Она вышла из кабинета, стукнув дверью громче, чем следовало, и прислонилась к стене, чтобы перевести дыхание.
Какая гадость. Ричард встречается с Катриной. Его предательство словно каленым железом обожгло Александру.
Проходя через приемную мимо секретарши и утопая в мягком ковре, она убеждала себя, что Ричард волен поступать, как ему вздумается: его не связывали никакие обязательства.
Надо трезво смотреть на вещи. Поездка в Монтану была лишь мимолетным эпизодом. Теперь жизнь вернулась в обычное русло. Для самоутверждения ему нужны были красивые женщины.
Александра почти бежала к лифту, с болью сознавая, что Ричард не бросился за ней следом.
Когда лифт остановился на первом этаже, Александра достала носовой платок и вытерла глаза, потом вздернула подбородок и шагнула в бесшумно открывшиеся двери.
* * *
– Мисс Александра! – шепотом позвала горничная, прикрывая рукой трубку. – Это опять мистер Кокс.
– Я же ясно сказала, Элси: если он позвонит, не зови меня.
– Но у него такой грустный голос.
– Мне до этого нет дела. Я не желаю с ним разговаривать, – резко оборвала Александра, взяла из рук горничной трубку и положила на рычаг.
Девушка обиженно надула губы.
– Ой, Элси, извини, – досадуя на себя, сказала Александра. – Просто у меня отвратительное настроение.
– Он все время шлет вам цветы, – увещевала горничная. – Столько букетов, я со счета сбилась. И все розовые, ваши любимые.
– Отправь их в дом престарелых или еще куда-нибудь. И себе возьми, сколько захочешь. Чтобы в доме ничто о нем не напоминало. Больше я не буду повторять.
После звонка Катрины прошло пять дней. Александра пыталась забыться. Но даже работая по восемнадцать часов в сутки, она постоянно возвращалась мыслями к Ричарду. Ее преследовали воспоминания о его улыбке, о поцелуях, о страстных ласках. Неужели ей так и не суждено его забыть?
В тот вечер Александра должна была присутствовать на благотворительном балу, который Демократическая партия устраивала для сбора средств в фонд избирательной кампании Дерека Уинтропа. Она рассеянно перебирала наряды, развешанные в стенном шкафу. Александра совсем недавно купила вечернее платье от Мэри Мак-Фэдден, открытое, без бретелек, нежно-голубого цвета. Юбка была отделана гофрировкой (непременный атрибут стиля Мэри Мак-Фэдден), а лиф расшит затейливыми бисерными узорами.
Александра вынула платье из шкафа и разложила на кровати. Поскольку отделка выглядела весьма броской, украшения следовало подбирать с чувством меры. Возможно, подошло бы жемчужное ожерелье с бриллиантами, доставшееся ей от матери...
Она вздохнула и присела на кровать. К чему ломать себе голову? Это просто очередной прием и ничего более. Очередной вечер, на котором за ней будут увиваться мужчины – только лишь потому, что она дочь Джея Уинтропа и сестра Дерека. Что в этом толку?
Она дала волю слезам. Гнетущая боль мало-помалу отступала. В душу закрался вопрос: с каких это пор она стала себя жалеть? Ей всегда были неприятны те, кто плачется на свою участь.
Александра заставила себя встать и снова зайти в гардеробную, чтобы выбрать подходящие к платью бальные туфли. Сегодня вечером ей предстояло исполнить светский ритуал, и она намеревалась исполнить его с улыбкой. Это отвечало интересам Дерека, и Александра не имела права его подводить.
* * *
Большой танцевальный зал бостонского отеля «Фитцджеральд» был набит до отказа. Сюда собрались семьсот пар приглашенных. Мужчины пришли в смокингах, дамы – в дорогих бальных платьях. В приглушенном свете утопленных ламп сверкали бриллианты: на запястьях, на шеях, в ушах. Эти шедевры ювелирного искусства подчеркивали холеную красоту женщин и наглядно свидетельствовали о статусе их мужей.
Как и следовало ожидать, не обошлось без видных политических фигур. Здесь были Тед Кеннеди, Майкл Дукакис и его жена Китти в роскошном платье из голубого шифона, мэр Бостона и, конечно, сам Дерек, циркулирующий среди гостей с непринужденной уверенностью профессионального политика.
Александра тоже переходила от одной группы к другой. Неожиданно ее окликнул знакомый голос:
– Почему ты не отвечаешь на мои звонки, Александра?
Она резко обернулась.
– Ричард!
Он вовсе не выглядел виноватым.
– В последнюю минуту удалось схватить билет. Я хотел тебя видеть.
Александру охватила непрошенная нежность, но оскорбленное самолюбие оказалась сильнее. Она нашла в себе силы холодно ответить:
– Не желаю с тобой разговаривать.
– Это заметно.
– Я не шучу. – Ее голос предательски зазвенел. Когда Ричард был рядом, она теряла самообладание.
– Какие могут быть шутки! Послушай, не могли бы мы отойти в сторонку, всего на пару минут. Я хочу объяснить насчет Катрины.
– Не надо ничего объяснять.
– Нет, надо, если тебя как ветром сдуло из моего кабинета, и ты с тех пор не подходишь к телефону. Александра, Катрина для меня ничего не значит... и никогда не значила. Я проводил с ней время от нечего делать. Между прочим, я ей сказал, что больше не стану с ней встречаться.
– Как благородно. – Александра, ничего не видя перед собой, отвернулась и быстро пошла прочь, старательно обходя группки оживленно болтающих гостей.
– Не беги, – властно сказал Ричард, едва поспевая за ней. – У тебя нет никаких оснований выходить из себя.
– Ах вот как? – Она повернулась к нему лицом. – Придется сказать тебе, какие у меня есть основания. Твой образ жизни для меня неприемлем. Тебя ничто не сдерживает. А мои взгляды весьма консервативны, и ты это знаешь. Мне не нужен человек, у которого на каждом локте висит манекенщица и еще десяток стоит в очереди.
– Дай мне шанс, – умоляюще сказал Ричард.
– Ты упустил свой шанс. Мы были вместе целый месяц. Мы ездили в горы. И все это время ты за моей спиной встречался с другой женщиной; а возможно, и не с одной – не могу точно сказать. Ты выбираешь только красавиц? – язвительно спросила Александра. – Тебе никогда не приходило в голову, что у женщины есть не только лицо и фигура?
– Это мне известно.
– Сомневаюсь. – Она недоверчиво покачала головой. – Я не собираюсь становиться в очередь вместе с твоими пассиями. Уходи, Ричард. Я говорю серьезно. Мы принадлежим к разным мирам.
* * *
Когда она вернулась домой после благотворительного бала, отец еще не спал.
– Хорошо провела время, милая?
– Ой, папа... – Застигнутая врасплох, она чуть не заплакала, но сумела сдержаться. – Вечер был чудесный. Только ужасная скука. Все эти люди...
Джей вопросительно поднял брови:
– Что-то ты путаешь, девочка моя. Либо «чудесный вечер», либо «ужасная скука». А вместе не бывает.
– Наверно, ты прав.
– Что-нибудь случилось? Ты в последнее время какая-то грустная. Не похожа на себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129