Джаред тут же обхватил Фелисити за талию и повернул к себе лицом.
– Так где мы остановились? – вкрадчиво промолвил он, и глаза его весело заблестели.
– Вон там, – указала головой Фелисити, имея в виду место их предыдущей беседы.
Джаред улыбнулся:
– Я имел в виду не это. Чем мы с вами занимались?
– Разговаривали о Маргарет. Я обещала завтра отвести ее в магазин. Как вы думаете, она обидится, если предложить ей что-нибудь не слишком яркое?
Джареду пришлось изрядно напрячься, чтобы не упустить нить этого разговора, потому что, задавая свой вопрос, Фелисити начала ласковыми и в то же время уверенными движениями разглаживать рубашку на его груди. Это прикосновение вызвало необычайно сильную и не вполне пристойную реакцию со стороны Уокера. Он поспешил сменить позу, чтобы случайно не шокировать девушку.
– Скоро ваш отец поправится, – сказал Уокер. – Давайте больше не станем откладывать свадьбу.
– Мы же решили, что она состоится через две недели. Теперь уже ничего нельзя изменить.
Возможно, для кого-то полмесяца – пустяковый срок, но для Джареда это была целая вечность. Порой он позволял себе обнять Фелисити или просто прикоснуться к ней, чтобы уже сейчас вкусить хоть каплю ожидающего его блаженства. И вот опять он обязан сдерживаться, хотя и знает, что это выше человеческих сил.
– Вы заняты сегодня днем?
– Нет. А что?
– Мы могли бы уединиться где-нибудь.
– Сад всегда под рукой.
– Это днем-то? – Уокер недовольно скривился. – Я было подумал о вашей комнате.
Фелисити заморгала от неожиданности.
– Просто хотелось поцеловать вас. По-настоящему, и чтобы никто не помешал.
– Ах, ну если вам нужен поцелуй, так для этого сгодится бельевая кладовка, – с лукавой улыбкой ответила Фелисити. – Мне рассказывали, что некоторые используют ее как раз для таких дел.
– Как это ужасно! – поддразнил ее Джаред.
– Да, и, если не ошибаюсь, однажды вечером я сама обнаружила там некий сюрприз.
Он не выдержал и рассмеялся:
– В тот вечер ваши щеки запылали, как наливные яблочки. А захлопнув дверь, вы к ней прислонились спиной, точно верный страж. Вы действительно подумали, будто я способен отпихнуть вас, чтобы получше разглядеть этих голубков?
– Признаться, была такая мысль.
– Да что вы? Интересно почему?
– Наверное, потому, что вам очень понравилось увиденное.
– Ах, Фелисити, мужчина должен быть совершенно слеп, чтобы не уставиться на женскую грудь.
– Неужели все мужчины в равной степени наслаждались бы этим?
Обняв ее еще крепче, Джаред приподнял пальцем подбородок девушки и заглянул ей в глаза.
– Не знаю, как насчет всех, но мне гораздо больше понравилось, как вы покраснели. И я сразу же стал соображать, как бы убедить эту молодую леди подыскать вторую такую же кладовую. Только свободную, разумеется.
– Неужели вы подумали об этом? И всего после каких-нибудь пяти минут знакомства?
– Милая, я начал думать об этом после первых десяти секунд.
Фелисити рассмеялась и уютно устроилась в объятиях Джареда.
Неожиданно в холл ввалился Марси.
– Из госпиталя известия, надо торопиться, – прогремел он, никак не обращаясь к Джареду. – Туда привезли сразу уйму больных, около сотни человек. – Увидев, что он нарушил уединение влюбленных, Марси покраснел, от чего его бронзовая кожа стала ярко-алой. – Простите, мисс Драйден, я не хотел…
Он не договорил, а Фелисити так и не успела разглядеть его смущенное лицо, потому что Джаред перехватил ее внимание, сказав:
– Я должен идти.
Потом он неожиданно быстро поцеловал ее в губы, словно это уже стало самым привычным делом, и отправился к себе за саквояжем.
Через минуту, придя в себя после поцелуя, Фелисити вошла в комнату отца.
– О, я так рад, что ты вернулась. А то зову Бекки, а ее все нет.
– Наверное, она пошла на рынок, папа.
Томас кивнул и сказал:
– Я думаю, Маргарет хочет посмотреть свою комнату и немного отдохнуть перед обедом.
– Действительно. Ты, должно быть, очень устала. Давай я тебя провожу, – сказала Фелисити, улыбнувшись девушке.
И обе вышли, оставив отца отдыхать. Когда они приблизились к лестнице, Бесс поняла, что ей придется жить на третьем этаже, и сразу же угрюмо сдвинула брови. Она считала, что лишь горничным да лакеям отводят помещения под самой крышей.
– Что же это, я буду спать рядом с прислугой?
Удивленная резким тоном сестры, Фелисити оглянулась, и ей показалось, что в глазах новоявленной родственницы блеснуло пламя настоящей ненависти. Однако Фелисити решила, что это просто игра света.
– Конечно, нет. Ведь ты член этой семьи. Я бы предоставила тебе комнату рядом с моей, но ее недавно занял один из офицеров. На втором этаже у нас четыре спальни, и еще четыре – на третьем.
Когда они поднялись наверх, Фелисити распахнула дверь в комнату, отделанную в голубых и белых тонах. Обстановка была очень изящна – вот почему тут до сих пор никто не жил, ведь офицеры выбирали мебель покрепче, а не покрасивее.
Бесс никогда не жила в такой роскошной и просторной комнате. Тут было почти столько же места, сколько во всей их убогой лачуге, где ютились они втроем с матерью и сестрой. А теперь, подумать только, вся эта комната – в ее распоряжении!
– Вон там – ванна, – указала Фелисити на закрытую дверь. – Когда отдохнешь, можешь побаловать себя. Для этого позови Бекки. Она у меня, правда, немножко копуша, но все же в конце концов является на вызов. Надеюсь, тебе тут понравится.
Фелисити хлопотала возле отца. Движения ее были немного резкими, а прикосновения – менее ласковыми, чем обычно. Она кормила его супом из горшочка. Когда же он съел последнюю ложку и Фелисити насухо вытерла ему подбородок салфеткой, Томас взял ее за руку и сказал:
– Ну ладно, дочь, давай начистоту.
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду, что если ты и впредь так же будешь тереть мой подбородок, то мне не придется бриться.
– А что, я была слишком неосторожна? Прости.
– Но почему ты так расстроена? Что случилось?
– Ничего.
– Присядь-ка, – потребовал Томас.
Фелисити вовсе не хотелось начинать этот разговор.
– Папа, лучше не надо. Ведь это действительно не мое дело.
– Да, с этим я готов согласиться, однако есть вещи, которые ты должна знать. Я любил твою маму, Фелисити.
– Правда? – спросила она воинственным тоном, но в следующую секунду прикусила губу. – Прости. Я ничего не имела в виду.
– Имела, и я вполне понимаю твою враждебность. Но ты не представляешь себе, до какой степени я любил. Она была хрупкой, нежной, прелестной леди. А когда ты родилась, ей, бедняжке, очень туго пришлось. Доктора предупредили, что во время вторых родов она непременно умрет. – Томас тяжело вздохнул. – Я не мог рисковать.
– И потому нашел себе другую.
– Да, однажды я оступился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
– Так где мы остановились? – вкрадчиво промолвил он, и глаза его весело заблестели.
– Вон там, – указала головой Фелисити, имея в виду место их предыдущей беседы.
Джаред улыбнулся:
– Я имел в виду не это. Чем мы с вами занимались?
– Разговаривали о Маргарет. Я обещала завтра отвести ее в магазин. Как вы думаете, она обидится, если предложить ей что-нибудь не слишком яркое?
Джареду пришлось изрядно напрячься, чтобы не упустить нить этого разговора, потому что, задавая свой вопрос, Фелисити начала ласковыми и в то же время уверенными движениями разглаживать рубашку на его груди. Это прикосновение вызвало необычайно сильную и не вполне пристойную реакцию со стороны Уокера. Он поспешил сменить позу, чтобы случайно не шокировать девушку.
– Скоро ваш отец поправится, – сказал Уокер. – Давайте больше не станем откладывать свадьбу.
– Мы же решили, что она состоится через две недели. Теперь уже ничего нельзя изменить.
Возможно, для кого-то полмесяца – пустяковый срок, но для Джареда это была целая вечность. Порой он позволял себе обнять Фелисити или просто прикоснуться к ней, чтобы уже сейчас вкусить хоть каплю ожидающего его блаженства. И вот опять он обязан сдерживаться, хотя и знает, что это выше человеческих сил.
– Вы заняты сегодня днем?
– Нет. А что?
– Мы могли бы уединиться где-нибудь.
– Сад всегда под рукой.
– Это днем-то? – Уокер недовольно скривился. – Я было подумал о вашей комнате.
Фелисити заморгала от неожиданности.
– Просто хотелось поцеловать вас. По-настоящему, и чтобы никто не помешал.
– Ах, ну если вам нужен поцелуй, так для этого сгодится бельевая кладовка, – с лукавой улыбкой ответила Фелисити. – Мне рассказывали, что некоторые используют ее как раз для таких дел.
– Как это ужасно! – поддразнил ее Джаред.
– Да, и, если не ошибаюсь, однажды вечером я сама обнаружила там некий сюрприз.
Он не выдержал и рассмеялся:
– В тот вечер ваши щеки запылали, как наливные яблочки. А захлопнув дверь, вы к ней прислонились спиной, точно верный страж. Вы действительно подумали, будто я способен отпихнуть вас, чтобы получше разглядеть этих голубков?
– Признаться, была такая мысль.
– Да что вы? Интересно почему?
– Наверное, потому, что вам очень понравилось увиденное.
– Ах, Фелисити, мужчина должен быть совершенно слеп, чтобы не уставиться на женскую грудь.
– Неужели все мужчины в равной степени наслаждались бы этим?
Обняв ее еще крепче, Джаред приподнял пальцем подбородок девушки и заглянул ей в глаза.
– Не знаю, как насчет всех, но мне гораздо больше понравилось, как вы покраснели. И я сразу же стал соображать, как бы убедить эту молодую леди подыскать вторую такую же кладовую. Только свободную, разумеется.
– Неужели вы подумали об этом? И всего после каких-нибудь пяти минут знакомства?
– Милая, я начал думать об этом после первых десяти секунд.
Фелисити рассмеялась и уютно устроилась в объятиях Джареда.
Неожиданно в холл ввалился Марси.
– Из госпиталя известия, надо торопиться, – прогремел он, никак не обращаясь к Джареду. – Туда привезли сразу уйму больных, около сотни человек. – Увидев, что он нарушил уединение влюбленных, Марси покраснел, от чего его бронзовая кожа стала ярко-алой. – Простите, мисс Драйден, я не хотел…
Он не договорил, а Фелисити так и не успела разглядеть его смущенное лицо, потому что Джаред перехватил ее внимание, сказав:
– Я должен идти.
Потом он неожиданно быстро поцеловал ее в губы, словно это уже стало самым привычным делом, и отправился к себе за саквояжем.
Через минуту, придя в себя после поцелуя, Фелисити вошла в комнату отца.
– О, я так рад, что ты вернулась. А то зову Бекки, а ее все нет.
– Наверное, она пошла на рынок, папа.
Томас кивнул и сказал:
– Я думаю, Маргарет хочет посмотреть свою комнату и немного отдохнуть перед обедом.
– Действительно. Ты, должно быть, очень устала. Давай я тебя провожу, – сказала Фелисити, улыбнувшись девушке.
И обе вышли, оставив отца отдыхать. Когда они приблизились к лестнице, Бесс поняла, что ей придется жить на третьем этаже, и сразу же угрюмо сдвинула брови. Она считала, что лишь горничным да лакеям отводят помещения под самой крышей.
– Что же это, я буду спать рядом с прислугой?
Удивленная резким тоном сестры, Фелисити оглянулась, и ей показалось, что в глазах новоявленной родственницы блеснуло пламя настоящей ненависти. Однако Фелисити решила, что это просто игра света.
– Конечно, нет. Ведь ты член этой семьи. Я бы предоставила тебе комнату рядом с моей, но ее недавно занял один из офицеров. На втором этаже у нас четыре спальни, и еще четыре – на третьем.
Когда они поднялись наверх, Фелисити распахнула дверь в комнату, отделанную в голубых и белых тонах. Обстановка была очень изящна – вот почему тут до сих пор никто не жил, ведь офицеры выбирали мебель покрепче, а не покрасивее.
Бесс никогда не жила в такой роскошной и просторной комнате. Тут было почти столько же места, сколько во всей их убогой лачуге, где ютились они втроем с матерью и сестрой. А теперь, подумать только, вся эта комната – в ее распоряжении!
– Вон там – ванна, – указала Фелисити на закрытую дверь. – Когда отдохнешь, можешь побаловать себя. Для этого позови Бекки. Она у меня, правда, немножко копуша, но все же в конце концов является на вызов. Надеюсь, тебе тут понравится.
Фелисити хлопотала возле отца. Движения ее были немного резкими, а прикосновения – менее ласковыми, чем обычно. Она кормила его супом из горшочка. Когда же он съел последнюю ложку и Фелисити насухо вытерла ему подбородок салфеткой, Томас взял ее за руку и сказал:
– Ну ладно, дочь, давай начистоту.
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду, что если ты и впредь так же будешь тереть мой подбородок, то мне не придется бриться.
– А что, я была слишком неосторожна? Прости.
– Но почему ты так расстроена? Что случилось?
– Ничего.
– Присядь-ка, – потребовал Томас.
Фелисити вовсе не хотелось начинать этот разговор.
– Папа, лучше не надо. Ведь это действительно не мое дело.
– Да, с этим я готов согласиться, однако есть вещи, которые ты должна знать. Я любил твою маму, Фелисити.
– Правда? – спросила она воинственным тоном, но в следующую секунду прикусила губу. – Прости. Я ничего не имела в виду.
– Имела, и я вполне понимаю твою враждебность. Но ты не представляешь себе, до какой степени я любил. Она была хрупкой, нежной, прелестной леди. А когда ты родилась, ей, бедняжке, очень туго пришлось. Доктора предупредили, что во время вторых родов она непременно умрет. – Томас тяжело вздохнул. – Я не мог рисковать.
– И потому нашел себе другую.
– Да, однажды я оступился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79