Да и место там не самое оживленное.
- А если поконкретнее...
Его уже не на шутку раздражал "инженер", который, кажется, больше всего на свете боялся именно конкретных вещей. Из "инженера" его вполне можно было перекрестить в "философа", но он как-то резко, без видимых причин, стал иным. Смягчил еще недавно напряженное, испуганно-строгое лицо и быстро-быстро заговорил:
- Суть дела такова: позавчера в двенадцать тридцать семь у шефа начались переговоры по одной небольшой проблеме. Длились они двадцать две минуты. Первыми уехали коллеги по переговорам. Через три минуты после них вместе с телохранителями шеф спустился к машине. Когда они вышли из подъезда, из-за телефонной будки выскочил какой-то человек с бородой и пять раз выстрелил из пистолета. Передний телохранитель успел закрыть собой шефа. Четыре пули попали в него. Три - в бронежилет, одна - в правое плечо. Пятая пуля ранила шефа в руку. Задний телохранитель открыл огонь, но киллер ушел. Преследование ничего не дало. Видимо, он хорошо подготовил пути отхода.
- И вы считаете, что в час дня никто не услышит перестрелку?
- Понимаете, там вокруг пустые, выпотрошенные дома. Ну, знаете, как сейчас делают со старыми зданиями в престижном центре: стены оставляют, а внутри все рушат. Потом перепланируют, осовременят и - вот уже новый комфортабельный дом, хотя внешне - старинный особняк. Кроме того, есть еще один фактор: в переулке, отходящем от этой улицы, работал бульдозер. Грохот был очень сильный.
- Я могу посмотреть, где это происходило?
- Конечно, - обрадовался заинтересованности Иванова "инженер". - Мы сами уже кое-что для вас подготовили.
Он подошел к приоткрытому сейфу, достал из него папку и положил на стол перед Ивановым.
- Там - схема происшествия, фоторобот киллера, составленный со слов четырех свидетелей...
- Четырех? - удивился Иванов.
- Конечно. Ведь в машине находился водитель... Так, значит, фоторобот, еще - показания телохранителей и водителя, отпечатанные на машинке. Они без подписей, но мы так считаем...
- Я понимаю. А гильзы?
- Тоже в папке. В целлофановом пакетике. Гильзы - от ТТ. Но пистолет он не бросил.
"Бросают, когда заказ выполнен", - мысленно упрекнул "инженера".
- Адрес места происшествия - тоже в папке.
- Каким временем я располагаю?
- Ну, нам трудно сказать. Если проще, то от скорости вашего нахождения заказчиков убийства зависит ваше вознаграждение. Поймите нас: идет охота, и мы хотим побыстрее увидеть охотника. Это - аванс, - и положил перед Ивановым конверт. - Можете не пересчитывать. Там - тысяча долларов.
Кажется, ему опять расхотелось заниматься расследованием. Неизвестно, чем пахли эти деньги, и в какую мясорубку он мог попасть, если бы взял их.
- Мне хотелось бы знать профиль вашей фирмы.
"Инженер" опять поморщился от слова "фирма" и выжал из себя, кажется, все, что ему дозволялось инструкцией:
- Морские транспортные перевозки. И кое-что по мелочам.
- Я хотел бы получить список фирм, с которыми вы контактировали, а также тех, кто на этом рынке является, скажем так, вашими конкурентами.
Еще по опыту работы в управлении Иванов усвоил, что коммерсанты уничтожают друг друга в трех случаях: когда не вернули долг, когда не хочется возвращать долг и когда слишком теснит конкурент. Наверно, "инженер" знал это тоже, но инструкций отвечать на такие вопросы не имел. И он туманно пробормотал:
- Если возникнет необходимость, мы кое-что сообщим. Работайте пока с этими фактами. До новых встреч!
Фраза подняла Иванова с кресла. Он забрал со стола папку, взвесил в руке конверт и со вздохом все-таки засунул его в боковой карман куртки.
- Как мне вам звонить?
"Инженер" опять посмотрел куда-то мимо левого уха Иванова, поморгал и устало подытожил:
- Мы позвоним вам сами.
2
От накручивания телефонного диска на указательном пальце краснел кружок. Еще десять минут такого набора - и он превратится в водянку.
Майгатов раздраженно повесил немилостивую трубку. Его "Океан" на новом, металлическом, браслете показывал почти полдень, а он все не мог ни к кому дозвониться. Молчали все известные ему московские телефоны: домашний Ленин, рабочий Иванова. Молчал даже тот таинственный, что дала ему девочка с междугородки. Но самые большие надежды возлагал он на телефон своего одноклассника, того самого, которым он похвастался на "Альбатросе" перед Бурыгой, и как раз из-за которого и был обозван жлобом.
Наверное, Мишку он приплел тогда зря, ради хвастовства. Ведь половина его улицы в Новочеркасске знала, что из двух человек его выпуска из школы, поступивших в вузы, лучше всех пристроился Мишка. Учился он в МГУ, на философском, но, несмотря на отвлеченность профессии от мирской суеты, умудрился пристроиться в новой жизни быстрее и ловчее других. Год назад, когда они последний раз встретились в Новочеркасске, Мишка щеголял в красном пиджаке, швырял деньгами налево и направо, и через каждые десять минут по телефону сотовой связи болтал со своим офисом в Москве, давая указания, что продать, что купить, а с чем повременить. Сегодня ни телефон его офиса, ни его домашний телефон не отвечали.
Шесть часов непрерывного набирания номеров довели Майгатова до исступления. Он повесил трубку, чуть не оторвав рычажок, и вышел из вокзала на улицу.
Вполне честно он мог бы сказать, что был в Москве дважды. Но первый раз столица отложилась в его памяти лишь своей вокзальной стороной. Второй раз тоже пока ничего нового не добавил.
Самым важным ощущением было то, что никуда он из Украины так и не уезжал. Что тогда, что сейчас, Курский и окрестности, а, наверно, и вся Москва были запружены украинцами, продававшими все, что только можно было продать: от фарфоровых кружек и ножей до орехов, фасоли и, естественно, сала.
И теперь, выйдя из вокзала, он увидел, что существовала и другая Москва. По Садовому кольцу стальной лавиной неслись машины, визгом тормозов откликаясь на мигания светофора. Среди них проблескивали лаковыми бортами не "жигули", не "москвичи", не поддержанные иномарки, как в Севастополе, а новенькие "Вольво", "BMW", "Джипы" и "Форды". Рекламы электронных фирм-монстров призывали купить их и только их продукцию, а за отмытыми до зеркального блеска витринами еще сильнее просили этого сами товары.
Он не устоял перед гипнозом рекламы, шагнул к одной из витрин, заметил на черном, похожем на квадрат, телевизоре "SONY" табличку "525 $",машинально сунул руку в карман турецкой джинсовой куртки, нащупал свои последние пятьдесят "зеленых" и вдруг остро ощутил несовместимость этой жизни с собой.
- Подайте калеке афганской войны, - жалобно простонал кто-то слева.
Майгатов повернулся и ожегся взглядом о загорелого до черноты парня. На его узком изможденном лице черная повязка закрывала вытекший глаз, а шрам на другой щеке свивался в такой серый толстый жгут, точно внутри него еще оставался снарядный осколок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
- А если поконкретнее...
Его уже не на шутку раздражал "инженер", который, кажется, больше всего на свете боялся именно конкретных вещей. Из "инженера" его вполне можно было перекрестить в "философа", но он как-то резко, без видимых причин, стал иным. Смягчил еще недавно напряженное, испуганно-строгое лицо и быстро-быстро заговорил:
- Суть дела такова: позавчера в двенадцать тридцать семь у шефа начались переговоры по одной небольшой проблеме. Длились они двадцать две минуты. Первыми уехали коллеги по переговорам. Через три минуты после них вместе с телохранителями шеф спустился к машине. Когда они вышли из подъезда, из-за телефонной будки выскочил какой-то человек с бородой и пять раз выстрелил из пистолета. Передний телохранитель успел закрыть собой шефа. Четыре пули попали в него. Три - в бронежилет, одна - в правое плечо. Пятая пуля ранила шефа в руку. Задний телохранитель открыл огонь, но киллер ушел. Преследование ничего не дало. Видимо, он хорошо подготовил пути отхода.
- И вы считаете, что в час дня никто не услышит перестрелку?
- Понимаете, там вокруг пустые, выпотрошенные дома. Ну, знаете, как сейчас делают со старыми зданиями в престижном центре: стены оставляют, а внутри все рушат. Потом перепланируют, осовременят и - вот уже новый комфортабельный дом, хотя внешне - старинный особняк. Кроме того, есть еще один фактор: в переулке, отходящем от этой улицы, работал бульдозер. Грохот был очень сильный.
- Я могу посмотреть, где это происходило?
- Конечно, - обрадовался заинтересованности Иванова "инженер". - Мы сами уже кое-что для вас подготовили.
Он подошел к приоткрытому сейфу, достал из него папку и положил на стол перед Ивановым.
- Там - схема происшествия, фоторобот киллера, составленный со слов четырех свидетелей...
- Четырех? - удивился Иванов.
- Конечно. Ведь в машине находился водитель... Так, значит, фоторобот, еще - показания телохранителей и водителя, отпечатанные на машинке. Они без подписей, но мы так считаем...
- Я понимаю. А гильзы?
- Тоже в папке. В целлофановом пакетике. Гильзы - от ТТ. Но пистолет он не бросил.
"Бросают, когда заказ выполнен", - мысленно упрекнул "инженера".
- Адрес места происшествия - тоже в папке.
- Каким временем я располагаю?
- Ну, нам трудно сказать. Если проще, то от скорости вашего нахождения заказчиков убийства зависит ваше вознаграждение. Поймите нас: идет охота, и мы хотим побыстрее увидеть охотника. Это - аванс, - и положил перед Ивановым конверт. - Можете не пересчитывать. Там - тысяча долларов.
Кажется, ему опять расхотелось заниматься расследованием. Неизвестно, чем пахли эти деньги, и в какую мясорубку он мог попасть, если бы взял их.
- Мне хотелось бы знать профиль вашей фирмы.
"Инженер" опять поморщился от слова "фирма" и выжал из себя, кажется, все, что ему дозволялось инструкцией:
- Морские транспортные перевозки. И кое-что по мелочам.
- Я хотел бы получить список фирм, с которыми вы контактировали, а также тех, кто на этом рынке является, скажем так, вашими конкурентами.
Еще по опыту работы в управлении Иванов усвоил, что коммерсанты уничтожают друг друга в трех случаях: когда не вернули долг, когда не хочется возвращать долг и когда слишком теснит конкурент. Наверно, "инженер" знал это тоже, но инструкций отвечать на такие вопросы не имел. И он туманно пробормотал:
- Если возникнет необходимость, мы кое-что сообщим. Работайте пока с этими фактами. До новых встреч!
Фраза подняла Иванова с кресла. Он забрал со стола папку, взвесил в руке конверт и со вздохом все-таки засунул его в боковой карман куртки.
- Как мне вам звонить?
"Инженер" опять посмотрел куда-то мимо левого уха Иванова, поморгал и устало подытожил:
- Мы позвоним вам сами.
2
От накручивания телефонного диска на указательном пальце краснел кружок. Еще десять минут такого набора - и он превратится в водянку.
Майгатов раздраженно повесил немилостивую трубку. Его "Океан" на новом, металлическом, браслете показывал почти полдень, а он все не мог ни к кому дозвониться. Молчали все известные ему московские телефоны: домашний Ленин, рабочий Иванова. Молчал даже тот таинственный, что дала ему девочка с междугородки. Но самые большие надежды возлагал он на телефон своего одноклассника, того самого, которым он похвастался на "Альбатросе" перед Бурыгой, и как раз из-за которого и был обозван жлобом.
Наверное, Мишку он приплел тогда зря, ради хвастовства. Ведь половина его улицы в Новочеркасске знала, что из двух человек его выпуска из школы, поступивших в вузы, лучше всех пристроился Мишка. Учился он в МГУ, на философском, но, несмотря на отвлеченность профессии от мирской суеты, умудрился пристроиться в новой жизни быстрее и ловчее других. Год назад, когда они последний раз встретились в Новочеркасске, Мишка щеголял в красном пиджаке, швырял деньгами налево и направо, и через каждые десять минут по телефону сотовой связи болтал со своим офисом в Москве, давая указания, что продать, что купить, а с чем повременить. Сегодня ни телефон его офиса, ни его домашний телефон не отвечали.
Шесть часов непрерывного набирания номеров довели Майгатова до исступления. Он повесил трубку, чуть не оторвав рычажок, и вышел из вокзала на улицу.
Вполне честно он мог бы сказать, что был в Москве дважды. Но первый раз столица отложилась в его памяти лишь своей вокзальной стороной. Второй раз тоже пока ничего нового не добавил.
Самым важным ощущением было то, что никуда он из Украины так и не уезжал. Что тогда, что сейчас, Курский и окрестности, а, наверно, и вся Москва были запружены украинцами, продававшими все, что только можно было продать: от фарфоровых кружек и ножей до орехов, фасоли и, естественно, сала.
И теперь, выйдя из вокзала, он увидел, что существовала и другая Москва. По Садовому кольцу стальной лавиной неслись машины, визгом тормозов откликаясь на мигания светофора. Среди них проблескивали лаковыми бортами не "жигули", не "москвичи", не поддержанные иномарки, как в Севастополе, а новенькие "Вольво", "BMW", "Джипы" и "Форды". Рекламы электронных фирм-монстров призывали купить их и только их продукцию, а за отмытыми до зеркального блеска витринами еще сильнее просили этого сами товары.
Он не устоял перед гипнозом рекламы, шагнул к одной из витрин, заметил на черном, похожем на квадрат, телевизоре "SONY" табличку "525 $",машинально сунул руку в карман турецкой джинсовой куртки, нащупал свои последние пятьдесят "зеленых" и вдруг остро ощутил несовместимость этой жизни с собой.
- Подайте калеке афганской войны, - жалобно простонал кто-то слева.
Майгатов повернулся и ожегся взглядом о загорелого до черноты парня. На его узком изможденном лице черная повязка закрывала вытекший глаз, а шрам на другой щеке свивался в такой серый толстый жгут, точно внутри него еще оставался снарядный осколок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77