Зато оставалась другая проблема. Он бросился к телефону и принялся лихорадочно набирать номер. После долгой серии длинных гудков в трубке прозвучал голос Буржуя:
- Алло.
- Это я, - сообщил Толстый.
- Наконец-то, - тут же набросился на друга Буржуй. - Ты где пропал? Мобильник молчит. Я не знал, что и думать. И вообще - с каких это пор ты встречи на ночных кладбищах назначаешь? Да еще и не являешься?
- Встретиться надо. Прямо сейчас.
Толстый не стал ничего объяснять. Голос Буржуя на другом конце провода звучал устало:
- Я вообще-то не спал всю ночь.
- Я тоже, - сухо сообщил Толстый.
- У меня, кстати, без приключений не обошлось...
- Ты слышишь меня? - не дал ему договорить гигант. - Надо встретиться. Чем скорее - тем лучше. И дверь закрой.
- Ты чего это? - Буржуй наконец расслышал непривычно суровые нотки в голосе друга.
- Расскажу - поймешь, - отрезал Толстый.
- Дружище, с тобой все в порядке?
В ответ раздался тяжкий вздох.
- У нас и раньше все было не в порядке, Буржуй, - очень серьезно проговорил Толстый. - А теперь и подавно. Закрой дверь и жди. Я скоро буду.
- Странный ты сегодня какой-то, - забеспокоился Коваленко. - Что случилось-то? Хоть намекни.
- Нет, намекать не буду.
Буржуй несколько мгновений помолчал, прикидывая, видимо, что еще могло стрястись. Потом сказал:
- Ладно, Толстый, приезжай скорей, а то умеешь ты иногда туману напустить...
Всю ночь после разговора с Василием Борихин провел, расхаживая из угла в угол по своему не слишком просторному жилью. Несколько раз он принимался приводить в порядок картотеку, однажды даже попробовал, не раздеваясь, вздремнуть, но работа валилась из рук, а сон не шел. И снова он начинал метаться по комнате, морщась от невеселых мыслей, как от зубной боли.
Под утро - еще не начинало светать - он решительно сунул в кобуру пистолет, набросил пиджак и вышел из дому. Ранней пташке, когда-то учила его мать, и Бог дает. А Борихину теперь предстояло работать за двоих да еще и мотаться по всему городу без колес.
Отгромыхавшая после полуночи гроза унесла с собой стоявшую несколько дней духоту, и накурившийся до одури сыщик полной грудью вдыхал свежий, с привкусом озона и зелени, воздух. Выйдя из-под арки на улицу, которую уже не освещали фонари и еще не освещало солнце, Борихин тут же влез в лужу. Чертыхнувшись, заплясал на одной ноге и попытался стащить обувку, чтобы вылить воду. Три негромких хлопка, раздавшихся в этот самый момент, возможно и не привлекли бы его внимания, но характерный свист у самой головы, визг рикошетирующих от стены пуль и кирпичная крошка, брызнувшая в лицо, недвусмысленно подсказали, что происходит. Борихин рухнул прямо в лужу, перекатился по ней под прикрытие старого каштана, одновременно доставая пистолет, и выглянул из-за ствола. Рассмотреть удалось немногое - задние габаритные фонари быстро удалявшейся машины, ни марку, ни цвет которой сыщику определить не удалось: в темноте все кошки серы. Правда, поблизости Борисыч углядел невольного свидетеля происшедшего. У своей "восьмерки", уже открыв дверцу, застыл столбом немолодой мужчина и провожал взглядом уносившийся по улице автомобиль.
С криком: "Милиция! Ключи!" сыщик вскочил на ноги, пробежал несколько метров, отделявших его от "восьмерки", вырвал из рук оторопевшего хозяина ключи и прыгнул за руль. Взвизгнули проворачивающиеся по мокрому асфальту колеса, и Борихин понесся за мерцавшими вдалеке красными огоньками.
После нескольких минут отчаянной гонки ему стало казаться, что он нагоняет преследуемых, но пара красных волчьих глаз впереди вдруг свернула в какой-то переулок и исчезла из виду. А когда Борихин повернул за тот же угол, огоньки словно растворились в предрассветной мгле. Машина, из которой стреляли по сыщику, пропала без следа.
Борихин остановил "восьмерку" у бровки и в великой досаде стукнул кулаком по рулю. Несколько минут он сидел неподвижно, приходя в себя, потом собрался трогаться: машину нужно было вернуть хозяину, а то он, небось, скоро в милицию названивать начнет. Только теперь Борисыч заметил, что гнал по темным улицам почти вслепую, - в спешке даже фары позабыл включить. Он повернул рычажок, вспыхнул ближний свет, а в нем вдруг блеснули чьи-то отражатели. В темноте, всего лишь в паре десятков метров от "восьмерки", пряталась чужая машина. У Борисыча екнуло сердце. Она?!
Сжимая вспотевшей ладонью рифленую рукоятку пистолета, он осторожно выбрался из салона и медленно пошел вперед. Когда до цели оставалось несколько метров, загорелись габаритные огни чужой машины, дверца ее открылась, и из салона выбралась чем-то смутно знакомая Борихину фигура. Вихляющей походкой человек пошел навстречу сыщику.
- Заставляете себя ждать, господин Долгоиграющий, частный сыщик, или как вас там!
"Господи, - успел подумать Борихин, - неужели этот гомик..." Но так и не довел мысль до конца. Снова хлопнули выстрелы. На этот раз стреляли в упор, и все три пули угодили точно в цель - в левую сторону груди Борисыча. Он мешком повалился на асфальт.
При звуке выстрелов Артур присел, потом зайцем отпрыгнул в сторону и через секунду оказался за рулем своего автомобиля. Мотор взревел, и, едва не переехав неподвижное тело машина понеслась к выходу из переулка.
С неловко подогнутой ногой Борихин лежал на земле, а налетевший вдруг предрассветный ветерок игриво теребил его редкие волосы.
- Ничего себе! Ты что, подруга, рехнулась? Не спится? - Привыкшая рано являться на работу Зина была поражена, увидев сидевшую на ступеньках женской консультации Веру.
- Точно. Не спится, - улыбнулась подруге Вера.
- Эти мне избалованные женщины! - проворчала Зинаида, поднимаясь по ступенькам. - Да я бы, если б могла, полдня дрыхла...
- Мы деревенские. Привыкли вставать рано, - Вера поднялась, отряхнула юбку и пошла за докторшей. Та продолжала ворчать:
- Ага, деревенская она. Труженица полей! Психиатру расскажешь, а я - гинеколог. Чего это ты светишься, как майская роза?
- Не знаю. Настроение хорошее!
- Поэтому ко мне с утра пораньше? Чтобы я тебе его испортила?
- Нет, просто я знаю, что лаборатория рано открывается.
- Слушай, ты и правда сегодня странная, - Зинаида внимательней присмотрелась к подруге. - Говоришь, мало спала, а выглядишь - нормалек! На нежные семнадцать.
- А может, мне столько и есть!
Зина пожала плечами и открыла дверь консультации.
- Ну заходи, малолетка. Насчет лаборатории это ты серьезно?
- Серьезней не бывает, - Вера снова улыбнулась. - Слушай, ну хочет женщина получить консультацию! За что вам деньги платят, разве не за это?
- За это, за это. Будет тебе консультация, женщина. Только не обижайся, если я твое хорошее настроение подпорчу договорились?
Безмятежно-радостное настроение не покидало Веру все время, пока она сдавала анализы и сидела в кабинете подруги, дожидаясь результатов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
- Алло.
- Это я, - сообщил Толстый.
- Наконец-то, - тут же набросился на друга Буржуй. - Ты где пропал? Мобильник молчит. Я не знал, что и думать. И вообще - с каких это пор ты встречи на ночных кладбищах назначаешь? Да еще и не являешься?
- Встретиться надо. Прямо сейчас.
Толстый не стал ничего объяснять. Голос Буржуя на другом конце провода звучал устало:
- Я вообще-то не спал всю ночь.
- Я тоже, - сухо сообщил Толстый.
- У меня, кстати, без приключений не обошлось...
- Ты слышишь меня? - не дал ему договорить гигант. - Надо встретиться. Чем скорее - тем лучше. И дверь закрой.
- Ты чего это? - Буржуй наконец расслышал непривычно суровые нотки в голосе друга.
- Расскажу - поймешь, - отрезал Толстый.
- Дружище, с тобой все в порядке?
В ответ раздался тяжкий вздох.
- У нас и раньше все было не в порядке, Буржуй, - очень серьезно проговорил Толстый. - А теперь и подавно. Закрой дверь и жди. Я скоро буду.
- Странный ты сегодня какой-то, - забеспокоился Коваленко. - Что случилось-то? Хоть намекни.
- Нет, намекать не буду.
Буржуй несколько мгновений помолчал, прикидывая, видимо, что еще могло стрястись. Потом сказал:
- Ладно, Толстый, приезжай скорей, а то умеешь ты иногда туману напустить...
Всю ночь после разговора с Василием Борихин провел, расхаживая из угла в угол по своему не слишком просторному жилью. Несколько раз он принимался приводить в порядок картотеку, однажды даже попробовал, не раздеваясь, вздремнуть, но работа валилась из рук, а сон не шел. И снова он начинал метаться по комнате, морщась от невеселых мыслей, как от зубной боли.
Под утро - еще не начинало светать - он решительно сунул в кобуру пистолет, набросил пиджак и вышел из дому. Ранней пташке, когда-то учила его мать, и Бог дает. А Борихину теперь предстояло работать за двоих да еще и мотаться по всему городу без колес.
Отгромыхавшая после полуночи гроза унесла с собой стоявшую несколько дней духоту, и накурившийся до одури сыщик полной грудью вдыхал свежий, с привкусом озона и зелени, воздух. Выйдя из-под арки на улицу, которую уже не освещали фонари и еще не освещало солнце, Борихин тут же влез в лужу. Чертыхнувшись, заплясал на одной ноге и попытался стащить обувку, чтобы вылить воду. Три негромких хлопка, раздавшихся в этот самый момент, возможно и не привлекли бы его внимания, но характерный свист у самой головы, визг рикошетирующих от стены пуль и кирпичная крошка, брызнувшая в лицо, недвусмысленно подсказали, что происходит. Борихин рухнул прямо в лужу, перекатился по ней под прикрытие старого каштана, одновременно доставая пистолет, и выглянул из-за ствола. Рассмотреть удалось немногое - задние габаритные фонари быстро удалявшейся машины, ни марку, ни цвет которой сыщику определить не удалось: в темноте все кошки серы. Правда, поблизости Борисыч углядел невольного свидетеля происшедшего. У своей "восьмерки", уже открыв дверцу, застыл столбом немолодой мужчина и провожал взглядом уносившийся по улице автомобиль.
С криком: "Милиция! Ключи!" сыщик вскочил на ноги, пробежал несколько метров, отделявших его от "восьмерки", вырвал из рук оторопевшего хозяина ключи и прыгнул за руль. Взвизгнули проворачивающиеся по мокрому асфальту колеса, и Борихин понесся за мерцавшими вдалеке красными огоньками.
После нескольких минут отчаянной гонки ему стало казаться, что он нагоняет преследуемых, но пара красных волчьих глаз впереди вдруг свернула в какой-то переулок и исчезла из виду. А когда Борихин повернул за тот же угол, огоньки словно растворились в предрассветной мгле. Машина, из которой стреляли по сыщику, пропала без следа.
Борихин остановил "восьмерку" у бровки и в великой досаде стукнул кулаком по рулю. Несколько минут он сидел неподвижно, приходя в себя, потом собрался трогаться: машину нужно было вернуть хозяину, а то он, небось, скоро в милицию названивать начнет. Только теперь Борисыч заметил, что гнал по темным улицам почти вслепую, - в спешке даже фары позабыл включить. Он повернул рычажок, вспыхнул ближний свет, а в нем вдруг блеснули чьи-то отражатели. В темноте, всего лишь в паре десятков метров от "восьмерки", пряталась чужая машина. У Борисыча екнуло сердце. Она?!
Сжимая вспотевшей ладонью рифленую рукоятку пистолета, он осторожно выбрался из салона и медленно пошел вперед. Когда до цели оставалось несколько метров, загорелись габаритные огни чужой машины, дверца ее открылась, и из салона выбралась чем-то смутно знакомая Борихину фигура. Вихляющей походкой человек пошел навстречу сыщику.
- Заставляете себя ждать, господин Долгоиграющий, частный сыщик, или как вас там!
"Господи, - успел подумать Борихин, - неужели этот гомик..." Но так и не довел мысль до конца. Снова хлопнули выстрелы. На этот раз стреляли в упор, и все три пули угодили точно в цель - в левую сторону груди Борисыча. Он мешком повалился на асфальт.
При звуке выстрелов Артур присел, потом зайцем отпрыгнул в сторону и через секунду оказался за рулем своего автомобиля. Мотор взревел, и, едва не переехав неподвижное тело машина понеслась к выходу из переулка.
С неловко подогнутой ногой Борихин лежал на земле, а налетевший вдруг предрассветный ветерок игриво теребил его редкие волосы.
- Ничего себе! Ты что, подруга, рехнулась? Не спится? - Привыкшая рано являться на работу Зина была поражена, увидев сидевшую на ступеньках женской консультации Веру.
- Точно. Не спится, - улыбнулась подруге Вера.
- Эти мне избалованные женщины! - проворчала Зинаида, поднимаясь по ступенькам. - Да я бы, если б могла, полдня дрыхла...
- Мы деревенские. Привыкли вставать рано, - Вера поднялась, отряхнула юбку и пошла за докторшей. Та продолжала ворчать:
- Ага, деревенская она. Труженица полей! Психиатру расскажешь, а я - гинеколог. Чего это ты светишься, как майская роза?
- Не знаю. Настроение хорошее!
- Поэтому ко мне с утра пораньше? Чтобы я тебе его испортила?
- Нет, просто я знаю, что лаборатория рано открывается.
- Слушай, ты и правда сегодня странная, - Зинаида внимательней присмотрелась к подруге. - Говоришь, мало спала, а выглядишь - нормалек! На нежные семнадцать.
- А может, мне столько и есть!
Зина пожала плечами и открыла дверь консультации.
- Ну заходи, малолетка. Насчет лаборатории это ты серьезно?
- Серьезней не бывает, - Вера снова улыбнулась. - Слушай, ну хочет женщина получить консультацию! За что вам деньги платят, разве не за это?
- За это, за это. Будет тебе консультация, женщина. Только не обижайся, если я твое хорошее настроение подпорчу договорились?
Безмятежно-радостное настроение не покидало Веру все время, пока она сдавала анализы и сидела в кабинете подруги, дожидаясь результатов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107