Дай бог, чтобы она когда-нибудь простила его за то, за что сам он себя никогда не простит!
Мод стояла на верхней площадке с маленьким Джейми на руках. Она, видимо, что-то слышала из того, что говорилось внизу, так как взглянула на Рори с сочувствием.
Леди Эмма встретила сына сразу за дверью их спальни, ее милое лицо было очень встревоженно.
– Джоанна пришла в себя и зовет тебя, дорогой. Я не смогла успокоить ее. Она отказалась поверить, что ты жив, как мы ни убеждали ее в этом. Она очень боится, что ты убит, а мы скрываем это от нее. Она говорит, что должна тебе что-то сказать, что-то очень важное, что не успела сказать раньше. Но я не смогла уговорить ее объяснить, в чем дело.
С того места, где они стояли, Рори услышал рыдания Джоанны.
– Он умер, умер! – плакала она жалобно. – Мой муж был бы со мной сейчас, если бы только был жив!
Войдя в комнату, Рори увидел, что Джоанна приподнялась на подушках и в отчаянии колотит руками по покрывалу. Испугавшись, что она может повредить только что зашитую рану, Рори бросился к ней и опустился возле кровати на колени. Он взял ее дрожащие руки и прижал к своим губам.
– Я здесь, любимая, – сказал он с улыбкой, хотя внутри у него все ныло от жалости и раскаяния. – Вот он я, здесь, рядом с тобой. Что ты хотела сказать мне, девочка моя?
Джоанна всхлипнула и зарыдала еще громче. Словно не веря, что видит своего мужа живым и невредимым, она потянулась к нему и коснулась пальцами щеки. А затем, с глазами полными слез, вдруг улыбнулась, обхватила его за шею, притянула к себе и принялась покрывать его лицо лихорадочными поцелуями.
– Любовь моя, – шептала она между поцелуями, заливая его щеки своими слезами. – Я люблю тебя… Я люблю тебя… Я так тебя люблю!
Со своего места возле двери леди Эмма слушала эти признания вперемежку с вздохами и всхлипами и сама украдкой вытирала глаза. А затем, улыбаясь дрожащими губами, вышла и осторожно прикрыла за собой дверь.
Эпилог
Апрель 1503 г.
Кинлохлевен
Ван Артвельд явно влюбился в жену Рори. И, черт его возьми, Рори никак не мог его в этом винить. Ее веселый нрав и бьющая через край жизнерадостность могли свести с ума кого угодно. Портрет Джоанны в подвенечном платье, висящий над камином и библиотеке, был великолепен. Пышное облако рыжих волос обрамляло нежное, тонкое лицо, взгляд больших темно-синих глаз и светящаяся кожа могли запросто лишить любого мужчину покоя на всю его оставшуюся жизнь. Художник прекрасно передал взрывной темперамент модели и нежную страстность ее натуры. Но, конечно, помимо таланта маленького фламандца, понадобилась еще и красота леди Маклин, чтобы этот портрет стал настоящим шедевром. Это был тот редкий случай, когда восхищение моделью у художника сочеталось с фламандской любовью к реализму и великолепным мастерством и техникой письма.
Обожание, изливаемое на Джоанну невысоким, коренастым лысеющим иностранцем, было, конечно, чисто эстетическим. Понимая это, Рори тем не менее с нетерпением ждал, когда портрет будет наконец закончен, и ван Артвельд сложит свои кисти и краски и уберется в Стокер, а жизнь его семьи снова войдет в обычное спокойное русло.
– Джейми, стой спокойно, – сказала Джоанна сыну. – Это будет совсем не долго, а потом мама даст тебе конфетку. – Она взглянула на мужа из-под длинных ресниц и улыбнулась ему дразнящей, соблазнительной улыбкой. – И вы тоже, милорд муж, – добавила она с грудным смехом. – Постарайтесь проявить еще хоть немного терпения.
– Я и так чертовски терпелив все последние недели, – буркнул Рори. – Мои управляющие ждут меня для обсуждения посевной, а также в связи с постройкой новых амбаров и конюшни.
– Всего еще несколько минут, милорд, – отозвался из-за мольберта Жан на своем не слишком хорошем гэльском. – Скоро будет закончено. Я смогу наложить некоторые последние штрихи завтра уже без вас.
Ван Артвельд расположил семейную группу в верхнем холле в углу, освещаемом двумя широкими окнами. Рори, в черно-зеленом тартане своего клана, стоял возле сидящей рядом жены. Одетая в шелковое платье цвета лаванды, Джоанна держала на руках двухлетнюю дочь. Джейми стоял рядом с ней с другой стороны. Непоседливому четырехлетнему мальчугану было так же трудно стоять спокойно, как его очень занятому отцу выкроить редкие минуты, чтобы спокойно отдохнуть.
– Я буду хорошим, – пообещал Джейми, наверное, раз шестой за сегодняшнее утро. – Только я очень-очень устал здесь стоять.
– Папа, папа! – захныкала маленькая Кристина, потянувшись к отцу. – На ручки, на ручки!
– Ну, иди сюда, – сказал Рори дочери и поднял ее высоко вверх.
Девочка завизжала от удовольствия. Она была очень похожа, на свою мать и яркими рыжими волосами, и ярко-синим цветом глаз, в то время как Джейми унаследовал золотые волосы и зеленые глаза отца. Малышка погладила отца по щеке и поцеловала в нос. И, как всегда, сердце Рори замерло от счастья. Он до сих пор не мог без волнения держать на руках маленькую, хрупкую копию Джоанны, такую же нежную и такую же озорную, как мать.
Он не мог ждать большего от жизни.
– Достаточно, – сказал Жан, выходя из-за мольберта и лучезарно всем улыбаясь. – Я закончил. Полностью.
– Ур-р-ра! – закричал Джейми, бросаясь к двери. – Я могу наконец покататься на своем новом пони!
Он с разбегу едва не налетел на Лаклана, который в этот момент открыл дверь.
– Ого! Не так быстро, парень! Ты меня чуть с ног не сбил! – И, подхватив племянника на руки, он подкинул его к потолку, – Ты можешь покататься верхом на плечах твоего дяди Лаклана и сказать «здравствуй» бабушке и дяде Кейру.
Джейми послушно обхватил руками шею Лаклана и схватил его за длинные золотисто-каштановые пряди.
– Но, лошадка, но! – закричал он.
С терпеливой улыбкой Лаклан отцепил детские пальмы от своих волос и для безопасности взял его за руки, пока шел по комнате.
Леди Эмма и ее младший сын вошли следом за Лаклином. Кейр нес сумку с подарками для детей, которую поставил на буфет. Они приехали из Стокера специально, чтобы отпраздновать второй день рождения Кристины.
Джоанна поспешила обнять их.
– Наконец-то вы приехали, – сказала она, поднимаясь на цыпочки, чтобы поцеловать в щеку сначала свою свекровь, затем братьев. – Мы так и надеялись, что мы приедете как раз к обеду. Думаю, будет лучше приказать, чтобы сегодня накрыли здесь, в верхней гостиной. Тут гораздо уютнее.
Рори передал Кристи бабушке, быстро поцеловав их обеих, а затем обернулся к братьям, пожимая им руки и дружески хлопая по плечам и спинам. После первых приветствий, поцелуев и обмена ничего не значащими, но такими нужными для близких людей словами все собрались перед портретом.
– Замечательно, – заметила леди Эмма, покачивая на руках свою весело щебечущую внучку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
Мод стояла на верхней площадке с маленьким Джейми на руках. Она, видимо, что-то слышала из того, что говорилось внизу, так как взглянула на Рори с сочувствием.
Леди Эмма встретила сына сразу за дверью их спальни, ее милое лицо было очень встревоженно.
– Джоанна пришла в себя и зовет тебя, дорогой. Я не смогла успокоить ее. Она отказалась поверить, что ты жив, как мы ни убеждали ее в этом. Она очень боится, что ты убит, а мы скрываем это от нее. Она говорит, что должна тебе что-то сказать, что-то очень важное, что не успела сказать раньше. Но я не смогла уговорить ее объяснить, в чем дело.
С того места, где они стояли, Рори услышал рыдания Джоанны.
– Он умер, умер! – плакала она жалобно. – Мой муж был бы со мной сейчас, если бы только был жив!
Войдя в комнату, Рори увидел, что Джоанна приподнялась на подушках и в отчаянии колотит руками по покрывалу. Испугавшись, что она может повредить только что зашитую рану, Рори бросился к ней и опустился возле кровати на колени. Он взял ее дрожащие руки и прижал к своим губам.
– Я здесь, любимая, – сказал он с улыбкой, хотя внутри у него все ныло от жалости и раскаяния. – Вот он я, здесь, рядом с тобой. Что ты хотела сказать мне, девочка моя?
Джоанна всхлипнула и зарыдала еще громче. Словно не веря, что видит своего мужа живым и невредимым, она потянулась к нему и коснулась пальцами щеки. А затем, с глазами полными слез, вдруг улыбнулась, обхватила его за шею, притянула к себе и принялась покрывать его лицо лихорадочными поцелуями.
– Любовь моя, – шептала она между поцелуями, заливая его щеки своими слезами. – Я люблю тебя… Я люблю тебя… Я так тебя люблю!
Со своего места возле двери леди Эмма слушала эти признания вперемежку с вздохами и всхлипами и сама украдкой вытирала глаза. А затем, улыбаясь дрожащими губами, вышла и осторожно прикрыла за собой дверь.
Эпилог
Апрель 1503 г.
Кинлохлевен
Ван Артвельд явно влюбился в жену Рори. И, черт его возьми, Рори никак не мог его в этом винить. Ее веселый нрав и бьющая через край жизнерадостность могли свести с ума кого угодно. Портрет Джоанны в подвенечном платье, висящий над камином и библиотеке, был великолепен. Пышное облако рыжих волос обрамляло нежное, тонкое лицо, взгляд больших темно-синих глаз и светящаяся кожа могли запросто лишить любого мужчину покоя на всю его оставшуюся жизнь. Художник прекрасно передал взрывной темперамент модели и нежную страстность ее натуры. Но, конечно, помимо таланта маленького фламандца, понадобилась еще и красота леди Маклин, чтобы этот портрет стал настоящим шедевром. Это был тот редкий случай, когда восхищение моделью у художника сочеталось с фламандской любовью к реализму и великолепным мастерством и техникой письма.
Обожание, изливаемое на Джоанну невысоким, коренастым лысеющим иностранцем, было, конечно, чисто эстетическим. Понимая это, Рори тем не менее с нетерпением ждал, когда портрет будет наконец закончен, и ван Артвельд сложит свои кисти и краски и уберется в Стокер, а жизнь его семьи снова войдет в обычное спокойное русло.
– Джейми, стой спокойно, – сказала Джоанна сыну. – Это будет совсем не долго, а потом мама даст тебе конфетку. – Она взглянула на мужа из-под длинных ресниц и улыбнулась ему дразнящей, соблазнительной улыбкой. – И вы тоже, милорд муж, – добавила она с грудным смехом. – Постарайтесь проявить еще хоть немного терпения.
– Я и так чертовски терпелив все последние недели, – буркнул Рори. – Мои управляющие ждут меня для обсуждения посевной, а также в связи с постройкой новых амбаров и конюшни.
– Всего еще несколько минут, милорд, – отозвался из-за мольберта Жан на своем не слишком хорошем гэльском. – Скоро будет закончено. Я смогу наложить некоторые последние штрихи завтра уже без вас.
Ван Артвельд расположил семейную группу в верхнем холле в углу, освещаемом двумя широкими окнами. Рори, в черно-зеленом тартане своего клана, стоял возле сидящей рядом жены. Одетая в шелковое платье цвета лаванды, Джоанна держала на руках двухлетнюю дочь. Джейми стоял рядом с ней с другой стороны. Непоседливому четырехлетнему мальчугану было так же трудно стоять спокойно, как его очень занятому отцу выкроить редкие минуты, чтобы спокойно отдохнуть.
– Я буду хорошим, – пообещал Джейми, наверное, раз шестой за сегодняшнее утро. – Только я очень-очень устал здесь стоять.
– Папа, папа! – захныкала маленькая Кристина, потянувшись к отцу. – На ручки, на ручки!
– Ну, иди сюда, – сказал Рори дочери и поднял ее высоко вверх.
Девочка завизжала от удовольствия. Она была очень похожа, на свою мать и яркими рыжими волосами, и ярко-синим цветом глаз, в то время как Джейми унаследовал золотые волосы и зеленые глаза отца. Малышка погладила отца по щеке и поцеловала в нос. И, как всегда, сердце Рори замерло от счастья. Он до сих пор не мог без волнения держать на руках маленькую, хрупкую копию Джоанны, такую же нежную и такую же озорную, как мать.
Он не мог ждать большего от жизни.
– Достаточно, – сказал Жан, выходя из-за мольберта и лучезарно всем улыбаясь. – Я закончил. Полностью.
– Ур-р-ра! – закричал Джейми, бросаясь к двери. – Я могу наконец покататься на своем новом пони!
Он с разбегу едва не налетел на Лаклана, который в этот момент открыл дверь.
– Ого! Не так быстро, парень! Ты меня чуть с ног не сбил! – И, подхватив племянника на руки, он подкинул его к потолку, – Ты можешь покататься верхом на плечах твоего дяди Лаклана и сказать «здравствуй» бабушке и дяде Кейру.
Джейми послушно обхватил руками шею Лаклана и схватил его за длинные золотисто-каштановые пряди.
– Но, лошадка, но! – закричал он.
С терпеливой улыбкой Лаклан отцепил детские пальмы от своих волос и для безопасности взял его за руки, пока шел по комнате.
Леди Эмма и ее младший сын вошли следом за Лаклином. Кейр нес сумку с подарками для детей, которую поставил на буфет. Они приехали из Стокера специально, чтобы отпраздновать второй день рождения Кристины.
Джоанна поспешила обнять их.
– Наконец-то вы приехали, – сказала она, поднимаясь на цыпочки, чтобы поцеловать в щеку сначала свою свекровь, затем братьев. – Мы так и надеялись, что мы приедете как раз к обеду. Думаю, будет лучше приказать, чтобы сегодня накрыли здесь, в верхней гостиной. Тут гораздо уютнее.
Рори передал Кристи бабушке, быстро поцеловав их обеих, а затем обернулся к братьям, пожимая им руки и дружески хлопая по плечам и спинам. После первых приветствий, поцелуев и обмена ничего не значащими, но такими нужными для близких людей словами все собрались перед портретом.
– Замечательно, – заметила леди Эмма, покачивая на руках свою весело щебечущую внучку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104