое, Филип? – спросил он, остановившись на пороге. Затем, видимо, вспомнив о правилах хорошего тона, коснулся кончиками пальцев фуражки персонально для Анны и добавил: – Добрый вечер, мисс.
– Бернард, – начал Филип, – я предупреждал тебя быть готовым и подойти сюда, как только я попрошу. Не будешь ли ты добр сказать Анне, что я у тебя спрашивал?
– Свод морских законов. Книга лежит в штурманской каюте, на письменном столе. Я специально держу ее под рукой. Принести?
– Да, принеси. И еще приведи О’Тула. Только скажи ему, чтобы помыл шею и за ушами. И пусть наденет чистую тельняшку. Объясни ему, что он будет главным свидетелем со стороны невесты, вместо дружки. А ты будешь за священника!
Фицхью довольно заулыбался и поспешил выполнять поручения. Филип закрыл дверь и повернулся к Анне:
– А вы что наденете? Этот наряд, конечно, очарователен, и вы в нем выглядите ангельски, но у женщин свои представления, о чем наш брат подчас и понятия не имеет…
– Филип, уж не думаете ли вы в самом деле…
– Не только думаю, но и сделаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87