— И что? — спросил юноша сквозь зубы.
— Плыви обратно!
— С ума сошел?
— Плыви обратно, — княжич старался сдерживать себя.
— Ты что, думаешь, если с мечом, да в кольчуге, так…
— Дернешься — убью!
— Ты что, тать?
— Мне сказано — мор в Крутен не выпускать, а то весь народ перемрет!
— Нет у нас заразы…
Младояру показалось, что все идет по второму кругу. Жених не понимал смысла слов Младояра…
— Когда лекарь подтвердит, что нет мора, и тебя пропущу, и других. А пока — возвращайся обратно.
— А лодочник гле?
— Если мужика здешнего коснешься, придется и его убить, — на всякий случай предупредил княжич.
— Что-о?! — воскликнул парень, — Да я тебя!
Следующие несколько мгновений растянулись для княжича на часы. Вот противник делает шаг назад — меч вперед за счет разгиба руки, противник замер, пользуемся этим, шаг вперед, рука снова полусогнута. Подался влево — пускаем меч в опережение, вот он уже с левой стороны от горла, становимся поближе, лезвие наискосок. Вовремя — противник дергается вправо, но мы быстрее, ладонь уводит рукоять в сторону, и мы прикрыли отступление. Еще раз влево — теперь просто повертываем ладонь, успеваем упереть жалом слева. Проклятье — чиркнул по коже, слава Коше, только по коже, но до крови. «Меч придется прокалить». Парень вытирает ладонью горло, зрит ярко-красное, глаза — навыкат.
— Да ты что? — рычит, как зверь, бросок вперед.
Младояр сделал как положено, выставив острие меча вперед, точно по направлению в ямочку, где сходятся ключицы. И теперь стоял возле смертельно раненого. Кровь рекой, яркая, светлая. Пенится. Глаза молодого жениха — мутнеют…
Княжич торопливо отступил, опасаясь, как бы зараженная кровь не попала на одежду. И лишь мгновением позже осознал, что наделал. Ведь он убил своего, человека из-под Крутена, где князем — его отец. Что там убить врага, неизвестно, сколько степняков попало под стрелы, пущенные отроком в сечах. И вот зимой, тоже, когда приносили в жертву пленников. Но здесь — своего, безоружного…
— Надо собирать костер! — напомнил себе Младояр.
Все дальнейшее — и поиск сухих дров, и разведение огня над трупом, даже кончик меча, нагретый над огнем — все проходило, как во сне. На следующий день к Младояру присоединился возвращавшийся с ловли людоеда Хаврюшка, караулить стало проще — все-таки вдвоем. Через пару дней прискакали присланные князем дружинники…
* * *
Ближе к ночи у избы вдовы собралось полдеревни. Вся мужская половина, не только отроки, даже седовласые старцы — и те пришли полюбопытствовать. Перво-наперво Иггельд вынес тряпицу с горящим камешком.
— У той сучки, на которой этот огонек сиживал, язва велика была! — объяснил лекарь, — Я вот только чуток этот камешек у пояса, в мешочке подержал — теперь и у меня болит!
Мужики так и отпрянули. Потом все разом заговорили. Многие припоминали, что последние дни развелось что-то много светлячков, да странные какие-то, не летают…
Начался поход по избам. В темноте высматривали искорки. Светящиеся точки нашли у троих заболевших, остальные, видать, ушли вместе с гноем. Ночь только начиналась. Мальчишки бегали по деревне, то здесь, то — там обнаруживая святящиеся песчинки. Иггельд не велел их трогать, в ход пошли бронзовые щипчики, найденные песчинки аккуратно складывались в горшочек. К рассвету все дно посудины усеялось «звездочками». И тут прибежал запыхавшийся мальчуган лет восьми, жестами позвал за собой. Иггельд, во главе мужского населения Заболотной, двинулся за разволновавшимся мальчишкой, кожей чуя, что не спроста тот голос потерял!
Коряга среди болота, в десятке шагов от твердой почвы. А на ней — горящий, будто раскаленный добела, камень размером с яблоко. Но если малая песчинка вызывала язву, камешек обжег кожу сквозь тряпицу, то не повредит ли это дьявольское яблоко стоящим на берегу?!
— Он настолько велик, что и нас обжечь может, — предупредил Иггельд, — идите отсюда!
Деревенские не заставили себя упрашивать, враз попятившись назад.
— Как зима придет, надо кому-то себя не пожалеть, камешек отсюда забрать, да отнести подальше от деревни, — распорядился Иггельд, — там же и все остальные песчинки схоронить, и те, которые еще найдем!
— Так еще искать будем? — спросил кто-то из мужиков.
— Пока деревню не очистите — будете искать! — голос ведуна приобрел металлический оттенок, — А как все соберете, будем святилище ставить, и чтоб потом туда — не ногой! Поставим вокруг лики Богов Мертвых…
* * *
Утром все мужчины, включая Иггельда, завалились досыпать. Ведь впереди — еще одна бессонная ночь. К полудню старик проснулся, прошелся по избам. Новых больных не появилось, что окончательно укрепило Иггельда в убеждении, что странная болезнь не заразна. Не забыл лекарь и о себе самом, учинив подробный осмотр обоженных мест. Краснота возле коленки так и осталась малозаметной, не болела, не гноилась.
«Небось, многие из деревенских такие же малые ожоги получили, да внимания не обращают,» — сделал вывод старый лекарь, переходя ко второй болячке.
На боку дело обстояло похуже, но вполне терпимо. Область ожога припухла, слегка зудела. Иггельд втер в больное место целебную мазь, закрыл чистой тряпицей, приклеив последнюю по краям птичьим клеем прямо к коже. Оглядев сделанное и так, и сяк — остался доволен работой.
«Может, и не загноится пораженное место,» — подумал ведун, — «вот я говорю себе — пораженное. Будто стрелой? Песчинка светилась — так? Что же — злой свет такой? Но ведь свет не пробился бы через тряпицу и рубаху. Когда я заворачивал ту песчинку в полотно, насквозь не светило. Значит — поражает не свет. Тогда что — яд? Можно попробовать. Все-таки помучим какого-нибудь поросеночка. Ведь у меня горшочек со злыми песчинками. Никакой яд сквозь дно не проникает, правильно?»
Поросенка Иггельду пожертвовали без каких-либо возражений. Надо — значит надо. Даже обмыли повизгивавшую животинку по просьбе лекаря. И так все были перепуганы после ночи удивительных открытий, мужики обсуждали, что надо обследовать все места выпаса скота, прочесать лес вкруг деревни. Сама мысль о том, чтобы раз и навсегда очистить Заболотную от злой болезни пришлась деревенским по вкусу. Никогда прежде не удавалось прогнать болезнь так — собственными руками!
Лекарь крепко спеленал молочного поросеночка, привязал пеньковой веревочкой к скамейке, поставил горшочек со светящимися песчинками рядом, но так, чтобы тот не касался розовенького тельца. А потом — решил вымыть руки.
«Вот-вот. Надо заставить всю деревню помыться после того, как соберут все светящееся. И скот обмыть!» — подумал лекарь.
Вечерние осмотры больных убедили Иггельда в том, что все выздоравливают. Не завтра, конечно, но через неделю-две все поправятся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105