– Я сойду с ума, – тихо произнесла она.
– Сумасшествие так просто не наступает, – возразил он. На его лице появилось насмешливое выражение, которого она давно уже не видела – еще с лондонской поры. Катрин решила попытать счастья.
– Карло, ты сам не веришь тому, что говоришь обо мне. Был всего лишь один мужчина. Давным-давно. Это не имело никакого значения, – выпалила она.
– Не имело значения. Давным-давно. – Он саркастически рассмеялся. – Вот видишь, ты рассуждаешь как шлюха.
Он снова подловил ее. Они говорили на разных языках, существовали в разных системах ценностей.
– Почему я все это выслушиваю? Не верю ни одному слову. – Он взял ее за руку, пробежал пальцами по голому плечу, коснулся губ. Она задрожала. – Вот видишь, тебе это слишком уж нравится. Ты прямо сгораешь от желания. Так не ведут себя пай-девочки, так не ведут себя примерные жены. – Он выплюнул ей в лицо: – Так ведут себя шлюхи!
– Только с тобой, Карло. Мне нравится это только с тобой.
– Всех шлюх учат так говорить.
И опять он поймал ее на слове. Она для него не человек, не личность. Для него может существовать только жена или шлюха, девственница или проститутка.
– Хочешь, я снова докажу, что ты шлюха?
Неожиданно он схватил ее за руку. Грубо сорвал ночную рубашку, и Катрин оказалсь перед ним совершенно голая. Жестокие пальцы поиграли с ее телом, покрутили соски. Глаза Карло при этом оставались ледяными. Она старалась сдерживаться, но его свирепые беспощадные губы не останавливались. Катрин начала задыхаться.
– Вот видишь? – раздался безжалостный смех. Он выключил свет и швырнул ее на кровать.
Этой ночью он занимался с ней любовью. Однако, вспоминая прошлое, Катрин понимала: то, что они делали, не имело ничего общего с романтическим словом «любовь». Просто ее тело изгибалось, принимая множество самых разнообразных поз. Каждый раз, когда подступал оргазм, торжествующий голос шептал в ухо: «Проститутка, шлюха, шлюха», и потом внутри Катрин взрывалась горячая волна.
Он ушел от нее на рассвете.
Катрин так и не уснула. Она лежала в ванной и разглядывла свое тело – тело шлюхи. Услышав, что дом начал просыпаться, она оделась. Бикини, сарафан, широкополая соломенная шляпа. Катрин спустилась на террасу и стала пить кофе, поджидая, когда Карло выйдет из дому.
Около девяти он начал спускаться к причалу. Катрин поспешила за ним.
– Я поеду с тобой, – заявила она.
Изумленно воззрившись на нее, он буркнул:
– Как хочешь.
Катрин расположилась на палубе, подставив лицо свежим морским брызгам. Она глядела на удалявшийся остров, и в душе ее все ликовало. Карло с ней не разговаривал, он стоял у штурвала и беззвучно насвистывал. Катрин узнала это его сосредоточенное состояние. Как за рулем автомобиля.
И тут в ней шевельнулся легкий проблеск надежды. Тот, прежний Карло не исчез бесследно. Может быть, может быть, он увидит, что она такая же, как раньше, такая, какая она есть?
Они причалили к берегу в живописной бухте Поццуоли. Он предложил выпить в кафе на пляже. Катрин чувствовала себя так, словно только что очнулась от страшного кошмара, словно ужаса последних дней не было вовсе. Она несмело коснулась его руки. Но он отпрянул, нахмурился. В кафе он был вежлив, предупредителен, понимая, что все глаза устремлены на них. Потом он ушел, сказав, что в четыре часа они должны встретиться на пляже. Катрин смотрела, как ленивыми широкими шагами от нее уходит этот высокий красивый мужчина, который теперь зовется ее мужем. Она подумала: вот бы сесть в автобус и сбежать. Представила, что возвращается в Лондон, к друзьям. В Нью-Йорк, к Жакобу. Казалось, что они живут на другой планете.
Катрин прогулялась, зашла в Храм Меркурия, в древние римские бани, съела сладкую булочку. Потом спустилась на пляж, искупалась и растянулась на песке. Мужчины липли к ней, как мухи на мед. Она словно бы источала для них особый запах секса. Один, наиболее назойливый, уселся рядом с ней и затрещал без остановки. Она тут же села и несколько раз повторила ему, что предпочла бы остаться одна. Тут соизволил вернуться Карло.
– Оденься, – отрывисто бросил он и кинул ей платье. Взял жену за руку и чуть не волоком потащил к яхте. Глаза его метали молнии, но он ничего не сказал ни на яхте, ни за ужином.
Но потом, поздно ночью, он пришел в ее комнату.
– Итак, теперь понятно, почему ты захотела поехать со мной. Одного недостаточно для такой женщины, как ты, верно? Тебе нужно много мужчин.
Она почувствовала его возбуждение и внезапно с невероятной отчетливостью поняла: нет никакого смысла спорить.
– Зачем платить шлюхам, если у меня здесь уже есть одна?
Он схватил ее за плечи и надавил, заставив ее упасть на колени.
– Вот, – он ткнул набухшим членом ей в лицо. Катрин осторожно взяла его в руки, удивляясь про себя, почему вдруг Карло тяжело и часто задышал. Он обхватил ее руки своими и стал тереть, все быстрее и быстрее. Глаза его почти вылезали из орбит. Он насильно раздвинул ей губы. Она чуть не задохнулась. Но Карло заставил ее возобновить движения. Туда-сюда, туда-сюда, потом он издал громкий стон и все кончилось.
Катрин заплакала.
И тут он поцеловал ее – почти с нежностью. Почти примирительно, словно ничего унизительного не произошло.
– Только наполовину шлюха, – пробормотал он. Уложил ее на кровать и стал гладить ее тело. Катрин снова задрожала. Он укрыл ее одеялом. – Спи спокойно, – проговорил он. А потом склонился к ее уху: – Мы научим работать твой язычок.
Их жизнь вошла в ритм. Когда они встречались днем, Карло был безупречно вежлив, открывал перед ней дверь, пододвигал кресло, предлагал выпить. Но никогда в этом не было истинного чувства – одна видимость. Ночью он приходил к ней (обычно в полной темноте), и они исполняли ставший привычным ритуал – ритуал, заканчивавшийся криком «шлюха!» в момент его наивысшего наслаждения. Катрин испытывала одновременно унижение, боль и экстаз, и эти ощущения стали для нее неотделимы друг от друга.
И еще она чувствовала, что угодила в ловушку. Это была ловушка пагубного пристрастия, и хотя Катрин задумывалась о побеге, она понимала, что уже никуда не денется. И она догадывалась, что примерно то же самое происходит с ним.
С каждым днем ее депрессия становилась все сильнее. Вот уже три недели они не покидали остров. Карло как-то небрежно заметил, что будет лучше, если остаток лета они проведут здесь. Она понимала, что спорить бесполезно. Катрин теперь сама не знала, чего хочет.
Ее начали посещать странные сны-видения, причем как ночью, так и днем. В них она всегда была ребенком. Ребенком, не умеющим говорить. Немой, лишенной дара слова. Ее никто не понимал. Никто не слушал. Ее только наказывали. Наказывали за грехи, которых она не совершала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108