Во как по-нашему!
Отработал ее и побежал на дорогу, а тут недалечко была угольная яма — мужик уголья жег. Заяц поскорее к яме, вывалялся весь в пыли да саже и сделался настоящий поп.
Вышел на дорогу, повесил уши и сидит.
Тем временем лиса кое-как выбралась на волю и побежала искать зайца. Увидела его и приняла за монаха:
— Здравствуй! — говорит, — Не видал ли ты где косого зайца?
— Которого? Что тебя давеча?
Лиса вспыхнула со стыда и побежала домой.
— Ах он подлец! Уже успел по всему народу расславить!
Как лиса ни хитра, а заяц-то ее попробовал!
/ Сказка заимствована из сборника А. Н. Афанасьева «Русскiя завътныя сказки»/
— Этот заяц — плохой заяц! — заявил Нойдак.
— Отчего ж? — удивился Сухмат.
— Непорядок это так — с лисой. Непорядок!
— Так она ж его съесть хотела! — напомнил Сухмат.
— Все равно не хорошо, — стоял на своем строгий ведун.
— Ну вот, никому моя сказка не нравится, — покачал головой Сухмат, — пойду-ка я спать в таком разе…
— А учить Нойдака буквице? — спохватился Нойдак.
— Ты мне сказку рассказал, я тебе — тоже, мы теперь с тобой в расчете, — сказал Сухмат, явно не собирающийся заниматься — на ночь глядя — обучением Нойдака грамоте.
— Стой, подожди, моя еще сказку расскажет! — попытался задержать богатыря Нойдак, но тот уже захрапел.
Глава 11
Дорогу преграждали четверо воинов. В кольчугах, с мечами и копьями. Странно — едешь тут едешь, ни одной живой души человеческой, а тут сразу четверо, да еще как бы дожидаются.
— Здоровы будете, добры молодцы! — не слишком дружелюбно поприветствовал парней Рахта, — И чего нам, нельзя, что ли, проехать?
Вроде ни одного слова грубого не сказал богатырь, но те сразу поняли и расступились. Счет известен — на богатыря двадцать дружинников надо, чтобы силы сравнять, так что на Рахту с Сухматом если меньше сорока бойцов придется — то и лезть в драку нечего. Счет тот еще с Рюриковых времен ведется, и завсегда верен.
— И Вы здоровы будете, — поклонился один из них, видимо, старший. — Дорога для богатырей русских свободна, наше дело — лишь слово молвить… — и он указал рукой так, что было ясно — пожалуйста, проезжайте, дорога свободна.
— А чего тогда стоите здесь?
— Простой народ не пускаем, смерть там, впереди…
— А нас, стало быть, пропускаешь?
— Вы, богатыри да витязи — хозяева своей судьбы, вольны выбирать — объехать, али сразиться, наше дело — лишь предупредить… — настойчиво повторил дружинник.
— Что же, — сказал Рахта, уже почувствовавший, что дело не просто, — рассказывай, друже, что там, впереди!
— Завелось тут в лесу, аж с зимы, чудо-юдо невиданное, да такое, что никто из видевших его жив не остался…
— Да, видно и впрямь невиданное, — согласился Сухмат, слезая с коня, — а хоть бы издали кто видел?
— Вроде дети малые видывали, у них, детишек глазки востренькие.
— Ты давай, рассказывай по порядку, — приказал Рахта строго, — что да как, и подробнее!
— Жила да была тут в лесочке, на опушке, в маленькой избушке, бабушка-старушка, — начал сказку сказывать дружинник, — ну и ведьмой же она слыла, эта бабка — не приведи… Может, и не Яга, но все равно лихо было с ней повстречаться. Взглянет недобрым глазом — так дите малое и заикаться начнет, ну, а уж баба на сносях может и выкинуть. Да чего там говорить, встретит, бывало, оратай ведьму-баушку, та только взглянет — и пошло. Конь ногу спортит, посев пропадет, у коровы вымя высохнет… Но терпели, просто старались стороной обходить, да подалече. Да вот что потом вышло. Жил тут один, Вышлой кликали. И уродился тот Вышла таким уродом — ну, да ладно, что уродом, у каких уродин и сердце златое бывает, их все равно кто-то да полюбит… А этот уродился и злым, и гадким, мало что уродина. Ни одна девка и слышать о нем не хотела, даже рядом стоять, а не то что замуж пойти… Видно, сильно был зол Вышла на судьбу, да на всех других людей. Взял да пошел он к той баушке. Сторговались, видать, пообещала злая старуха ему великое ведовство навести, да оплаты потребовала не простой, а такой, что все так сразу и увидели, как Вышла с ведьмой расплатился. Короче, взяла она у него один глаз, и стал тот Вышла еще и одноглазым. А дальше совсем плохо стало. Глаз-то, который у Вышлы остался, совсем злым стал. Встретит Вышла девку в лесу иль в поле одну-одинешеньку, как взглянет — девки потом рассказывали, что и забывали обо всем. Недолго терпели отцы да женихи, поймали того Вышлу, да этот злой глаз и вырезали. А глаз — прыг да скок, по полю шмыг — и к лесу напрямик. Люди за ним, все норовят поймать да раздавить, но не тут-то было! Глаз так хитро скакал, что никто его прихлопнуть так и не смог. Бежали за ним, бежали, глядь — так прямо к ведьминой избенки и подобрались. Старушка та из гнилушки-то своей вылезла, на порожке стоит, да глазик поджидает. Но тут мальчонка один, восьми годков, маленький, да удаленький, глазик-то и словил. Мужики глаз хвать — тут же, на глазах у ведьмы, его камнем по камню и размазали. Закричала тут ведьма диким голосом — смотрят люди — течет у ней из глазницы кровь. Видно — был тот глаз ее собственный. Понял народ, откуда все беды берутся, да решили люди, что надо с этим делом кончать. Схватили колья — и к ведьме. Та колдовала, колдовала, да против кольев осиновых разве что наколдуешь? Взяли люди, да выкололи ей второй глаз, хотели и вовсе жизни лишить, да пожалели старость. А зря — потом думали, да себя ругали, надо было ее колом, а избенку огнем священным запалить…
— Ну, известное дело, мужик задним умом крепок, — подал голос Сухмат, — но что дальше то было?
— А дальше вот что было, — продолжил удивительный рассказ дружинник, — отпустили ее с дуру, а ведьма шасть в избушку, а там у нее запасной глаз, у Вышлы купленный, хранился. Поставила она тот глаз себе на место, выскочила к людям и давай причитать: «Ой и лихо мне, один глазик родный раздавили, другой выкололи, и осталась я с глазом чужим, бесполезным… Ох и лихо же мне! Пусть и вам всем лихо будет, Лихо Одноглазое пусть сюда придет, что б вам всем лихо стало!». Как закляла она теми словами, вдруг земля задрожала, древа затрещали, ветер взревел. Испугались люди, да бросились бежать — кто куда. Бегут, не оглядываются. А кто смелее был — на миг оглянулся, да рассказывал потом, что земля вспучилась у самой избенка, да полезло из-под земли что-то, а что — и не рассмотрели… Потом осмелели чуть, возвернулись, глядь — а от старухи одни кости обглоданные лежат. Видно, пришло Лихо, да первым делом саму старушку и сожрало!
— А потом?
— А потом решил Вышла за свои обиды людям отмстить. Хоть и слепой стал, да дорогу в лес нашел…
— И что, нажаловался Лиху?
— Нажаловался — не нажаловался, да только больше того Вышлу живого никто не видел, зато нашли на опушке, у той самой избушки кости кривые.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
Отработал ее и побежал на дорогу, а тут недалечко была угольная яма — мужик уголья жег. Заяц поскорее к яме, вывалялся весь в пыли да саже и сделался настоящий поп.
Вышел на дорогу, повесил уши и сидит.
Тем временем лиса кое-как выбралась на волю и побежала искать зайца. Увидела его и приняла за монаха:
— Здравствуй! — говорит, — Не видал ли ты где косого зайца?
— Которого? Что тебя давеча?
Лиса вспыхнула со стыда и побежала домой.
— Ах он подлец! Уже успел по всему народу расславить!
Как лиса ни хитра, а заяц-то ее попробовал!
/ Сказка заимствована из сборника А. Н. Афанасьева «Русскiя завътныя сказки»/
— Этот заяц — плохой заяц! — заявил Нойдак.
— Отчего ж? — удивился Сухмат.
— Непорядок это так — с лисой. Непорядок!
— Так она ж его съесть хотела! — напомнил Сухмат.
— Все равно не хорошо, — стоял на своем строгий ведун.
— Ну вот, никому моя сказка не нравится, — покачал головой Сухмат, — пойду-ка я спать в таком разе…
— А учить Нойдака буквице? — спохватился Нойдак.
— Ты мне сказку рассказал, я тебе — тоже, мы теперь с тобой в расчете, — сказал Сухмат, явно не собирающийся заниматься — на ночь глядя — обучением Нойдака грамоте.
— Стой, подожди, моя еще сказку расскажет! — попытался задержать богатыря Нойдак, но тот уже захрапел.
Глава 11
Дорогу преграждали четверо воинов. В кольчугах, с мечами и копьями. Странно — едешь тут едешь, ни одной живой души человеческой, а тут сразу четверо, да еще как бы дожидаются.
— Здоровы будете, добры молодцы! — не слишком дружелюбно поприветствовал парней Рахта, — И чего нам, нельзя, что ли, проехать?
Вроде ни одного слова грубого не сказал богатырь, но те сразу поняли и расступились. Счет известен — на богатыря двадцать дружинников надо, чтобы силы сравнять, так что на Рахту с Сухматом если меньше сорока бойцов придется — то и лезть в драку нечего. Счет тот еще с Рюриковых времен ведется, и завсегда верен.
— И Вы здоровы будете, — поклонился один из них, видимо, старший. — Дорога для богатырей русских свободна, наше дело — лишь слово молвить… — и он указал рукой так, что было ясно — пожалуйста, проезжайте, дорога свободна.
— А чего тогда стоите здесь?
— Простой народ не пускаем, смерть там, впереди…
— А нас, стало быть, пропускаешь?
— Вы, богатыри да витязи — хозяева своей судьбы, вольны выбирать — объехать, али сразиться, наше дело — лишь предупредить… — настойчиво повторил дружинник.
— Что же, — сказал Рахта, уже почувствовавший, что дело не просто, — рассказывай, друже, что там, впереди!
— Завелось тут в лесу, аж с зимы, чудо-юдо невиданное, да такое, что никто из видевших его жив не остался…
— Да, видно и впрямь невиданное, — согласился Сухмат, слезая с коня, — а хоть бы издали кто видел?
— Вроде дети малые видывали, у них, детишек глазки востренькие.
— Ты давай, рассказывай по порядку, — приказал Рахта строго, — что да как, и подробнее!
— Жила да была тут в лесочке, на опушке, в маленькой избушке, бабушка-старушка, — начал сказку сказывать дружинник, — ну и ведьмой же она слыла, эта бабка — не приведи… Может, и не Яга, но все равно лихо было с ней повстречаться. Взглянет недобрым глазом — так дите малое и заикаться начнет, ну, а уж баба на сносях может и выкинуть. Да чего там говорить, встретит, бывало, оратай ведьму-баушку, та только взглянет — и пошло. Конь ногу спортит, посев пропадет, у коровы вымя высохнет… Но терпели, просто старались стороной обходить, да подалече. Да вот что потом вышло. Жил тут один, Вышлой кликали. И уродился тот Вышла таким уродом — ну, да ладно, что уродом, у каких уродин и сердце златое бывает, их все равно кто-то да полюбит… А этот уродился и злым, и гадким, мало что уродина. Ни одна девка и слышать о нем не хотела, даже рядом стоять, а не то что замуж пойти… Видно, сильно был зол Вышла на судьбу, да на всех других людей. Взял да пошел он к той баушке. Сторговались, видать, пообещала злая старуха ему великое ведовство навести, да оплаты потребовала не простой, а такой, что все так сразу и увидели, как Вышла с ведьмой расплатился. Короче, взяла она у него один глаз, и стал тот Вышла еще и одноглазым. А дальше совсем плохо стало. Глаз-то, который у Вышлы остался, совсем злым стал. Встретит Вышла девку в лесу иль в поле одну-одинешеньку, как взглянет — девки потом рассказывали, что и забывали обо всем. Недолго терпели отцы да женихи, поймали того Вышлу, да этот злой глаз и вырезали. А глаз — прыг да скок, по полю шмыг — и к лесу напрямик. Люди за ним, все норовят поймать да раздавить, но не тут-то было! Глаз так хитро скакал, что никто его прихлопнуть так и не смог. Бежали за ним, бежали, глядь — так прямо к ведьминой избенки и подобрались. Старушка та из гнилушки-то своей вылезла, на порожке стоит, да глазик поджидает. Но тут мальчонка один, восьми годков, маленький, да удаленький, глазик-то и словил. Мужики глаз хвать — тут же, на глазах у ведьмы, его камнем по камню и размазали. Закричала тут ведьма диким голосом — смотрят люди — течет у ней из глазницы кровь. Видно — был тот глаз ее собственный. Понял народ, откуда все беды берутся, да решили люди, что надо с этим делом кончать. Схватили колья — и к ведьме. Та колдовала, колдовала, да против кольев осиновых разве что наколдуешь? Взяли люди, да выкололи ей второй глаз, хотели и вовсе жизни лишить, да пожалели старость. А зря — потом думали, да себя ругали, надо было ее колом, а избенку огнем священным запалить…
— Ну, известное дело, мужик задним умом крепок, — подал голос Сухмат, — но что дальше то было?
— А дальше вот что было, — продолжил удивительный рассказ дружинник, — отпустили ее с дуру, а ведьма шасть в избушку, а там у нее запасной глаз, у Вышлы купленный, хранился. Поставила она тот глаз себе на место, выскочила к людям и давай причитать: «Ой и лихо мне, один глазик родный раздавили, другой выкололи, и осталась я с глазом чужим, бесполезным… Ох и лихо же мне! Пусть и вам всем лихо будет, Лихо Одноглазое пусть сюда придет, что б вам всем лихо стало!». Как закляла она теми словами, вдруг земля задрожала, древа затрещали, ветер взревел. Испугались люди, да бросились бежать — кто куда. Бегут, не оглядываются. А кто смелее был — на миг оглянулся, да рассказывал потом, что земля вспучилась у самой избенка, да полезло из-под земли что-то, а что — и не рассмотрели… Потом осмелели чуть, возвернулись, глядь — а от старухи одни кости обглоданные лежат. Видно, пришло Лихо, да первым делом саму старушку и сожрало!
— А потом?
— А потом решил Вышла за свои обиды людям отмстить. Хоть и слепой стал, да дорогу в лес нашел…
— И что, нажаловался Лиху?
— Нажаловался — не нажаловался, да только больше того Вышлу живого никто не видел, зато нашли на опушке, у той самой избушки кости кривые.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105