- Нужна надежная рация, нужен радист, - Меньшиков смотрит на командующего. Петров поправляет пенсне, задумывается.
- Противник намечает перегруппировку войск, - тихим голосом говорит он, - партизаны обязаны помешать этому маневру. Рацию и радиста дадим. Как перебросить связь к партизанам?
- Рекомендую катер-охотник, - предлагает Октябрьский...
...Бухта, сжатая с трех сторон отвесными берегами, все больше погружается в тьму. Тихо всплескивают прибрежные волны. Над заливчиком кочуют обрывки тумана. У маленького причала слегка вздрагивает катер.
На берегу, вобрав в плечи голову, ходит Маркин, он вглядывается в темноту.
До отплытия остаются считанные минуты. Маркин с тревогой смотрит на горку, с которой к причалу сбегает мало притоптанная дорожка. Наконец, его зоркие глаза в темноте замечают людей.
- Эй, берег! - доносится крик.
- Есть берег!
Якунин, радист - молодой паренек в ватнике с ящиком за плечами, а за ним секретарь обкома Меньшиков попадают под луч электрического фонарика, направленного на них Маркиным.
- У вас все готово? - спрашивает лейтенанта Меньшиков.
- Все.
Секретарь обкома отводит в сторону его и Якунина.
- Обком партии и командование надеются на вас. Севастополь ждет связи с партизанами. Помните: с завтрашнего дня мы дни и ночи ждем вас в эфире. Передайте партизанскому командованию - пусть готовят посадочные площадки. Мы пошлем к ним самолеты с продуктами, медикаментами. По выполнении задания возвращайтесь в Севастополь, дайте знать по радио. Мы укажем вам район перехода линии фронта, встретим вас.
- Будет сделано, товарищ секретарь обкома! - говорит Маркин.
...Катер отчалил от берега и вышел в открытое море. Небо спускалось ниже. Поднимался небольшой ветер.
Маркин и Якунин стоят на палубе, прислушиваются к шуму мотора, к свисту холодного ветра.
Темная южная ночь, и чем дальше в море, тем сильнее ветер. Он тугими порывами набрасывается на катер, клонит его к воде. Соленые волны гуляют по маленькой палубе.
Катер уносит группу от родного города в неизвестность. Где, в каких ущельях или пещерах она найдет партизан, затерявшихся в лесах и, наверное, проявляющих очень большую осторожность?
Море разыгрывается еще сильнее, уже большие волны гуляют по палубе.
Маркин поднимается на командирский мостик.
- Правее Голубого залива высадишь нас, - говорит он командиру. Бывал там?
- А где я не бывал, разве у черта на рогах не сидел, - невесело ответил тот. - Там подводные камни.
- Знаю. На берег шлюпкой доберемся.
- Ладно.
Командир затягивается трубкой, смотрит на компас.
- Ну и ночка, прямо-таки для турецких контрабандистов, - беспокоится он за свое суденышко... Волны бросают его, как щепку.
Неожиданно командир приказывает:
- Лево руля, приглушить мотор!
Становится тихо, ветер доносит до слуха отчетливый шум мотора.
- Немецкие охотники, ищут, - говорит командир.
Вскоре шум пропадает за кормой, катер меняет курс и на полном ходу приближается к Голубому заливу. Связные готовятся к высадке, на маленькую шлюпку укладывают самое необходимое.
Буйным натиском катятся прибрежные волны, а вокруг стоят угрюмые каменистые громады.
Шлюпку спускают на воду, прощаются. Волна подхватывает ее и поднимает на гребень. Но сильные руки Маркина налегают на весла, поворачивают шлюпку поперек волны и направляют ее к берегу.
Высаживаются.
Ветер гудит в расщелинах скал, подгоняет людей. Они торопливо покидают берег и идут по тропе через виноградники и огороды.
Вдруг из-за соседней скалы взлетает в небо несколько ракет.
- Ложись! - командует Маркин и первый падает на мерзлую землю.
Свет вырывает из объятий ночи клочок бушующего моря, серую полосу земли и небо, испещренное редкими белыми точками падающего снега.
За ракетами следуют трассирующие пули и доносятся пулеметные очереди.
- Не спят, гады. Надо торопиться, - предлагает Маркин.
Он идет впереди бесшумной походкой. Радист с первых шагов спотыкается и падает.
- Ставь ноги крепче, - шепчет ему старший лейтенант.
Через полчаса подкрались к Севастопольскому шоссе Южного берега Крыма.
Маркин уходит на разведку, а Якунин и радист выжидают в кустах. От холода и тревог радист стучит зубами. Над самой головой трещат моторы, с полузатемненными фарами по шоссе проскакивают мотоциклисты.
Возвращается Маркин.
- Самое время переходить дорогу, патруль только проскочил.
Первым перебегает дорогу Маркин, присматривается и дает сигнал радисту. Тот делает несколько шагов и... падает.
- Батареи, батареи... разбил, эх... - кричит он истошным голосом.
- Тихо, - Маркин подхватывает радиста и несет через дорогу, кладет под кустом. - Можешь идти?
- Могу, только сильно зашибся. Эх, лучше бы на грудь упал, а то на батареи, - горюет паренек.
- Лучше бы ты совсем не падал, растяпа, - распекает его Маркин.
Идут дальше. Чем выше поднимаются, тем глубже снег и свежее. Вокруг на вершинах красуются белые исполинские шапки, окаймленные черными линиями лесов.
Идут по снежной целине, рассветает. Радист выбивается из сил. Привал.
- Нам надо переждать до полудня, а потом на яйлу подниматься, - там перекрещиваются все партизанские тропы, - предлагает Якунин.
С полудня поднимаются на яйлу, попеременно помогают радисту, который оказался слабым ходоком.
К закату выбрались на западный участок яйлы. Якунин уходит на разведку, а Маркин поит обессилевшего радиста горячей водой.
Вскоре Якунин возвращается.
- Напал на тропу... Пойдемте к Чайному домику.
Тропа все круче. Вот она вьется по кромке обрывистой скалы. Радист бледнеет, руками хватается за снег. Неожиданно он вскрикивает и падает.
- Д-е-р-ж-и-с-ь! - Маркин бежит на помощь, но поздно. Радист проваливается, как в пучину.
Маркин и Якунин стоят над бездной, молчат.
- Э... э... э!.. - кричит Якунин.
В ответ ни звука...
Через час Якунин и Маркин находят радиста... Он без дыхания лежит на глыбе диорита... Рация и батареи разбиты.
- Эх, и везет, черт возьми! - кричит Маркин и закрывает руками лицо.
- Рация у партизан есть, - успокаивает его Якунин и тянет за рукав. Надо двигаться...
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Вечерние сумерки... Журчит хрустально-чистый родник. По ущелью стелется морозная дымка.
Отчетливо слышно дыхание Севастопольского фронта. Внизу, в долине облако густого дыма над станцией Сюрень. Это бьют из города наши дальние морские батареи.
Рядом со мной прохаживается комиссар. Разговор не клеится.
- Ты, кажется, что-то надумал? - спрашиваю я Домнина.
- Вот я и надумал, чтобы сняли Красникова и прислали тебя.
- Вот, оказывается, кому я обязан назначением. Ничего себе, удружил, - невольно улыбнулся я.
Мне было трудно. Я вспоминал наши первые партизанские бои, вспоминал Македонского, Кривошту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76