Так вот: встал, походил по квартире, как по своей походила Анюта, глянул на все трезвыми глазами и сказал: «Да пропади оно пропадом!» (Почти так подумала и она сама, между прочим). Ну, а виновников его загубленной жизни и искать-то долго не надо: о них он помнил всегда, даже если и собирался не взрывать машину Катаева, а продать взрывчатку кавказцам.
У этой версии было одно доказательство – сокрушительное и неопровержимое. Сам Фатеев и не думал как-то защищаться. Он, правда, утверждал, что никого не убивал, но при этом твердил, что все они получили по заслугам. И что он сам должен был сделать это – просто не успел, не решился. Может, это такая хитрая тактика защиты? Но тогда нужно было как-то объяснить присутствие свое машины на месте убийства, эти сидения в кафе, эти конверты, этот мышьяк. Однако Фатеев молчал, намеренно усугубляя свое положение.
Жена депутата Александрова погибла на месте. Ее заметили только через полчаса, а «Скорую» вызвали и вовсе через полтора – решили, что баба валяется пьяная. Не помогли ни норковая шуба, ни сумка «Прада», ни сапоги «Вичини»: валяется, значит, алкашка. Спустя неделю после ее смерти депутат Александров получил письмо, в котором неизвестный предупредил его, что ад только начинается. И письмо и надпись на конверте были распечатаны на принтере. На одном и том же принтере. В конверте также находился белый порошок, оказавшийся впоследствии мышьяком.
Что же было дальше? Через четыре дня такие же письма получили два человека: Балитоева, врач-стоматолог, и Мордовских, историк. Эти люди не были знакомы между собой, а также никогда не знали депутата Александрова. Они жили в разных районах, принадлежали к разным социальным группам, и разница в возрасте у них была более тридцати лет. Тем не менее, они тоже могли иметь свои объяснения этих писем. У Мордовских были плохие отношения с сыном, у Балитоевой – с бывшим мужем…
Тут Анюта затормозила. Какой-то неприятный скрип раздался у нее в голове. Очевидно, заржавевшие мозги потихоньку включались в работу.
Сев за компьютер, она дала себе клятву, что будет записывать все. Все. Абсолютно все! Это было невероятно трудно: факты выскальзывали из рук, убегали под половицу. Но она только сжала зубы. Она будет записывать все! Потому что в этом спрятан успех ее мести. Да, мести! Анюта готовилась стать настоящим предпринимателем. Если так позволять бить себя по башке, а потом облегчать свой карман на стоимость всего оборудования для новой турфирмы – уж извините! Она, конечно, девушка интеллигентная, но не до такой степени.
Анюта заколотила по клавишам так, что вспорхнули сидевшие на карнизе голуби.
Мордовских не просто понял, что означает получение этого письма, он понял смысл письма! Профессор расшифровал и слова про вампира, и слова про самое больное, и даже слова про змею.
Балитоева – немного иной случай. Она в принципе ждала от бывшего мужа всего что угодно…
– Пиши все! – сказал внутренний голос, тот самый весельчак.
– А, привет! Давно тебя не было! – на секунду Анюта отвлеклась от клавиатуры. – Спасибо, что помог в прошлый раз.
– Не за что… – голос застенчиво пустил петуха.
– Да что же это?! Шизофрения?! Совсем я уже! – от изумления и возмущения она набрала воздуха в легкие и так посидела, глядя на стену. Потом выдохнула. Голос понял ее состояние, пропал.
Но в общем-то он прав. Будем писать все!
Балитоеву не удивил даже мышьяк. Она сказала, что раньше стоматологи работали с ним и ничего особенного или опасного в этом веществе она не видит. Кроме того, как врач, не понимает, какой смысл в применении такого безобидного количества? «Так же могли прислать любую травилку от тараканов!» – вот что сказала Балитоева на допросе.
Что-то забрезжило в голове. Но голова еще была слишком слабая. Ладно, нам не к спеху. Настоящий охотник должен быть терпеливым.
Разумеется, следовало записать и самый важный момент: сами письма, полученные Мордовских и Балитоевой, были такие же, как письмо, полученное Александровым, но надписи на их конвертах отличались – они были распечатаны на другом принтере!
Почему? Следует ли придавать этому значение? Но ведь что-то же этот факт значит! Кто-то печатал письма дома, а конверты в офисе? Может, для более сложной работы нужна была какая-то особая компьютерная программа, которой дома не было? Нет. Первый-то конверт был напечатан на том же принтере, что и письмо. Назовем этот принтер домашним. Или… Или письма были распечатаны сразу – все вместе. А конверты потом… Но почему? Он не знал, сколько понадобится конвертов? Но он ведь напечатал шесть писем! Значит, и конвертов нужно было шесть! А он распечатал только один!
«Да может, у него дома не оказалось конвертов!» – возмутилась Анюта, споря непонятно с кем. (Кажется, в глубине внутреннего взгляда просматривалась фигура Левицкого). И все-таки, все-таки… Сел товарищ за такое важное, судьбоносное, прямо скажем, дело, а о конвертах не позаботился!
«Да оставь ты эти конверты в покое!»
Ладно, пойдем дальше. Еще через день письмо получила некая Полятыкина – случайная жертва безобидного, как утверждала Ашхен Степановна Балитоева, мышьяка. Но письмо было адресовано не Полятыкиной, а Семиотской Ирине Григорьевне, ставшей эмигранткой черт знает когда.
«А фамилия-то знакомая… – Анюта перестала печатать. – Где-то я ее слышала… Или видела… Точно знакомая! И была знакомой еще до всех этих эпистолярных дел!»
Следующий день – Игорь Ледовских. Но, в сущности, когда он получил письмо – неизвестно. Он его привез одиннадцатого января, причем без конверта. В тот же день напуганный брат обратился к участковому. Но когда оно пришло?
«Мы этого не знаем!» – напечатала Анюта. Еще честнее было сказать: «Мы не знаем, где он его взял, куда дел конверт и был ли в письме мышьяк». Зато у Ледовских были не только все объяснения текста письма – он, единственный из всех адресатов, знал, кто именно написал это письмо! Он был уверен, что это сделала… Ольга!
«Как это? – спросила Анюта у компьютера. – Если эта Ольга – жена депутата Александрова, то она что: шлет письма с того света? Или это она прислала мужу письмо с угрозами насчет своей собственной смерти, после чего беспрекословно выполнила эти угрозы, то есть не только попала под машину, но умудрилась даже попасть под нее дважды – чтобы наверняка!
Более того, потом эта женщина послала такое же письмо бывшей «крыше» своего мужа, своему собственному другу-художнику и заодно куче посторонних лиц: профессору, стоматологу и женщине, уехавшей в Канаду!»
Все это было бы смешно, если бы не было так грустно. Вот и компьютер загудел как-то по-особому – сочувствуя ее неудачному расследованию.
Хотелось все бросить к чертовой матери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
У этой версии было одно доказательство – сокрушительное и неопровержимое. Сам Фатеев и не думал как-то защищаться. Он, правда, утверждал, что никого не убивал, но при этом твердил, что все они получили по заслугам. И что он сам должен был сделать это – просто не успел, не решился. Может, это такая хитрая тактика защиты? Но тогда нужно было как-то объяснить присутствие свое машины на месте убийства, эти сидения в кафе, эти конверты, этот мышьяк. Однако Фатеев молчал, намеренно усугубляя свое положение.
Жена депутата Александрова погибла на месте. Ее заметили только через полчаса, а «Скорую» вызвали и вовсе через полтора – решили, что баба валяется пьяная. Не помогли ни норковая шуба, ни сумка «Прада», ни сапоги «Вичини»: валяется, значит, алкашка. Спустя неделю после ее смерти депутат Александров получил письмо, в котором неизвестный предупредил его, что ад только начинается. И письмо и надпись на конверте были распечатаны на принтере. На одном и том же принтере. В конверте также находился белый порошок, оказавшийся впоследствии мышьяком.
Что же было дальше? Через четыре дня такие же письма получили два человека: Балитоева, врач-стоматолог, и Мордовских, историк. Эти люди не были знакомы между собой, а также никогда не знали депутата Александрова. Они жили в разных районах, принадлежали к разным социальным группам, и разница в возрасте у них была более тридцати лет. Тем не менее, они тоже могли иметь свои объяснения этих писем. У Мордовских были плохие отношения с сыном, у Балитоевой – с бывшим мужем…
Тут Анюта затормозила. Какой-то неприятный скрип раздался у нее в голове. Очевидно, заржавевшие мозги потихоньку включались в работу.
Сев за компьютер, она дала себе клятву, что будет записывать все. Все. Абсолютно все! Это было невероятно трудно: факты выскальзывали из рук, убегали под половицу. Но она только сжала зубы. Она будет записывать все! Потому что в этом спрятан успех ее мести. Да, мести! Анюта готовилась стать настоящим предпринимателем. Если так позволять бить себя по башке, а потом облегчать свой карман на стоимость всего оборудования для новой турфирмы – уж извините! Она, конечно, девушка интеллигентная, но не до такой степени.
Анюта заколотила по клавишам так, что вспорхнули сидевшие на карнизе голуби.
Мордовских не просто понял, что означает получение этого письма, он понял смысл письма! Профессор расшифровал и слова про вампира, и слова про самое больное, и даже слова про змею.
Балитоева – немного иной случай. Она в принципе ждала от бывшего мужа всего что угодно…
– Пиши все! – сказал внутренний голос, тот самый весельчак.
– А, привет! Давно тебя не было! – на секунду Анюта отвлеклась от клавиатуры. – Спасибо, что помог в прошлый раз.
– Не за что… – голос застенчиво пустил петуха.
– Да что же это?! Шизофрения?! Совсем я уже! – от изумления и возмущения она набрала воздуха в легкие и так посидела, глядя на стену. Потом выдохнула. Голос понял ее состояние, пропал.
Но в общем-то он прав. Будем писать все!
Балитоеву не удивил даже мышьяк. Она сказала, что раньше стоматологи работали с ним и ничего особенного или опасного в этом веществе она не видит. Кроме того, как врач, не понимает, какой смысл в применении такого безобидного количества? «Так же могли прислать любую травилку от тараканов!» – вот что сказала Балитоева на допросе.
Что-то забрезжило в голове. Но голова еще была слишком слабая. Ладно, нам не к спеху. Настоящий охотник должен быть терпеливым.
Разумеется, следовало записать и самый важный момент: сами письма, полученные Мордовских и Балитоевой, были такие же, как письмо, полученное Александровым, но надписи на их конвертах отличались – они были распечатаны на другом принтере!
Почему? Следует ли придавать этому значение? Но ведь что-то же этот факт значит! Кто-то печатал письма дома, а конверты в офисе? Может, для более сложной работы нужна была какая-то особая компьютерная программа, которой дома не было? Нет. Первый-то конверт был напечатан на том же принтере, что и письмо. Назовем этот принтер домашним. Или… Или письма были распечатаны сразу – все вместе. А конверты потом… Но почему? Он не знал, сколько понадобится конвертов? Но он ведь напечатал шесть писем! Значит, и конвертов нужно было шесть! А он распечатал только один!
«Да может, у него дома не оказалось конвертов!» – возмутилась Анюта, споря непонятно с кем. (Кажется, в глубине внутреннего взгляда просматривалась фигура Левицкого). И все-таки, все-таки… Сел товарищ за такое важное, судьбоносное, прямо скажем, дело, а о конвертах не позаботился!
«Да оставь ты эти конверты в покое!»
Ладно, пойдем дальше. Еще через день письмо получила некая Полятыкина – случайная жертва безобидного, как утверждала Ашхен Степановна Балитоева, мышьяка. Но письмо было адресовано не Полятыкиной, а Семиотской Ирине Григорьевне, ставшей эмигранткой черт знает когда.
«А фамилия-то знакомая… – Анюта перестала печатать. – Где-то я ее слышала… Или видела… Точно знакомая! И была знакомой еще до всех этих эпистолярных дел!»
Следующий день – Игорь Ледовских. Но, в сущности, когда он получил письмо – неизвестно. Он его привез одиннадцатого января, причем без конверта. В тот же день напуганный брат обратился к участковому. Но когда оно пришло?
«Мы этого не знаем!» – напечатала Анюта. Еще честнее было сказать: «Мы не знаем, где он его взял, куда дел конверт и был ли в письме мышьяк». Зато у Ледовских были не только все объяснения текста письма – он, единственный из всех адресатов, знал, кто именно написал это письмо! Он был уверен, что это сделала… Ольга!
«Как это? – спросила Анюта у компьютера. – Если эта Ольга – жена депутата Александрова, то она что: шлет письма с того света? Или это она прислала мужу письмо с угрозами насчет своей собственной смерти, после чего беспрекословно выполнила эти угрозы, то есть не только попала под машину, но умудрилась даже попасть под нее дважды – чтобы наверняка!
Более того, потом эта женщина послала такое же письмо бывшей «крыше» своего мужа, своему собственному другу-художнику и заодно куче посторонних лиц: профессору, стоматологу и женщине, уехавшей в Канаду!»
Все это было бы смешно, если бы не было так грустно. Вот и компьютер загудел как-то по-особому – сочувствуя ее неудачному расследованию.
Хотелось все бросить к чертовой матери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63