В этом качестве я и начал необходимые переговоры с британским премьер-министром и с министерством иностранных дел. Переговоры начались с меморандума, который был направлен мною 26 июня Черчиллю и лорду Галифаксу. Переговоры завершились 7 августа 1940 подписанием соглашения. Некоторые статьи соглашения, на которых я настаивал, вызвали довольно щекотливую дискуссию между представителем союзников Стрэнгом и нашим представителем, профессором Рене Кассеном118.
Считая, что не исключена возможность, что превратности войны заставят Англию заключить компромиссный мир, а также учитывая, что англичане могут, чего доброго, польститься на то или иное из наших заморских владений, я настаивал на том, чтобы Великобритания гарантировала восстановление границ метрополии и Французской колониальной империи. Англичане согласились в конечном счете обещать "полное восстановление независимости и величия Франции", но не взяли на себя никаких обязательств относительно нашей территориальной неприкосновенности. Хотя я и был убежден, что руководство общими военными операциями на суше, на море и в воздухе, естественно, должно осуществляться английскими военачальниками, принимая во внимание соотношение сил, я оставил за собой при всех обстоятельствах "верховное командование" французскими силами, признавая лишь "общие директивы английского командования". Так был установлен чисто национальный характер этих сил. Кроме того, я настоял на оговорке - не без возражений со стороны англичан, - что ни в коем случае добровольцы "не обратят своего оружия против Франции". Это не означало, что они не должны были никогда сражаться с французами. Увы! Нужно было предвидеть как раз обратное, поскольку Виши было только Виши, а отнюдь не Франция. Но эта оговорка должна была гарантировать, что наша армия, ведя военные действия совместно с союзниками, не нанесет ущерба национальному достоянию Франции, а также ее интересам.
Хотя расходы по вооружению сил "Свободной Франции" временно брало на себя английское правительство, ибо вначале мы не располагали никакими средствами, я настоял на том, чтобы было оговорено, что речь идет лишь об авансе, который будет возмещен впоследствии, учитывая поставки с нашей стороны. И действительно, этот долг был полностью возвращен еще в ходе войны, так что в конечном счете вооруженные силы "Свободной Франции" ни в коей мере не находились на иждивении у Англии.
Наконец, несмотря на страстное стремление к увеличению тоннажа торгового флота, страсть, которой - вполне законно! - были охвачены англичане, мы не без труда добились их согласия на то, чтобы между английскими и французскими силами была установлена "постоянная связь" для урегулирования вопросов об "использовании французских торговых судов и их команд".
Этот документ был подписан мной и Черчиллем в Чекерсе. Соглашение от 7 августа имело для "Свободной Франции" немаловажное значение не только потому, что избавляло нас в ближайшем будущем от материальных затруднений, но также и потому, что британские власти, имевшие отныне официальную базу для взаимоотношений с нами, теперь без колебания оказывали нам помощь. Но главное, весь мир узнал, что, несмотря на все препятствия, заложены основы франко-британского сотрудничества. Это не замедлило сказаться на отношении к нам некоторых территорий Французской империи и французов, проживавших за границей. Кроме того, другие государства, видя, что Великобритания признала "Свободную Францию", сделали некоторые шаги нам навстречу. Это относилось в первую очередь к правительствам, нашедшим свое убежище в Англии. Конечно, их возможности были чрезвычайно ограниченны, но зато они сохранили свое международное представительство и международное влияние.
Ибо каждая европейская страна, подвергшаяся вторжению гитлеровских армий, спасла на свободной земле свою независимость и суверенитет. Также поступили и те страны, территории которых были впоследствии оккупированы Германией и Италией. Ни одно правительство не согласилось надеть ярмо захватчика, ни одно, за исключением лишь правительства, объявившего себя правительством Франции и имевшего в своем распоряжении обширную империю, охраняемую крупными вооруженными силами, и один из сильнейших флотов мира!
В июне, когда одна катастрофа следовала за другой, на землю Великобритании ступили монархи и министры Норвегии, Голландии, Люксембурга, затем президент Польской республики и польские министры и некоторое время спустя - бельгийский кабинет. Англия гостеприимно принимала у себя представителей этих правительств в изгнании, руководствуясь чувством великодушия, смешанного с расчетом. Как бы ни были они теперь бедны, многие из них привезли золото и валюту своих банков. У голландцев была Индонезия и значительный флот, у бельгийцев -Конго, у поляков - небольшая армия, у норвежцев - многочисленные торговые суда, у чехов, или, вернее, у Бенеша119, - информационная сеть в Центральной и Восточной Европе и активные связи в США. Помимо всего прочего, Англии, заботившейся о своем престиже, было лестно выступить в роли последнего оплота рушившегося старого мира.
Для этих изгнанников "Свободная Франция"120, не имевшая ничего, была особенной. Более всего она привлекала к себе внимание несчастных поляков и чехов, имевших наибольшие основания для беспокойства. Мы, сохранившие верность традициям Франции, олицетворяли для них надежду, и их симпатии были всецело на нашей стороне. В частности, Сикорский121 и Бенеш, несмотря на всю их подозрительность, возникшую вследствие интриг и обид, которые усугубляли их несчастье, установили со мной прочную и постоянную связь. Может быть, лишь в этот страшный период я понял по-настоящему, чем является Франция для всего мира.
В то время как мы стремились вывести "Свободную Францию" на международную арену, я пытался создать зачатки власти и администрации. Было бы смешно, если бы я, почти никому не известный и полностью лишенный средств, провозгласил в качестве "правительства" тот элементарный аппарат, который я создавал. К тому же, несмотря на то, что я был убежден, что правительство Виши будет катиться по наклонной плоскости вплоть до своего окончательного падения, несмотря на то, что я заявил о незаконности правительства, находящегося в зависимости от врага, я хотел сохранить возможность для смены власти во время войны, если когда-нибудь представится для этого случай. Поэтому я весьма остерегался что-либо создавать даже на словах, так как это могло помешать возрождению государства. Я лишь призывал представителей властей Французской империи объединиться для ее защиты. Затем, когда стало известно об их отказе, я решил при первой же возможности создать всего-навсего "Национальный комитет".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250