– Икону… Думаю, вы ошибаетесь. Новые иконы у нас в последнее время не появлялись, – он нахмурился. – Знаете… Теперь, когда все произошло, я корю себя, что мало уделял ей внимания, мало интересовался ее делами, ее жизнью… Я все время на работе, у меня карьера, люди вокруг какие-то. То, что вы сейчас рассказали, еще один повод для размышлений. Грустных размышлений… Я не знал, что она ездила в Клязьму, общалась с иконописцем. Что-то ее, наверное, беспокоило?
– Простите, – тихо сказала Анюта.
– Да нет, что вы! Наоборот, спасибо… Вы сказали «икона». Может, и правда?
«Огорчен или встревожен? – подумала Анюта. – Спросить про браслет, что ли? Но под каким соусом?»
– Надо посмотреть в доме, – сказал депутат. – Может, и правда, купила? Это было бы хорошо…
– У вас ведь дом в Валентиновке?
– Она рассказывала? Да. Но я там почти год не был. Все нет времени. Прихожу с работы в одиннадцать вечера, ухожу – в восемь утра.
– Насчет иконы я могла не так понять… – извиняющимся тоном сказала Анюта. – Мне показалось, она хочет его поддержать. Он такой… блаженный был… Она хотела ему браслет подарить. В виде змеи…
Депутат опустил глаза. Анюте на секунду показалось, что он молится. Она ждала хоть какой-нибудь реакции на слова о браслете, но он лишь вздохнул. Помощник тоже отвлекся: смотрел в окно, на Охотный ряд, на машины с мигалками… Улица за окном шумела, несмотря на стеклопакеты.
– Да-а… – депутат покачал головой. – Надо поискать икону… Хорошо бы…
– Нам пора, – тихо напомнил помощник.
Из кабинета они вышли вместе. Но затем депутат с помощником зашагали налево, а Анюта в своих кедах и длинном шарфе – направо, к лифтам.
* * *
… В общежитии сказали, что он съехал на квартиру.
«Разбогател!» – с полным ртом пояснила веселая толстушка, открывшая дверь.
«Разбогател-то разбогател, а долгов не вернул!» – прокомментировал голос за ее спиной. Она махнула рукой.
«Два месяца его кормили! А как деньги появились, так смылся – даже цветов на прощанье не купил!» – не успокаивался голос.
«А тебе его цветы не до фонаря?» – толстушка, наконец, прожевала то, что было у нее во рту.
«Ну не цветы – так шампанского бы поставил!»
«Это другое дело!» – толстушка достала из кармана половину бублика и откусила кусок.
– Адрес его не знаете? – спросила Анюта. – Я из милиции.
– Ограбил кого-то?! – Глаза толстушки сразу округлились. Голос за ее спиной затих и тут же появился в дверях в виде тощей девицы в пижаме. – А мы-то гадали: откуда деньги?!
– Много он уже потратил? – голос Анюты стал строгим, как у налогового инспектора.
– До фига! – крикнула тощая. – Квартиру снял двухкомнатную, техники себе всякой накупил…
– А мобильник какой! Семьсот долларов! – поддержала ее толстуха.
– Да! Мы даже видели, как он из ресторана выходил. У нас тут рядом есть. Такой дорогой! А оделся он как!
– Нам сказали, машину присматривает! «Ауди»!
– Знаете, чем он еще хвастался? Что квартиру купит!
Тут они обе замолчали, видимо, переваривая сказанное.
– Врал… – не очень уверенно сказала тощая. – Не может быть, чтобы квартиру…
– Так вы адрес его знаете? – снова спросила Анюта.
Адреса они не знали, но зато вызвались помочь. Полчаса они бегали по комнатам, причем, тощая так и не сняла пижаму, с кем-то беседовали, наконец, гордо вручили Анюте мятый листочек. На нем оказался не адрес – схема. Кто-то уже у Гриши Ледовских побывал и смог по памяти восстановить координаты его съемной квартиры.
«Я похожа на кладоискателя, – думала Анюта, идя по улице с этим листочком в руках. Машину она оставила у общежития. Нужный ей дом находился где-то поблизости. – А ведь вполне может статься, что я ищу именно клад! Убитый художник говорил, что у него в Клязьме в ящике стола лежат три миллиона долларов! Это какой надо было обладать репутацией, чтобы тебе поверили! Конечно, разные бывают священники на свете, но священник Крестовоздвиженской церкви – физик МГУ! – не производит впечатление простодушного человека… Да, бедные люди иногда не понимают разницы между, скажем, десятью тысячами и миллионом – для них все эти суммы одинаково нереальные. Поэтому они могут слишком легко оперировать ими в разговорах. Но этот священник… Не похоже, чтобы он не понимал, что такое три миллиона долларов. По крайней мере, он вполне разумно перечислил то, что можно сделать на эти деньги… Вполне разумно и его объяснение того, почему он не стал интересоваться исчезновением денег. Действительно, логичнее предположить, что художник передумал делиться, чем поверить в то, что он их подарил или был ограблен и при этом не захотел сообщить об этом в милицию… И вот такой нормальный физик поверил нищему художнику! Поверил, что у него были три миллиона долларов!… А не могли его убить из-за денег? Но ведь они исчезли гораздо раньше! А может, убийцы не знали этого? Но тогда почему они не перерыли все в доме? Просто убили, и все…»
То, что у брата убитого Ледовских, по словам тощей и толстой, появились немалые деньги, было плохим признаком. Ведь художник мог не заявить в милицию и по другой причине. Григорий был его единственным родственником. А Игорь Ледовских, судя по рассказам, был не только добрым, но и мудрым. Его решение разобраться самостоятельно, не выносить сор из избы, дать брату шанс – это взвешенное и логичное решение.
Оно могло стоить ему жизни.
«Гришу видели в это время в электричке… – Анюта остановилась на секунду, чтобы не отвлекаться от мыслей. – Он прямо готовил себе алиби! А мог ли он нанять людей, чтобы они убили брата? С тремя-то миллионами? Запросто!»
Она еще раз мысленно назвала сумму. Нет, все-таки она нереальная! Это, конечно, хорошо: квартира, «ауди», новый мобильный, но три миллиона долларов – цифра из другой оперы! Откуда художник мог ее взять?! Как ее можно было хранить в ящике стола?! Может, она была в другом виде? Например, в виде картины? Лежал такой вот холст, найденный в какой-то старой церкви… Так-так-так… Уже горячее… Художник Ледовских примерно оценил его в такую сумму, рассказал о нем брату, тот его украл, заказал убийство, а потом продал по дешевке первому попавшемуся скупщику… А что? Очень даже убедительно!
Анюта гордо огляделась по сторонам и тут же увидела Григория Ледовских. Он шел немного впереди нее и весело насвистывал. Настроение у брата художника было настолько хорошее, что он даже вертел что-то на пальце. Анюта пригляделась: это был темный брелок электронного ключа от машины – похожий на ее собственный. Она осмотрела двор. Да, вот и «ауди». Хорошая машина. Тысяч восемнадцать. Ледовских, видимо, только что из нее вышел. Если бы Анюта появилась из-за угла чуть пораньше, он бы ее непременно заметил…
Ледовских подошел к подъезду и оглянулся на машину – чтобы полюбоваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63