Затем Челси попросила Брайана рассказать о себе, о том, каков был его путь к славе и успеху. Он поведал о преподавании в одной из драматических школ Бронкса, однако обошел молчанием личную жизнь, так ничего и не рассказав о своей семье. Челси могла лишь молча этому удивляться. Прожив четыре года в Техасе, она уже считала себя коренной южанкой. А там, в Техасе, если ты не говоришь о семье, то разговор пойдет о далласских ковбоях, рецептах техасско-мексиканской кухни, народной музыке или сексе. Вот и весь круг тем, принятых в «штате одинокой звезды».
Еще с детских лет, проведенных в родной Талсе, она помнила, что семья – это всегда главная тема для обсуждения. До приезда в Нью-Йорк Челси могла поклясться, что среди ее знакомых обязательно найдется кто-то, у кого есть спившийся дядюшка, разбивший после недавней попойки свой грузовик, шурин, просаживающий все свои деньги в рулетку и изменяющий жене, кузен, о котором поговаривают, что «он немного не в своем уме после аварии», или же непременная тетушка, которая славится на всю округу своими пирогами. Единственное, что Челси удалось вытянуть из Брайана, так это то, что он родом с Севера и вот уже десять лет живет один в Нью-Йорке.
– Знаешь, – проглотив последний кусок сандвича, сказала Челси, – во всем, что с нами случилось, есть что-то пугающее. Тебе так не кажется?
Брайан кивнул, допивая содовую из картонного стаканчика.
– Да. В этом действительно есть что-то жутковатое. Ты надеешься, молишь Бога, чтобы все получилось, выкладываешься из последних сил. И вот когда это наконец происходит, спрашиваешь себя: «Что же я такое сделал?»
– Ты уже играл на Бродвее? – Челси никогда раньше не слышала имя Брайана Кэллоуэя. Она пожалела о своем, вероятно, некорректном вопросе.
– Да, играл, – ответил Брайан. – Так, по мелочи. Но я многому научился за эти годы. Научился прилежно гнуть спину и слушать других. Это дает тебе шанс дольше продержаться в постановке. – Он взглянул на Челси. – Главное, помнить основные правила: наблюдай и учись. Присматривайся к тем, кто играет рядом с тобой. И ты заметишь, что по-настоящему талантливые актеры умеют учиться. Они оказываются податливыми, когда дело доходит до экспериментов или кропотливой работы с режиссером. Старайся жить своей ролью и за стенами театра. Постарайся вжиться в нее, и тебе будет легко. Старайся избегать отсебятины. Иногда режиссеры закрывают на это глаза, в особенности если у тебя есть талант. Но только не Джун Рорк: она не даст тебе и шагу ступить самостоятельно.
Челси ухмыльнулась.
– Да, я тоже слышала, что с ней придется попотеть.
– Не бойся. Постарайся побольше взять от нее, – подбодрил Брайан. – Пусть ее жестокость тебя пообтешет. Сперва это будет болезненно для нас всех. Зато самые способные выйдут победителями. Если нуждаешься в помощи, не стесняйся попросить ее у тех, кто работает рядом с тобой. Это польстит их самолюбию, а ты чему-нибудь научишься.
Челси с благодарностью ему улыбнулась.
– Сразу видно, что ты учитель. Представляю, как ты наставляешь своих в драматической школе.
Брайан покраснел.
– Что, так заметно? У меня страсть к нравоучениям.
Челси погладила его по руке.
– У тебя очень мило получается. Помню, что именно школьный учитель по актерскому мастерству заставил меня влюбиться в грим. Детям нравятся подобные советы. – Брайан не мог справиться со своим смущением. – И взрослым тоже.
Челси с удивлением поглядела на него. Она уже знала, что работа с Брайаном Кэллоуэем доставит ей удовольствие.
5
К удивлению Ронни, в холле небоскреба Берлингтон-Мэнор на Парк-авеню охранник наотрез отказался пропустить ее к Дино Кастису, несмотря на уверения, что еще две недели назад она была гостьей у него на вечеринке. Имя мисс де Марко не значилось среди записавшихся на сегодняшний день к мистеру Кастису. В ожидании Ронни заняла позицию у полукруглого стеклянного столика, воинственно скрестив руки и поглаживая рукава кожаной черной куртки, одновременно нетерпеливо постукивая носком туфли по мраморному полу.
– Да? – раздался в селекторе хриплый голос Дино.
– Мистер Кастис, к вам посетитель, – ровным голосом объявил атлетически сложенный охранник. И, бросив взгляд на водительское удостоверение Ронни, добавил: – Некая мисс Вероника де Марко. – Он вернул Ронни небольшую пластиковую карточку.
Она раздраженно вырвала у него из рук свое удостоверение и сунула его обратно в сумочку.
После продолжительной паузы Дино неохотно произнес:
– Ладно. Пропусти ее.
Охранник улыбнулся и взглянул на Ронни.
– Можете подняться, мисс.
Не удостоив его ответом, она резко повернулась и заспешила к хромированным дверям лифта, наполнив пустоту мраморного холла стуком каблуков и скрипом кожи. Оказавшись в лифте, она обнаружила, что кнопка верхнего этажа оказалась уже автоматически включенной с помощью пропускного устройства. Миновав двадцать пять этажей, лифт бесшумно открылся, и Ронни оказалась в холле роскошного пентхауза Дино Кастиса. Вокруг не было ни души.
Ронни поставила себе целью во что бы то ни стало убедить Дино позвонить Джун Рорк и вытребовать для нее роль Кэсси Фрэнкс. Она мечтала об этой роли с тех самых пор, как полгода назад в театральных кругах все разом заговорили о новой пьесе Артура Трумэна. Актрисе, удостоившейся чести быть зачисленной на главную роль в любой из постановок Трумэна, была обеспечена сногсшибательная карьера на сцене и на экране. Информация о новой пьесе мгновенно распространилась среди театральной братии, став причиной отчаянных истерик, интриг, протекционизма, взяточничества и чудовищных сплетен. Но Ронни де Марко удалось подобраться к центральной фигуре – продюсеру Дино Кастису. В его руках было то, чего так страстно желала она, он же не мог устоять перед тем, что имела Ронни. Ей надо было лишь убедить его в том, что ее акции оцениваются ничуть не ниже его капитала. Обыкновенная коммерческая сделка.
Пройдя через длинную анфиладу пустых комнат, она наконец обнаружила Дино в спальне, он одевался к торжественному выходу. На нем уже были брюки и смокинг, ослепительно белел накрахмаленный воротник рубашки, на шее висела еще не затянутая бабочка. Он только что надел элегантные черные туфли крокодиловой кожи, когда увидел приближающуюся Ронни.
– Привет, красавица, – рассеянно пробормотал он, заправляя рубашку в брюки перед большим зеркалом. – Что же на этот раз тебе нужно от меня?
От обиды и раздражения, овладевших ею в театре, не осталось и следа: она превратилась в очаровательную соблазнительницу. Пора было начинать новое представление. Ронни обиженно выпятила нижнюю губу.
– Дино, я только что из театра и хочу признаться, что я расстроена .
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100