Хотели хлопнуть по преступникам, показать грозность и беспристрастность, а в действительности ничего кроме срама и конфуза для власти не вышло.
Был в Ставке; видел много офицеров, прибывших с фронта с разными поручениями, преимущественно по части снабжений; встретил нескольких старых знакомых по немецкому фронту и послушал их рассказы о состоянии армий; общее заключение, что присылаемые укомплектования могут при умелом обращении дать весьма сносных солдат, но зато большинство присылаемых офицеров ниже всякой критики; наряду с небольшим числом настоящих дельных офицеров прибывают целые толпы наружно дисциплинированной, но внутренне распущенной молодежи, очень кичащейся своими погонами и правами, но совершенно не приученной к труду в к повиновению долгу; умеющей командовать, но ничего не понимающей по части Руководства взводом и ротой в бою, на походе и в обычном обиходе. Очень много уже приучившихся к алкоголю и кокаину; особенно жалуются на отсутствие душевной стойкости, на повышенную способность поддаваться панике и унынию; свидетельствуют, что мне говорили и раньше и что отмечено в донесениях посылаемых мной на фронт офицеров, - что очень часто неустойчивость и даже трусость офицеров являются причинами ухода частей с их боевых участков и панического бегства. Мне показывали донесение начальника Ижевского гарнизона, в коем отмечалось, что задолго до прихода на Ижевский завод отходивших через него войск, он наполнился десятками бросивших свои части офицеров, которые верхом и на повозках удирали в тыл.
Сообщающие эти сведения совершенно справедливо говорят, что скоропалительность в выпуске офицеров из школы и отсутствие поверки их нравственных и военных качеств приносит армии великое зло, ибо сводит на нет всю гигантскую и геройскую работу настоящих офицеров. Дитерихс добился, наконец, что армии доставили сведения о действительной их численности; оказывается, что у нас около пятидесяти тысяч строевых чинов, при трехстах тысячах ртов; в армиях боевого элемента не больше 12-15 тысяч человек в каждой, т. е. примерно около дивизии хорошего состава.
Я очень удивлен малой решительности Дитерихса по части уничтожения ненужных высших войсковых соединений; нелепо иметь на 50 тысяч бойцов несколько десятков штабов армий, групп, дивизий, бригад; реорганизацию армий надо было начать с беспощадного уничтожения излишних штабов. Говорить, что это невозможно, ибо подлежащее упразднению начальство этого не хочет и не допустит. Много надежд возлагается на формируемый казачий корпус; считают, что вскоре нам удастся собрать конную массу до десяти тысяч шашек, т. е. такую силу которая в руках талантливого и энергичного кавалерийского начальника может совершить большие дела. Прорвать красную паутину очень не трудно, а дальние идут степи, богатые продовольствием и фуражом, представляющие раздолье для широкого конного рейда с разгромом всего красного тыла.
К сожалению, у нас нет подходящего для выполнения такой задачи кавалерийского начальника; фронтовые офицеры, с которыми я говорил на эту тему, считают, что наиболее подходить к такой роли генерал Каппель, обладающей всеми необходимыми для этого качествами. Но горе в том, что возглавление этого корпуса уже предрешено внеконкурсной кандидатурой генерала Иванова-Ринова, давно уже мечтающего о победных лаврах и о выдвижении в местные Бонапарты, не без дальнейших надежд и на более высокое будущее.
Это аннулирует совершенно боевое значение конного корпуса, ибо нигде, как в кавалерии, успех не зависит так от боевых качеств ее начальника, его таланта, знаний, беззаветной храбрости, глазомера, настойчивости, разумной, а иногда и безумной решительности и уменья схватить, оценить и использовать обстановку.
Какой же кавалерийский начальник может получиться из этого полицейского выскочки, очень компетентного по части пресечений и нагаечно-зубодробительных усмирений, но полного нуля во всем, что касается боевого руководства вообще, а специально-кавалерийского сугубо.
Мы достаточно уже насмотрелись в большую войну, как наши никчемушные кавалерийские генералы сводили на нет всю силу нашей конницы и отличные боевые качества ее личного состава; но и те никчемушники были орлы сравнительно с этим, так жадно тянущимся к победным лаврам, честолюбивым Держимордой.
15 Августа.
С появлением в звании Военного Министра генерала Дитерихса, моя работа очень усложнилась и получила очень уродливый характер.
Дитерихс путается во все мелочи снабжения, отдает распоряжения моим подчиненным мимо меня, сам распределяет приходящее запасы и сводит меня к роли какого-то регистратора - делопроизводителя. Я думал, что он умнее, дельнее и способнее распределять работу; казалось бы, что он мог узнать, что я представляю собою в служебном и рабочем отношении и что мне можно доверить; ну, а если я, по его мнению, не подхожу, то мои рапорты и доклады об увольнении уже давно ждут положительной резолюции, а я сам жду избавления от той нравственной каторги, в которой держит меня эта мной не прошенная должность.
После обеда заседание Государственного Экономического Совещания, в котором я делал доклад по основным вопросам снабжения армии; желание принести общую пользу и армии, и самому совещанию сильно приподняло мое настроение и я сам остался доволен своим докладом: говорил коротко, ясно, ничего не скрывая и откровенными разъяснениями, по-видимому, удовлетворил членов Совещания. Благодаря этому докладу, опоздал к началу экстренного заседания Совета Министров, на котором рассматривался вопрос об отставке Михайлова и Сукина.
Насколько удалось выяснить, в начале заседания Вологодский заявил, что последнее заседание Совета Министров и многочисленные заявления серьезных общественных групп убедили его в невозможности оставления в составе Правительства Михайлова и Сукина; поэтому он просит членов Совета высказать свое мнение этому вопросу; он добавил, что имеет основание ожидать, что со стороны Верховного Правителя последует предложение кандидатуры на должность министра финансов бывшего государственного контролера Феодосьева, а на место главноуправляющего делами Правительства - Самойлова, но он, Вологодский, считает для себя эти кандидатуры неприемлемыми, особенно в отношении Феодосьева, политическая и нравственная физиономии которого совершенно не подходить к составу Правительства и который принимал участие в подаче Верховному Правителю записки с осуждением состава и деятельности членов Правительства.
Преображенский, Шумиловский и Устругов энергично поддержали Вологодского, заявив что, если Верховный Правитель не согласится с теми кандидатами, которых изберет председатель Совета Министров, то все Правительство должно подать в отставку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
Был в Ставке; видел много офицеров, прибывших с фронта с разными поручениями, преимущественно по части снабжений; встретил нескольких старых знакомых по немецкому фронту и послушал их рассказы о состоянии армий; общее заключение, что присылаемые укомплектования могут при умелом обращении дать весьма сносных солдат, но зато большинство присылаемых офицеров ниже всякой критики; наряду с небольшим числом настоящих дельных офицеров прибывают целые толпы наружно дисциплинированной, но внутренне распущенной молодежи, очень кичащейся своими погонами и правами, но совершенно не приученной к труду в к повиновению долгу; умеющей командовать, но ничего не понимающей по части Руководства взводом и ротой в бою, на походе и в обычном обиходе. Очень много уже приучившихся к алкоголю и кокаину; особенно жалуются на отсутствие душевной стойкости, на повышенную способность поддаваться панике и унынию; свидетельствуют, что мне говорили и раньше и что отмечено в донесениях посылаемых мной на фронт офицеров, - что очень часто неустойчивость и даже трусость офицеров являются причинами ухода частей с их боевых участков и панического бегства. Мне показывали донесение начальника Ижевского гарнизона, в коем отмечалось, что задолго до прихода на Ижевский завод отходивших через него войск, он наполнился десятками бросивших свои части офицеров, которые верхом и на повозках удирали в тыл.
Сообщающие эти сведения совершенно справедливо говорят, что скоропалительность в выпуске офицеров из школы и отсутствие поверки их нравственных и военных качеств приносит армии великое зло, ибо сводит на нет всю гигантскую и геройскую работу настоящих офицеров. Дитерихс добился, наконец, что армии доставили сведения о действительной их численности; оказывается, что у нас около пятидесяти тысяч строевых чинов, при трехстах тысячах ртов; в армиях боевого элемента не больше 12-15 тысяч человек в каждой, т. е. примерно около дивизии хорошего состава.
Я очень удивлен малой решительности Дитерихса по части уничтожения ненужных высших войсковых соединений; нелепо иметь на 50 тысяч бойцов несколько десятков штабов армий, групп, дивизий, бригад; реорганизацию армий надо было начать с беспощадного уничтожения излишних штабов. Говорить, что это невозможно, ибо подлежащее упразднению начальство этого не хочет и не допустит. Много надежд возлагается на формируемый казачий корпус; считают, что вскоре нам удастся собрать конную массу до десяти тысяч шашек, т. е. такую силу которая в руках талантливого и энергичного кавалерийского начальника может совершить большие дела. Прорвать красную паутину очень не трудно, а дальние идут степи, богатые продовольствием и фуражом, представляющие раздолье для широкого конного рейда с разгромом всего красного тыла.
К сожалению, у нас нет подходящего для выполнения такой задачи кавалерийского начальника; фронтовые офицеры, с которыми я говорил на эту тему, считают, что наиболее подходить к такой роли генерал Каппель, обладающей всеми необходимыми для этого качествами. Но горе в том, что возглавление этого корпуса уже предрешено внеконкурсной кандидатурой генерала Иванова-Ринова, давно уже мечтающего о победных лаврах и о выдвижении в местные Бонапарты, не без дальнейших надежд и на более высокое будущее.
Это аннулирует совершенно боевое значение конного корпуса, ибо нигде, как в кавалерии, успех не зависит так от боевых качеств ее начальника, его таланта, знаний, беззаветной храбрости, глазомера, настойчивости, разумной, а иногда и безумной решительности и уменья схватить, оценить и использовать обстановку.
Какой же кавалерийский начальник может получиться из этого полицейского выскочки, очень компетентного по части пресечений и нагаечно-зубодробительных усмирений, но полного нуля во всем, что касается боевого руководства вообще, а специально-кавалерийского сугубо.
Мы достаточно уже насмотрелись в большую войну, как наши никчемушные кавалерийские генералы сводили на нет всю силу нашей конницы и отличные боевые качества ее личного состава; но и те никчемушники были орлы сравнительно с этим, так жадно тянущимся к победным лаврам, честолюбивым Держимордой.
15 Августа.
С появлением в звании Военного Министра генерала Дитерихса, моя работа очень усложнилась и получила очень уродливый характер.
Дитерихс путается во все мелочи снабжения, отдает распоряжения моим подчиненным мимо меня, сам распределяет приходящее запасы и сводит меня к роли какого-то регистратора - делопроизводителя. Я думал, что он умнее, дельнее и способнее распределять работу; казалось бы, что он мог узнать, что я представляю собою в служебном и рабочем отношении и что мне можно доверить; ну, а если я, по его мнению, не подхожу, то мои рапорты и доклады об увольнении уже давно ждут положительной резолюции, а я сам жду избавления от той нравственной каторги, в которой держит меня эта мной не прошенная должность.
После обеда заседание Государственного Экономического Совещания, в котором я делал доклад по основным вопросам снабжения армии; желание принести общую пользу и армии, и самому совещанию сильно приподняло мое настроение и я сам остался доволен своим докладом: говорил коротко, ясно, ничего не скрывая и откровенными разъяснениями, по-видимому, удовлетворил членов Совещания. Благодаря этому докладу, опоздал к началу экстренного заседания Совета Министров, на котором рассматривался вопрос об отставке Михайлова и Сукина.
Насколько удалось выяснить, в начале заседания Вологодский заявил, что последнее заседание Совета Министров и многочисленные заявления серьезных общественных групп убедили его в невозможности оставления в составе Правительства Михайлова и Сукина; поэтому он просит членов Совета высказать свое мнение этому вопросу; он добавил, что имеет основание ожидать, что со стороны Верховного Правителя последует предложение кандидатуры на должность министра финансов бывшего государственного контролера Феодосьева, а на место главноуправляющего делами Правительства - Самойлова, но он, Вологодский, считает для себя эти кандидатуры неприемлемыми, особенно в отношении Феодосьева, политическая и нравственная физиономии которого совершенно не подходить к составу Правительства и который принимал участие в подаче Верховному Правителю записки с осуждением состава и деятельности членов Правительства.
Преображенский, Шумиловский и Устругов энергично поддержали Вологодского, заявив что, если Верховный Правитель не согласится с теми кандидатами, которых изберет председатель Совета Министров, то все Правительство должно подать в отставку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108