Челси решительно повернулась, намереваясь уйти со сцены. Все стоявшие за кулисами остолбенели от ужаса. Но Джун Рорк схватила Челси за руку и холодно взглянула ей в глаза.
– Иди-ка ты домой, Челси, – спокойно и ровно проговорила она, не ослабляя железной хватки. – Отдохни немного. Пройди сама всю сцену. А завтра придешь и сделаешь все как надо. – Неожиданно улыбка заиграла на ее лице. – Отныне я бы всегда хотела видеть такую вот силу характера. Идет?
Челси медленно высвободила руку. Она еще не оправилась от замешательства и волнения, но что-то во взгляде режиссерши придало ей смелости.
– Хорошо, мэм, – опять не задумываясь, ответила Челси.
Джун Рорк кивнула ей на прощание, на ходу бросив ошеломленному Брайану Кэллоуэю:
– Ты тоже на сегодня свободен, Кэллоуэй. – Затем, повернувшись к кулисам: – Эван и Мэри, на сцену!
Пока Коди и Ронни выходили на сцену, Джун задумчиво проводила взглядом Брайана, устремившегося, вероятно, вслед за Челси. Она искренне верила, что завтра с этой девушкой все будет в полном порядке. Порой даже закаленные жизнью актеры исчезали после первого дня репетиций. И каждый раз их уход оборачивался для нее настоящим разочарованием.
Но те, кто возвращался, никогда потом об этом не жалели. Огонь и медные трубы лишь укрепляли их любовь к сцене. Джун часто вспоминала, сколько задушевных, волнующих слов было сказано ей молодыми актерами после премьеры. Для Джун роль режиссера не сводилась к претворению в жизнь плодов воображения драматурга. Она скорее считала себя скульптором человеческих жизней. Для нее пьеса была больше, чем реплики, действие, костюмы и декорации. Она работала с человеческим «материалом», как художник с глиной. И часто эту глину приходилось хорошенько разминать перед работой, чтобы добиться большей податливости. Так всегда было с молодыми талантами.
– Это ничего не меняет, Брайан. Она – стерва, – заявила Челси, быстро шагая по запруженному людьми тротуару. Поток пешеходов расступался перед ней, предпочитая держаться подальше от особы с рассерженным видом.
Брайан вынужден был ускорить шаг, чтобы не отстать от нее.
– Челси, ты же знаешь, она только хотела тебя подначить. Она со всеми так поступает!
– О да, очень убедительно. Не собираюсь больше терпеть ничего подобного от этой психопатки. – Она повернула за угол, направляясь к метро.
– Подожди. – Брайан схватил Челси за руку, пытаясь удержать ее. – Челси, ты не должна так реагировать. Ты же слышала, что она сказала. Для нее это был лишь способ разбудить твои эмоции. Вот и все.
Челси несколько мгновений смотрела в его пронзительно-голубые глаза, не замечая шума улицы. Нет, пожалуй, ей не понять такого неоправданно жестокого стиля работы.
– Брайан, ты сам режиссер. В твоей школе в Бронксе. Ты когда-нибудь унижаешь своих студентов, чтобы вызвать у них определенные эмоции?
Брайан, поравнявшись с ней, медленно покачал головой.
– Это совсем другое дело. Они еще дети.
– Какая разница? Они прежде всего люди. Как и мы.
По глазам Брайана Челси поняла, что ее вопрос так и останется без точного ответа. Но все же он попытался объяснить:
– Существует разница между работой и игрой. Для детей – это игра. Для нас – работа. Для детей – это удовольствие. Для нас – карьера. И это значит, что босс может требовать от нас желаемый результат. И добиваться его любыми способами.
– Но так не должно быть. Это чушь, Брайан, чистый вздор! – Челси снова повернулась к лестнице, намереваясь спуститься в метро.
Брайан почти повис на ее руке.
– Да нет же. Это реальность. Жизнь меняется, когда ты взрослеешь. Я не знаю почему. Только это так. В этом-то и заключается разница. И ты сама это прекрасно знаешь.
Челси снова повернулась к нему, взглянув на обложенное тучами небо. Синоптики, кажется, обещали дождь.
– Да, знаю. – Она смотрела на толпу прохожих, стараясь собраться с мыслями и немного успокоиться. – Только это не по мне.
Брайан улыбнулся:
– Мне это тоже не нравится. Слушай, давай где-нибудь пообедаем, а потом пойдем ко мне и отдохнем. И больше ни слова о театре и режиссерах, по крайней мере сегодня. – И заговорщицки подмигнул. – Послушаем музыку, выпьем вина, а?
– Замечательно. – Челси немного приободрилась.
После обеда в скромном ресторанчике Брайан поймал такси и повез ее к себе домой. Челси немного удивилась, когда таксист высадил их у внушительного небоскреба. Брайан сказал ей, что его квартира находится на десятом этаже. Этот дом не имел ничего общего с тем, в котором жила она. Коридоры здесь были застланы мягкими коврами и блистали чистотой, как в пятизвездочном отеле. Современнейший лифт сверкал металлом. Но самое неожиданное было впереди: переступив порог квартиры, Челси ахнула от восторга.
Все здесь было великолепно. Светлая гостиная была просторнее, чем вся квартира. Через арку она увидела просторную кухню, оборудованную по последнему слову техники и, разумеется, отделанную в соответствии с общим интерьером. Мебель была обтянута белой кожей, столы из стекла и хрома блестели в солнечных лучах. На оштукатуренных стенах не было видно ни единой трещинки. Приглушенный свет, отражаясь от стен цвета слоновой кости, ровно и мягко разливался по всей комнате, делая ее похожей на музейный зал. Прекрасные подлинники картин и скульптур лишь усиливали это впечатление. Было совершенно очевидно: эта роскошная квартира никак не могла принадлежать никому не известному начинающему актеру или учителю средней школы.
– Брайан Кэллоуэй, – она ступала по комнате осторожно, чтобы ничего не задеть, – ты что-то скрываешь от меня. Ты что, выиграл в лотерею?
Брайан запер за собой входную дверь.
– Нет, не поддавайся на этот обман. Конфликт поколений – наглядная иллюстрация. – Он усмехнулся, видя ее удивленный взгляд, и провел рукой, указывая на роскошную обстановку: – Мои… мм… родители держат эту квартиру для отца, который часто бывает в Нью-Йорке по делам.
Челси с облегчением вздохнула. Ее опасения, что этот парень, который ей так нравится, – тайный кокаиновый делец или член какой-нибудь мафиозной семьи, не подтвердились. Как бы то ни было, ей хоть немного удалось узнать о его семье. Помимо того, что Брайан родился к северу от Нью-Йорка, теперь она знала, что его семья располагает приличным состоянием.
– Здесь здорово. И ты собираешься здесь жить один?
– Это мой дом.
– Можно мне посмотреть комнаты? – игриво спросила Челси.
– Конечно. – Брайан взял ее за руку и повел по комнатам. Восхищению Челси не было предела.
В общей сложности площадь квартиры достигала двух тысяч квадратных футов. Но больше всего Челси поразил балкон. По всей длине гостиной и столовой его опоясывали стеклянные двери с резными деревянными рамами, открывая величественную панораму Манхэттена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100