Но, понимая его причину, он не знал, что говорить. Как он объяснит дочери веления природы, которые порой заставляют нарушать священные клятвы? Как вообще можно заговорить об этом? Он, во всяком случае, не знал. А поскольку он не знал этого, то в их отношениях появилась трещина. Едва ли эта трещина когда-нибудь затянется.
– Нисколько не возражаю, – с облегчением отозвался Томас, радуясь, что сможет хоть недолго побыть один. – Пройдитесь вместе. Фелисити очень любит гулять в саду.
Услышав это, Джаред немедленно взял девушку под руку, и ей ничего не оставалось, как только выйти вместе с ним из комнаты.
– Интересно, и что это вы задумали?
– Хочу прогуляться с вами по саду, как предложил ваш батюшка.
– А мое согласие, насколько я поняла, значения не имеет?
Джаред не обратил внимания на это недовольное замечание.
– Я попросил Бекки приготовить нам ужин. Вы ведь всю неделю даже не ели толком.
– Я не голодна, капитан, и если вы тоже не очень хотите есть, то я предпочла бы сесть за стол попозже.
– Как раз я-то очень хочу есть, и потому вам придется сесть за стол вместе со мной, – заявил он, выводя ее из дома.
Когда они вышли на террасу, Фелисити только успела охнуть от удивления. «Да-а! Похоже, он изрядно постарался, – подумала она, – причем совершенно напрасно. Этим мое сердце не тронуть». К ужину была приготовлена фарфоровая посуда, рядом с тарелками сверкали хрустальные фужеры, а в стеклянном подсвечнике горела единственная свеча. Вокруг накрытого стола располагалось еще несколько маленьких столиков-подставок, на которых тоже горели свечи. За этой своеобразной рампой темнел партер ночного сада. Весело кружились в прохладном воздухе ночные светляки, словно искры фейерверка, придавая ночи праздничное настроение. И все же Фелисити, которая имела обыкновение черпать радость из самых простых вещей, оставалась грустна и сумрачна.
Они уселись напротив друг друга. Джаред налил ей белого вина. Девушка без восторга перевела взгляд с бокала на мужчину, заставившего ее ужинать с ним. Джаред усмехнулся, поняв незаданный вопрос:
– От благодарного пациента.
Фелисити пригубила напиток. У него был мягкий и приятный, но довольно терпкий вкус.
– Замечательно, – отметила она.
– А какие вина вы предпочитаете?
– Никакие. Можно сказать, что я совсем не знаток. Я даже не смогу отличить один сорт от другого. Кроме, пожалуй, портвейна. – При мысли об этом крепком напитке она поморщилась.
– Я вас не видел уже много дней.
– Неправда. Мы видимся с вами каждое утро и вечер в комнате моего отца.
– Знаю, знаю. Так вы что же, прятались там?
– Пряталась? От кого?
– От меня.
– Капитан, возможно, вы считаете меня менее порядочной женщиной, чем остальные, но уверяю вас, что, если мне случается что-либо делать, я довожу это дело до конца. И потом, я ни за что не стану прятаться ни от вас, ни от кого-либо другого.
Джаред нахмурился. Определенно, эту леди что-то очень сильно волновало. Что-то ведь заставило привычную милую улыбку покинуть это личико? Поначалу он решил, что причина просто в недосыпании, но теперь понял: дело гораздо сложнее.
– А почему я должен считать вас менее порядочной?
– Ну, из-за моих связей с определенными людьми, делами…
– Ах, вы об этом. – Джаред пожал плечами. – Да что вы! Уверяю, тут вы сильно ошиблись. Напротив, я даже уважаю вас именно из-за того, что вы вовлечены в эти дела. Ведь если бы вам было все равно, если бы вы не уважали ваших собственных убеждений, то вы бы не стали рисковать всем, что имеете, не правда ли?
Фелисити тоже пожала плечами. Ей было безразлично, что думает о ней этот человек. В эту минуту ей вообще все было безразлично.
– И, несмотря на то, что я не могу согласиться ни с вашими убеждениями, ни с теми методами, которые вы выбрали для их торжества, надо сказать, вы вели себя на этом поприще весьма храбро.
– Вы говорите в прошедшем времени.
– Именно так. Вы были храброй до конца. Так я думаю.
Фелисити не интересовало, что он думает. Она ничего не ответила.
– Но вас определенно что-то гнетет. Что же это?
– Ничего.
– Ваш друг умер?
Фелисити нахмурилась:
– Какой друг?
– Тот, которого мы оперировали. В потайной комнате. Кстати, где она находится?
– Нет. Он еще не вполне поправился, но и не умер. И если не хотите, чтобы я вам солгала, не надо спрашивать больше, где эта комната.
Джаред улыбнулся. Как она не любит околичностей. Вот если бы все следовали ее примеру, насколько бы проще выглядел мир!
– Ну ладно. Ваш друг, к счастью, жив. И вашему отцу тоже ничего не угрожает. Он, слава Богу, полным ходом идет на поправку. Так что же тогда?
– Вы о чем?
Откинувшись на спинку стула и изучая это прелестное лицо, Джаред снова заулыбался:
– Фелисити, я только что отметил про себя вашу прямолинейность. И подумал, как приятно говорить с человеком начистоту, не играя во всякие дурацкие игры. Так в чем же дело?
Фелисити вздохнула, понимая, что очень скоро он все равно откроет причину ее горестного вида. Как только Струзерс разыщет Маргарет Роудс, всем все станет понятно. Так почему бы не сказать ему прямо сейчас?
– У моего отца была любовница.
Джаред опять улыбнулся:
– Неужели это могло вас так уж сильно удивить? Отцы ведь тоже люди. Разве мужчина не имеет права время от времени развлечься с дамой?
– Не имеет, если он женат, – горячо возразила Фелисити, – и если он – мой отец. Не имеет он такого права, если говорит, что любил свою жену больше жизни. Тем более что в этом грехе родилась дочь!
– Ах вот в чем дело! И что же, теперь он намерен принять ее в свою семью?
– Разве я только что не объяснила вам, в чем дело?
– Ну ладно. Значит, вы расстроены тем, что у вашего отца была связь на стороне. Но ведь его личные проблемы – не вашего ума дело. Так почему вы так волнуетесь?
– Да потому что он лгал, а мама верила ему! И потому что лишь теперь, когда она умерла, ему больше не надо скрывать правду. Конечно, теперь удобно прикидываться любящим мужем. Видите ли, тогда, восемнадцать лет назад, он ничего не говорил, поскольку не хотел ранить ее известием о своей измене! – Фелисити остановилась на секунду и передернула плечами. Она и сама знала, что говорит не совсем правду. Ведь той девушке просто необходимы защита и поддержка, поскольку она осталась совсем одна. Если бы этого не случилось, Фелисити, наверное, так никогда и не узнала бы ни о чем. – И потом, сомневаюсь, чтобы маму задело известие о его неверности. Ведь невозможно было не догадаться, что он спит с другой женщиной. – Фелисити смахнула с ресниц непрошеную слезу, с трудом проглотила комок в горле и продолжила. При этом голос ее стал жестким и холодным как никогда. – Я ненавижу мужчин. Ненавижу каждого из вас!
– Но почему?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79