– Ты лжешь! – крикнула она.
Изабелл улыбнулась и с невозмутимым, даже каким-то отрешенным видом сложила руки на груди.
– Это правда, Джоанна Маклин. И здесь, возле этого самого стола, где лежала голова моего брата, ваш муж и два его брата поклялись предать Красного Волка из Гленко в руки правосудия.
Дрожа от ярости, Джоанна с силой сжала руки. Слезы жгли ей глаза, но она не хотела выказывать слабость перед врагами ее деда, перед врагами ее клана. Она прямо встретила их взгляды, стремясь показать, что она настоящая Макдональд, достойная носить это славное имя.
А затем она повернулась к своему мужу и, гордо задрав подбородок, заявила с холодным презрением:
– Я хочу немедленно уехать к себе домой, в Кинлохлевен.
Рори сжал челюсти и не менее ледяным тоном ответил:
– Мы вернемся домой тогда, когда я найду это нужным, Джоанна, и ни минутой раньше.
Нина с удивлением взглянула на Рори, затем снова перевела взгляд на свою дрожащую гостью, и в ее добрых глазах появилось выражение сострадания. Со своими светлыми волосами и кремовой кожей она показалась сейчас Джоанне настоящим ангелом-утешителем.
Но Джоанна Макдональд не нуждалась в жалости этой женщины. Ей ничего не нужно было от Камеронов. Она свято верила в невиновность своего деда. В своей жажде мщения эти люди отправили на казнь ни в чем не повинного человека. Это они, а вовсе не она были достойны жалости.
– Если бы я знала, что вы думаете о моем дедушке, – процедила она сквозь зубы, – я бы скорее легла спать на обочине дороги, чем вошла в ваш дом.
И прежде чем кто-либо успел сказать хоть слово, Джоанна резко развернулась и выбежала из кухни.
Вместо того чтобы возвращаться в спальню, куда мог следом прийти Маклин, Джоанна отправилась в большую гостиную на втором этаже, дверь в которую была широко распахнута. Она надеялась избежать разговора с мужем до тех пор, пока полностью не успокоится и хорошенько все не обдумает.
Она ни на миг не сомневалась в невиновности своего деда. За день до казни ей разрешили короткое свидание с ним. Он тогда нежно прижал ее к себе и все говорил, как любит и гордится ею. Джоанна не могла до сих пор вспоминать эти минуты без слез. А на прощание он сказал ей: «Голубка моя, верь мне. Я клянусь могилой твоего отца, что невиновен в этом жестоком, бесчестном убийстве. Я не убивал Гидеона Камерона».
Джоанна смахнула слезы и огляделась. В комнате царил полумрак. Тяжелые шелковые шторы на высоких стрельчатых окнах были задернуты, и сквозь узкие щели сюда проникали лишь тоненькие лучики серого утреннего света. Но ни одной свечи в комнате не горело.
Возле окна Джоанна заметила арфу и клавесин и поняла, что оказалась в музыкальном салоне. По стенам были развешаны картины, а на одной висел большой гобелен, изображавший Геркулеса, сражающегося со львом. Повсюду вдоль стен стояли кресла и небольшие столики, а возле камина – скамья с высокой спинкой.
Джоанна направилась прямо к камину, решив разжечь хоть небольшой огонь – в комнате было довольно холодно – и немного посидеть около него и подумать. Ей всегда лучше думалось, глядя на языки пламени. Но когда она уже нагнулась к очагу, то увидела Рейни, свернувшуюся калачиком на скамье, стоявшей рядом с камином. Девочка лежала, положив голову на подушку и закрыв глаза. Но едва она почувствовала чье-то присутствие, как тут же поднялась и села, напряженно глядя на Джоанну.
– Извини меня, пожалуйста, – пробормотала Джоанна.
Сердце ее мгновенно сжалось от жалости к этой несчастной малышке, которая оказалась единственной по-настоящему невинной жертвой среди них всех.
– Я не знала, что ты тут. Я сейчас уйду.
Рейни протянула руку, пытаясь ее остановить.
– Останьтесь, пожалуйста, – попросила она.
Джоанна чуть помедлила в нерешительности, не желая расстраивать девочку еще больше.
– Если ты предпочитаешь побыть одна, я пойму, не беспокойся, – сказала она с теплой улыбкой.
Девочка покачала головой, взгляд ее темных, почти черных глаз был необычайно серьезен.
– Нет, я не хочу быть одна. Мне бы хотелось, чтобы вы остались. Честно.
Джоанна опустилась на скамью рядом с ней, думая в растерянности, что сказать этой печальной девочке, которая только что узнала, что их гостья – внучка убийцы ее отца. Как бы она себя чувствовала на месте этого ребенка?
– Что это у тебя? – ласково спросила Джоанна, заметив, что девочка сжимает в руках какой-то серый камешек. – Можно мне посмотреть?
Рейни тут же с застенчивым видом протянула ей камень, чуть пожав плечами.
– Это волшебная стрела.
Джоанна взяла кусочек выщербленного кремня и с неподдельным интересом принялась его разглядывать. Хотя она никогда прежде не видела такого, но знала из рассказов своей няни, что такие вот крошечные наконечники для стрел маленький народец использует специально для смертных. Не в состоянии сами натянуть арбалет, эльфы заколдовывают какого-нибудь человека своими злыми чарами и заставляют того бросить такой вот камешек в другого смертного. И тогда тот, в кого попадет этот камешек, сразу становится беспомощным и оказывается в волшебном царстве фей. Джоанна с любопытством поднесла камень к глазам и, разглядывая его, повертела в пальцах.
– Это ты сама нашла? – спросила она.
Рейни кивнула, застенчиво улыбаясь:
– Я нашла его два года назад в лесу, тут неподалеку. А сейчас я взяла его специально для вас. Он охранит вас от зла.
Тронутая до глубины души таким искренним жестом, свидетельствующим о добром сердце и дружелюбии девочки, Джоанна шутливо потянула ее за косу.
– Спасибо, Рейни. Я буду хранить его, как самое дорогое сокровище.
Девочка помолчала, глядя на Джоанну со спокойной задумчивостью, затем тихо сказала:
– Я знала, что однажды встречу вас, леди Джоанна, хотя я тогда еще не знала вашего имени. Я видела вас в тот день в лесу, когда нашла волшебный наконечник.
– Как же такое могло случиться? – удивилась Джоанна, недоверчиво качая головой. – Ведь я никогда здесь прежде не бывала.
Рейни невозмутимо пояснила, вовсе не задетая ее недоверием.
– У меня было видение, – просто сказала она, словно речь шла о чем-то самом обыденном.
– В самом деле?
Джоанна глубоко вздохнула, не зная, как ей реагировать на такое необыкновенное заявление. Хотя она сама никогда не встречалась с волшебством, но знала, что некоторые люди, особенно те, кто живет в горах, обладают так называемым вторым зрением, или ясновидением. И она также знала, что этим отличались некоторые члены клана Камеронов.
– Так ты видела меня в своем видении?
Рейни кивнула.
– Я хочу, чтобы вы сохранили эту стрелу эльфов, – настойчиво повторила она все с той же застенчивой улыбкой. – Она защитит вас от зла.
Растроганная, Джоанна взяла в ладони тонкую руку девочки и с волнением сжала ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104