Десса хотела крикнуть, позвать на помощь, но из пересохшего горла вырвалось лишь хриплое сипение. Неужели она прошла столько миль, чтобы умереть так глупо – именно тогда, когда спасение рядом?
Что последовало за этим молчаливым спором с самой собой, девушка помнила весьма смутно. Оступившись в очередной раз, она слабо вскрикнула, и тут вдруг дверь дома, который неожиданно оказался много ближе, чем ей казалось, распахнулась, выпустив в ночь целый сноп золотистого света. И вот тогда, собрав последние силы, Десса закричала так, как не кричала еще никогда в жизни. Потом ее ноги подогнулись, и она стала падать назад и немного вбок, но вместо удара о жесткую землю внезапно почувствовала надежные сильные руки. Мужчина успел подхватить ее, и вскоре голова девушки лежала на мускулистой груди, от которой уютно пахло дымом и кожей.
Когда она пришла в себя, то увидела склонившееся над ней бородатое лицо. Это оказался не тот мужчина, что принес ее сюда: он был почти седым, гораздо меньше ростом, более жилистым и волосатым, и от него исходил запах лошадей и табака. Нет, ее спас кто-то другой. Но это уже не имело значения. Главное, она жива. Господи, какое счастье!
Мужчина протянул ей жестяную кружку с водой, и Десса жадно схватила ее, намереваясь осушить одним глотком, но тут ей на запястье легла его старческая рука с узловатыми пальцами.
– Осторожно, не все сразу. Пей медленно, по глоточку, иначе сведет желудок.
Она послушно кивнула, немного отхлебнула из чашки и с любопытством огляделась по сторонам.
Небольшая комната. Грубо сколоченные скамьи, длинный стол, четыре стула, плита, на которой что-то побулькивает в огромном котле, вдоль одной из стен – шкафы и полки, и, наконец, окно – то самое, сквозь которое она увидела спасительный свет. Источником его оказалась самая обыкновенная керосиновая лампа – довольно грязная, с простым закопченным стеклом и небрежно прикрученным фитилем, но Дессе она казалась самой замечательной лампой в мире.
Здесь жили одни мужчины, отсутствие женской руки чувствовалось сразу.
– А где… – сделав еще глоток, робко начала она, но старик, заговоривший практически одновременно с ней, перебил ее:
– Скажи на милость, что заставило столь юное прелестное создание шлять… хм… бродить ночью по этой пустыне?
Прежде чем она успела ответить, дверь распахнулась, и девушка испуганно съежилась, лихорадочно ища, куда бы спрятаться. Неужели этот жуткий Коди все-таки нашел ее?
– Ну, ну, что ты, – успокоил ее старик. – Это всего лишь Бен, Бен Пул. Это он нашел тебя и принес сюда. Не бойся его, девочка. Он, конечно, здоровяк, но и мухи не обидит.
Старик продолжал ласково похлопывать ее по руке, но Десса никак не могла успокоиться до тех пор, пока огромная темная фигура, перешагнув порог, не попала в полосу света и не оказалась молодым гигантом с целой гривой белокурых волос, тонким, красивым лицом и самыми добрыми голубыми глазами, какие ей когда-либо доводилось видеть, обрамленными густыми черными ресницами, поневоле наводившими на нелепую мысль о том, что он их красит. Ну и великан! Ну и красавец!
Смущенная тем, что так откровенно разглядывает своего спасителя, Десса перевела взгляд на его широкую грудь, на расстегнутый ворот выцветшей рубашки… Да, именно там и покоилась ее голова, когда он нес ее сюда.
По ее щекам заструились непрошеные слезы. Мужчина молча переводил взгляд с одного предмета на другой с таким видом, словно оказался здесь впервые, старательно избегая при этом ее глаз.
– Ну вот и ладно, – мягко сказал старик. – Теперь тебе надо лечь и немного поспать. Завтра наступит новый день, и все образуется. Здесь тебя никто не обидит. Верно, Бен? Да, кстати, – спохватился он, комично всплеснув руками, – я же забыл представиться! Меня зовут Вилли, Вилли Мосс, а это – Бен Пул… впрочем, кажется, я это уже говорил…
Он продолжал что-то говорить, но Десса, убаюканная спокойным журчанием его голоса, уже засыпала. Последнее, что она увидела перед тем, как ее глаза закрылись, была широкая спина белокурого гиганта, который выходил из хижины, так и не сказав ни слова.
2
Бен захлопнул за собой дверь и остановился, глядя на угольно-черный купол неба, усыпанный мириадами звезд. Тоненький серп луны скрылся за горизонтом вскоре после наступления сумерек.
Девчонке повезло. Если ее кто-то искал, луный свет стал бы ее смертельным врагом. Он вдохнул полной грудью ночную прохладу и медленно, словно желая вобрать в себя всю ее животворящую силу, выдохнул. Того, кто решится хоть пальцем тронуть это несчастное, беззащитное создание, нашедшее приют в его доме, ждет крайне незавидное будущее. Ведь достаточно лишь раз взглянуть на нее, чтобы понять: она просто не может быть в чем-либо виноватой…
Он тряхнул головой и горько усмехнулся своей глупости. Как это можно – увидеть женщину и тут же потерять голову? Да, такое с ним было впервые. Ему всегда было мучительно трудно общаться со слабым полом; он смущался, говорил что-то невпопад, если вообще говорил, так как обычно предпочитал молчать, почему, собственно говоря, и предпочитал избегать женское общество. А все потому, что он рос без матери, – считала Мэгги, и добавляла, что мужчина, привыкший убивать с четырнадцати лет, иначе и не может.
Своего первого врага Бен убил в Геттисберге.
Два года спустя, едва достигнув шестнадцати, в Ричмонде он присоединился к генералу Ли, даже не подозревая, сколько душ загубил этот переживавший свои последние дни славы, гордый и непреклонный лидер конфедератов. Впрочем, когда Ли сдался Гранту, Бен горевал недолго – к тому времени он уже слишком измучился и наголодался, чтобы продолжать отстаивать обреченные идеалы Юга. Теперь он старался не вспоминать о войне: во-первых, она давно закончилась, а во-вторых, убийства на поле боя все равно не считаются таковыми, а потому и не должны бередить его совесть. Его душа болела о другом – о том, что совсем недавно он снова был вынужден убить…
Там, в доме, спала самая прекрасная женщина из всех, кого ему когда-либо доводилось встречать. А исполосованные колючками руки, сожженная солнцем кожа и изодранное в клочья платье лишь дополняли картину несчастья, ничуть не вредя облику их хозяйки. Но ее прелесть этим не ограничивалась. Она сказывалась во всем – даже в том, как эта испуганная малышка интуитивно доверилась его рукам на тех последних ста ярдах до жилища, которые девушка уже не могла пройти сама. Одна мысль о том, что ей, должно быть, пришлось пережить, была для него невыносима; представляя же себе, что бы он сделал с виновником ее несчастий, Бен невольно сжимал свои огромные кулаки.
Он поверил ей безоговорочно, едва взглянув в ее глаза, сказавшие ему яснее всяких слов:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77