Джетта подчинилась. Торопливо стаскивая колготки, она порвала их ногтями. От страха и унижения она расплакалась.
– Прошу тебя, Нико, дорогой, – всхлипывала она, – я... я понимаю, что ты сердишься, но я никогда не... я только немного кокетничала. Совсем невинно. Он увлекся мною. И не он один.
Джетте показалось, что его колючий взгляд немного смягчился.
– Ты на меня действуешь как кокаин, Джетта. Ты самый лучший наркотик. Это тебя спасло. – Он начал расстегивать рубашку.
Нико набросился на нее как зверь. Он овладел ею сзади, яростно вонзаясь в ее застывшее тело. Джетта поняла, что ему противно смотреть ей в лицо. Сама она не чувствовала ничего, кроме боли.
Она безропотно сносила эти мучения, лишь изредка испуская жалобные стоны. Однако она понимала, что Нико, несмотря ни на что, любит ее и не сможет от нее отказаться. Сознает ли он это? Он не нарочно делает ей больно. Со временем он успокоится.
Ведь она так его любит.
* * *
Нико умчался на своем глянцевом «BMW» навстречу огням Лос-Анджелеса. Он чувствовал себя опустошенным и усталым. Кокаиновый дурман рассеялся. У него стучало в висках.
Puttana. Потаскуха.
И все же он не знал ничего более захватывающего, чем миг обладания Джеттой. Возможно, он любил ее больше, чем ему всегда казалось. Она была красива и на удивление непосредственна, делала и говорила что хотела, и это подкупало его.
Повернув на Голливудский бульвар, Нико сбавил скорость и принялся разглядывать совсем юных девчонок, по-детски круглолицых, увешанных цепочками и затянутых в черную кожу. Ни одна из них и в подметки не годилась Джетте. Черт побери. Напрасно он сделал ей больно.
Утром надо будет позвонить в цветочный магазин и заказать для нее огромный букет роз.
Нико знал, что на языке цветов красные розы означают глубокую страсть, а белые – легкое увлечение, не перерастающее в серьезное чувство.
Он решил послать ей белые розы.
* * *
Битси вернулась в полшестого утра. У нее ломило все тело – не так-то просто заснуть в машине. Ее мучили кошмары: будто в нее снова попала пуля и разворотила все лицо, будто она ведьма и люди шарахаются от нее, как от прокаженной. Она боялась ложиться спать.
В последнее время Битси постоянно клокотала от злости. Если бы она смогла выплеснуть накопившуюся ярость ей бы стало легче.
Она устало потащилась вверх по лестнице, надеясь, что пьяное сборище у Ингрид уже закончилось.
В квартире был полный кавардак. Из всех пепельниц вываливались окурки. В воздухе висел густой табачный дым. Повсюду валялись пластмассовые стаканы, грязные тарелки с присохшими объедками, банки из-под пива, винные бутылки, использованные шприцы. Со стола свисали кружевные трусики.
Вся квартира пропиталась тошнотворным запахом. Пересиливая себя, Битси распахнула окна, достала пару черных мешков для мусора и принялась за уборку. Она сомневалась, что Ингрид в ближайшее время будет в состоянии навести порядок.
Когда Битси рылась в шкафчике под раковиной в поисках освежителя воздуха, она случайно наткнулась на закрытый отсек, который был едва заметен.
– Ингрид, – спросила Битси ближе к вечеру, когда Ингрид наконец появилась из своей комнаты, – тебе это о чем-нибудь говорит?
Она показала подруге коробку из фирменного магазина, которую нашла под раковиной. Там лежали разрозненные предметы: сломанный игрушечный мотоцикл, целлулоидная кукла с исковерканной головой, старая газетная статья и фотография, изображающая двух людей с бокалами в руках.
– Где ты это взяла?
– Под раковиной. Там есть тайник.
Ингрид пожала плечами:
– Джанкарло как-то чинил раковину, вот ему и взбрело в голову устроить тайник.
Битси уставилась на нее, припоминая все, что когда-либо слышала от Ингрид.
– Почему ты мне никогда об этом не рассказывала?
Ингрид тяжело опустилась на диван.
– Я об этом и думать забыла. Понятия не имею, для чего это ему понадобилось. И вообще, какая разница? Джанкарло не вернешь. Не хочу больше о нем вспоминать.
Битси унесла коробку к себе в комнату, высыпала содержимое на кровать и стала перебирать предмет за предметом: мотоцикл, кукла, газетная вырезка, фотография.
Зачем Джанкарло все это припрятал? Она пробежала глазами заметку о какой-то дорожной аварии в Лондоне, затем рассмотрела фотографию конгрессмена Дерека Уинтропа и его сестры Александры Уинтроп, самой красивой дебютантки того сезона.
К чему бы это?
Битси легла на кровать и закрыла глаза. Она расслабилась и попыталась выстроить цепочку: кукла с болтающейся головой... газета... смерть... двое богатых людей из высшего общества...
Шантаж.
Она села. Сердце учащенно забилось. Что, если Джанкарло кого-то шантажировал, к примеру, Дерека Уинтропа или его сестру? Какая-то бессмыслица; но чем больше она об этом думала, тем тревожнее становилось у нее на душе.
Ей не сиделось на месте. Она подошла к большому зеркалу, от которого в последнее время старательно отворачивалась. На нее смотрело ее собственное лицо, ставшее чужим. Дрожащими пальцами она потрогала тонкие шрамы вокруг правой глазницы.
Искусственный глаз. Какая гадость. Она отвратительна, сама себе противна, и от этого ей никогда не избавиться.
Теперь еще эта коробка со всяким барахлом, которое припрятал Джанкарло, не давала ей покоя.
* * *
В богатейшей библиотеке Джорджтаунского университета студенты готовились к экзаменам. Сидя перед проектором для просмотра микрофильмов, Битси изучала пленку, на которую была переснята подборка статей о кампании по борьбе с наркотиками. Сердце у нее колотилось так, что казалось, она вот-вот упадет в обморок. Подсознательно она чувствовала, что переступает запретную черту.
Я не в себе, твердила она. Я просто не в себе.
Битси просматривала статью за статьей, пока не нашла то, что искала, – заметку по поводу облавы на наркоманов, во время которой погиб Джанкарло. Раньше ей и в голову не приходило поинтересоваться, что писали об этом газеты.
Не пропуская ни строчки, она наконец нашла имя офицера полиции, который застрелил Джанкарло. Байрон Мак-Кэфферти. Рядом была помещена его фотография. Битси узнала этого убийцу с холодными пустыми глазами.
Снова все всплыло в памяти: хлопки выстрелов, упавший навзничь Джанкарло, красная струйка, вытекающая из его головы. Тогда же чуть не погибла и она. Мучительная, нестерпимая боль заполнила все ее существо.
Стоп. Если она видела, как стреляли в Джанкарло, то значит, легавый стрелял не один раз. Для верности. Следовательно, в нее попали со второго выстрела, а не с первого...
– Вам плохо? – спросила девушка, сидевшая за соседним столом. Битси сообразила, что разговаривает сама с собой.
– С чего это мне должно быть плохо? – огрызнулась она. – Занимайтесь своим делом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129
– Прошу тебя, Нико, дорогой, – всхлипывала она, – я... я понимаю, что ты сердишься, но я никогда не... я только немного кокетничала. Совсем невинно. Он увлекся мною. И не он один.
Джетте показалось, что его колючий взгляд немного смягчился.
– Ты на меня действуешь как кокаин, Джетта. Ты самый лучший наркотик. Это тебя спасло. – Он начал расстегивать рубашку.
Нико набросился на нее как зверь. Он овладел ею сзади, яростно вонзаясь в ее застывшее тело. Джетта поняла, что ему противно смотреть ей в лицо. Сама она не чувствовала ничего, кроме боли.
Она безропотно сносила эти мучения, лишь изредка испуская жалобные стоны. Однако она понимала, что Нико, несмотря ни на что, любит ее и не сможет от нее отказаться. Сознает ли он это? Он не нарочно делает ей больно. Со временем он успокоится.
Ведь она так его любит.
* * *
Нико умчался на своем глянцевом «BMW» навстречу огням Лос-Анджелеса. Он чувствовал себя опустошенным и усталым. Кокаиновый дурман рассеялся. У него стучало в висках.
Puttana. Потаскуха.
И все же он не знал ничего более захватывающего, чем миг обладания Джеттой. Возможно, он любил ее больше, чем ему всегда казалось. Она была красива и на удивление непосредственна, делала и говорила что хотела, и это подкупало его.
Повернув на Голливудский бульвар, Нико сбавил скорость и принялся разглядывать совсем юных девчонок, по-детски круглолицых, увешанных цепочками и затянутых в черную кожу. Ни одна из них и в подметки не годилась Джетте. Черт побери. Напрасно он сделал ей больно.
Утром надо будет позвонить в цветочный магазин и заказать для нее огромный букет роз.
Нико знал, что на языке цветов красные розы означают глубокую страсть, а белые – легкое увлечение, не перерастающее в серьезное чувство.
Он решил послать ей белые розы.
* * *
Битси вернулась в полшестого утра. У нее ломило все тело – не так-то просто заснуть в машине. Ее мучили кошмары: будто в нее снова попала пуля и разворотила все лицо, будто она ведьма и люди шарахаются от нее, как от прокаженной. Она боялась ложиться спать.
В последнее время Битси постоянно клокотала от злости. Если бы она смогла выплеснуть накопившуюся ярость ей бы стало легче.
Она устало потащилась вверх по лестнице, надеясь, что пьяное сборище у Ингрид уже закончилось.
В квартире был полный кавардак. Из всех пепельниц вываливались окурки. В воздухе висел густой табачный дым. Повсюду валялись пластмассовые стаканы, грязные тарелки с присохшими объедками, банки из-под пива, винные бутылки, использованные шприцы. Со стола свисали кружевные трусики.
Вся квартира пропиталась тошнотворным запахом. Пересиливая себя, Битси распахнула окна, достала пару черных мешков для мусора и принялась за уборку. Она сомневалась, что Ингрид в ближайшее время будет в состоянии навести порядок.
Когда Битси рылась в шкафчике под раковиной в поисках освежителя воздуха, она случайно наткнулась на закрытый отсек, который был едва заметен.
– Ингрид, – спросила Битси ближе к вечеру, когда Ингрид наконец появилась из своей комнаты, – тебе это о чем-нибудь говорит?
Она показала подруге коробку из фирменного магазина, которую нашла под раковиной. Там лежали разрозненные предметы: сломанный игрушечный мотоцикл, целлулоидная кукла с исковерканной головой, старая газетная статья и фотография, изображающая двух людей с бокалами в руках.
– Где ты это взяла?
– Под раковиной. Там есть тайник.
Ингрид пожала плечами:
– Джанкарло как-то чинил раковину, вот ему и взбрело в голову устроить тайник.
Битси уставилась на нее, припоминая все, что когда-либо слышала от Ингрид.
– Почему ты мне никогда об этом не рассказывала?
Ингрид тяжело опустилась на диван.
– Я об этом и думать забыла. Понятия не имею, для чего это ему понадобилось. И вообще, какая разница? Джанкарло не вернешь. Не хочу больше о нем вспоминать.
Битси унесла коробку к себе в комнату, высыпала содержимое на кровать и стала перебирать предмет за предметом: мотоцикл, кукла, газетная вырезка, фотография.
Зачем Джанкарло все это припрятал? Она пробежала глазами заметку о какой-то дорожной аварии в Лондоне, затем рассмотрела фотографию конгрессмена Дерека Уинтропа и его сестры Александры Уинтроп, самой красивой дебютантки того сезона.
К чему бы это?
Битси легла на кровать и закрыла глаза. Она расслабилась и попыталась выстроить цепочку: кукла с болтающейся головой... газета... смерть... двое богатых людей из высшего общества...
Шантаж.
Она села. Сердце учащенно забилось. Что, если Джанкарло кого-то шантажировал, к примеру, Дерека Уинтропа или его сестру? Какая-то бессмыслица; но чем больше она об этом думала, тем тревожнее становилось у нее на душе.
Ей не сиделось на месте. Она подошла к большому зеркалу, от которого в последнее время старательно отворачивалась. На нее смотрело ее собственное лицо, ставшее чужим. Дрожащими пальцами она потрогала тонкие шрамы вокруг правой глазницы.
Искусственный глаз. Какая гадость. Она отвратительна, сама себе противна, и от этого ей никогда не избавиться.
Теперь еще эта коробка со всяким барахлом, которое припрятал Джанкарло, не давала ей покоя.
* * *
В богатейшей библиотеке Джорджтаунского университета студенты готовились к экзаменам. Сидя перед проектором для просмотра микрофильмов, Битси изучала пленку, на которую была переснята подборка статей о кампании по борьбе с наркотиками. Сердце у нее колотилось так, что казалось, она вот-вот упадет в обморок. Подсознательно она чувствовала, что переступает запретную черту.
Я не в себе, твердила она. Я просто не в себе.
Битси просматривала статью за статьей, пока не нашла то, что искала, – заметку по поводу облавы на наркоманов, во время которой погиб Джанкарло. Раньше ей и в голову не приходило поинтересоваться, что писали об этом газеты.
Не пропуская ни строчки, она наконец нашла имя офицера полиции, который застрелил Джанкарло. Байрон Мак-Кэфферти. Рядом была помещена его фотография. Битси узнала этого убийцу с холодными пустыми глазами.
Снова все всплыло в памяти: хлопки выстрелов, упавший навзничь Джанкарло, красная струйка, вытекающая из его головы. Тогда же чуть не погибла и она. Мучительная, нестерпимая боль заполнила все ее существо.
Стоп. Если она видела, как стреляли в Джанкарло, то значит, легавый стрелял не один раз. Для верности. Следовательно, в нее попали со второго выстрела, а не с первого...
– Вам плохо? – спросила девушка, сидевшая за соседним столом. Битси сообразила, что разговаривает сама с собой.
– С чего это мне должно быть плохо? – огрызнулась она. – Занимайтесь своим делом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129