– На основании того… на основании… – Слезы брызнули из глаз Джоанны, она почти не видела людей внизу.
Она яростно стерла предательскую влагу, залившую ей лицо.
– Не делай этого, Джоанна! – снова крикнул Рори.
Ярость, прозвучавшая в его голосе, ударила ее словно пощечина.
Ее взгляд сконцентрировался на священнике, она прижалась к перилам, колени ее подгибались.
– Наш брак с лэрдом Маклином не был… не был осуществлен.
– Черт возьми! – выругался Рори и повернулся к монаху. – Вы же видите, ее заставляют сказать это, вы, бесчувственный сукин сын!
Священник, казалось, его даже не замечал.
– Вы можете доказать это, миледи? – спросил он своим слащавым тоном.
– Мы… мы спим раздельно, – сказала Джоанна, подавив рыдание. – Я пыталась убить его в первую брачную ночь и сбежала на следующий день с моим кузеном Эндрю. Он может подтвердить. С тех пор как мы приехали в Арханкери, лэрд Маклин и я… мы спим в разных комнатах.
Монах скорбно качал головой, словно китайский болванчик:
– И вы, конечно, можете поклясться в этом, леди Джоанна?
Джоанна вытерла слезы, бегущие по щекам, затем подняла обе руки перед собой.
– Я клянусь всеми святыми, что, несмотря на то, что брак между лэрдом Маклином и мной был заключен несколько дней назад, я все еще девственна.
– Она лжет! – прорычал ее муж.
Этот безумный, яростный вопль, полный боли, эхом пронесся по залу.
– Мы, безусловно, женаты!
Рори попытался подняться на ноги, чувствуя, как все его мышцы сводит судорога, но все пятеро его стражей заставили его вновь опуститься на пол. С громким проклятием Годфри схватил Рори за волосы и, оттянув его голову назад, приставил к горлу кинжал, чуть полоснув при этом по коже. Лезвие окрасилось красным.
– Не стоит больше совершать подобных ошибок, – зловеще прошипел он Рори на ухо.
Презрительная усмешка искривила его пухлое лицо с блеклыми злобными глаз ками и толстыми губами.
– Ты мертвец, – спокойно сказал ему Рори.
Мечи придвинулись чуть ближе, едва не касаясь его кожи.
– Позволь, я перережу глотку этому ублюдку, – обратился Годфри к своему брату. – Это будет гораздо быстрее, чем дожидаться, когда придут эти чертовы бумаги из Рима. – И с этими словами он снова провел кинжалом по шее, рассекая Рори кожу.
– Подождите! – крикнула Нина.
Ее густые белокурые волосы разметались по плечам, рука вытянулась в умоляющем жесте.
– Не убивайте его! Это правда – то, что говорит леди Джоанна. Я поселила их в раздельные комнаты с самого момента их приезда сюда. Лэрд Маклин никогда не спал со своей женой. – Она чуть помолчала, понимая, что все головы сейчас повернуты в ее сторону. – Я знаю это точно, – продолжала она, и ее милое лицо залила краска, а мелодичный голос задрожал. – Я знаю потому, что он спал со мной, а не с женой.
Резкий вздох пронесся по залу.
– И вы готовы засвидетельствовать это на бумаге, леди Камерон? – спросил монах со своей елейной улыбкой.
– Я готова принести клятву на святом кресте, – отвечала женщина, умоляющий взгляд ее синих глаз обратился к Рори. – Джоанна Макдональд сохранила девственность.
С яростным воплем отчаяния Рори вскочил, двинув Годфри Макдональда локтем в мягкий, жирный живот. Но безжалостный удар рукоятью меча по голове в то же мгновение сбил его с ног, отправив в долгое небытие.
23
Наступила осень. Ветер, проникающий в темницу, нес с собой пряные осенние запахи. Сквозь окно донжона Рори был виден лишь клочок черного ночного неба да слышен слабый звук воды, плескавшейся у толстых стен его темницы. Но по зарубкам, которые он делал на стене, Рори знал, что на лугах уже стоят стога сена и овцы скоро спустятся с горных пастбищ в долину.
Пять месяцев.
Пять месяцев, которые показались ему вечностью.
Он сел на свое жесткое ложе и, закрыв лицо руками, стал вспоминать свой последний день свободы.
Макдональды запалили амбары в Арханкери, чтобы в суматохе было проще скрыться. Пока Алекс со своими людьми сражался с огнем и спасал животных, Рори, забрав оружие из спальни, собрался ехать за своими обидчиками. Перед отъездом он коротко поблагодарил Нину за то, что она пожертвовала ради него своей репутацией.
– Не думаешь же ты, что я позволила бы им заколоть тебя, как жертвенного бычка? Да и кого интересует моя репутация? – с печальной улыбкой отвечала женщина. – Я была объектом для сплетен все последние тринадцать лет. По крайней мере, на этот раз я хоть сама их вызвала.
Рори поцеловал ее на прощание, испытывая острое чувство сострадания. С самого дня рождения черноволосой, черноглазой дочери в семье, где оба родителя – светлоглазые блондины, Нине постоянно приходилось выслушивать грязные намеки.
– Я слишком хорошо знаю тебя, Нина, как благородную, достойную всяческого уважения, истинную леди. – Он сжал ее руки и ободряюще улыбнулся. – Я готов убить любого, кто будет это отрицать.
Простившись с друзьями, он помчался на своем Фраоке в Кинлохлевен, за своими людьми и братьями, если они еще не покинули замок, собираясь затем направиться в Мингари, куда, без сомнения, поехали Макдональды. Но в своем отчаянном стремлении получить назад свою жену он не заметил, как угодил прямиком в ловушку.
Не успел он отъехать от поместья Арханкери нескольких миль, как прямо на дороге на него напала едва ли не целая армия вооруженных воинов. Он убил или ранил восьмерых, прежде чем они скрутили его. Раненный, избитый, с завязанными глазами, он был брошен в крепостную темницу, где и провел эти пять месяцев.
С наступлением сумерек к нему, как всегда, вернулись мысли о Джоанне. Рори мечтал о ней почти каждую ночь. Он снова и снова вспоминал их последний вечер вдвоем, как сверкали ее глаза, когда она носилась по комнате, прекрасная в своей наготе, как звонко и заразительно смеялась, швыряя в него драгоценные плоды.
Боже, как же он скучал по ней.
После их первого неистового, исступленного совокупления он долго держал ее в объятиях, пока она тихо рыдала, оплакивая, как он думал, свою незавидную долю – долю жены Рори Маклина. А затем он любил ее еще дважды, и каждый раз более медленно и нежно, заставляя стонать и шептать в экстазе его имя. И хотя она больше не плакала, он так и не смог добиться от нее единственного признания, которое было для него важнее всего на свете.
Она так и не сказала ему, что любит его.
И совершенно не имело значения то, что сам он не верил в романтическую любовь. Она-то верила! И он очень хотел, чтобы она поверила, что влюблена в него. Он хотел услышать слова любви с такой неистовой силой, что боль от неосуществленного желания, словно тисками, как и тогда, сдавила ему грудь.
Но она таки не сказала ему этих слов. И вряд ли теперь когда-нибудь скажет.
Он знал, что в ту ночь она ждала от него признания своей вины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104