Идея позиционной войны составляла основу стратегии, которой собирались руководствоваться в будущей войне. Она же определяла организацию войск, их обучение, вооружение и всю военную доктрину в целом.
Предполагалось, что в случае войны Франция мобилизует свои резервы и сформирует из них максимальное количество дивизий, предназначенных не для маневрирования, наступления и развития успеха, а для того, чтобы удерживать оборонительные участки. Предполагалось, что эти дивизии займут позиции вдоль франко-бельгийской границы, при этом исходили из того, что Бельгия будет нашим союзником, и на этих позициях будут ждать наступления противника.
Что касается таких танков, самолетов, орудий на механической тяге с круговым обстрелом, которые в последних сражениях мировой войны показали свою пригодность для нанесения внезапных ударов и осуществления прорыва фронта и мощь которых с тех пор непрерывно возрастала, то их собирались использовать лишь для усиления обороны или, в случае необходимости, для восстановления линии фронта с помощью местных контратак. В связи с этим определялись и соответствующие виды вооружения: тихоходные танки, вооруженные легкими малокалиберными пушками и предназначенные для сопровождения пехоты, а отнюдь не для стремительных и, главное, самостоятельных действий, и истребители для защиты воздушного пространства. В то же время бомбардировочная авиация была слаба, а штурмовики полностью отсутствовали. Артиллерийские орудия с узким горизонтальным сектором обстрела, приспособленные для ведения огня с определенной позиции, были плохо пригодны для передвижения по любой местности и для ведения кругового обстрела.
К тому же заранее предполагалось, что фронт пройдет по линии Мажино41, продолжением которой будут служить бельгийские укрепления. Таким образом, мыслилось, что вооруженная нация, укрывшись за этим барьером, будет удерживать противника в ожидании, когда, истощенный блокадой, он потерпит крах под натиском свободного мира.
Такая военная доктрина соответствовала самому духу правящего режима. Обреченный на застой из-за слабости государственной власти и постоянных политических разногласий, он неизбежно должен был придерживаться этой пассивной военной доктрины. Она играла роль обнадеживающей панацеи и настолько соответствовала умонастроениям в стране, что любой политический деятель, добивавшийся своего избрания, рукоплесканий по своему адресу или возможности выступить в печати, должен был публично признать ее высокие качества.
Пребывая во власти иллюзии, что, объявив войну войне, якобы можно помешать агрессорам развязать ее, помня об атаках, за которые пришлось заплатить столь дорогой ценой, и не представляя себе отчетливо всей той технической революции, которая за это время произошла в военном деле, общественное мнение даже и не помышляло о наступательных действиях.
Словом, все способствовало тому, чтобы положить принцип пассивности в основу нашей национальной обороны.
Мне лично такое направление представлялось крайне опасным. Я считал, что в стратегическом отношении оно целиком и полностью отдает инициативу в руки противника. С политической точки зрения я полагал, что широковещательные заявления о нашем намерении не выводить свои армии за пределы фаниц поощряют Германию к действиям против слабых и изолированных стран и областей: Саара, Рейнских государств, Австрии, Чехословакии, Прибалтийских государств, Польши и т. д. Мне казалось, что таким образом мы отдаляем от союза с нами Россию, а также даем Италии понять, что при любых обстоятельствах мы не собираемся пресекать ее злонамеренных действий. И наконец, с моральной точки зрения мне представлялось пагубным убеждать страну в том, что в случае войны участие Франции сведется к тому, чтобы драться как можно меньше.
Надо сказать, что философия действия, вопросы подготовки вооруженных сил и их использования со стороны государства, проблема взаимоотношений между правительством и военным командованием интересовали меня уже давно, и я имел возможность высказать свои мысли по этому поводу в таких работах, как "Разлад в лагере противника", "На острие шпаги", а также в ряде журнальных статей. В частности, я прочитал в Сорбонне несколько публичных лекций по вопросам ведения войны.
Но вот в январе 1933 Гитлер стал полновластным хозяином Германии. С этого момента события неизбежно должны были развиваться в стремительном темпе. Так как не нашлось никого, кто предложил бы что-либо отвечающее сложившейся обстановке, то я счел своим долгом обратиться к общественному мнению и изложить свой собственный план. Но поскольку это могло повлечь за собой определенные последствия, надо было ожидать, что наступит день, когда на меня будет обращено пристальное внимание общества. Не без колебаний я решил выступить после двадцати пяти лет подчинения официальной военной доктрине.
В книге, озаглавленной "За профессиональную армию", я изложил свой план и свои идеи. Я предлагал немедленно приступить к созданию ударной маневренной армии, в состав которой входили бы отборные механизированные и бронетанковые войска и которая должна была существовать наряду с соединениями, комплектуемыми на основе мобилизации.
В 1933 я поставил этот вопрос в журнале "Политика и парламент", а весной 1934 вышла моя книга, в которой приводились доводы в пользу создания армии, приспособленной к нашим условиям, и обосновывались принципы ее организации.
Почему нужна такая армия? Останавливаясь прежде всего на обеспечении обороны Франции, я указывал на то, что географические условия, предопределяющие возможность вторжения на нашу территорию с севера и северо-востока, национальные особенности немецкого народа со свойственными ему непомерными притязаниями, влекущими его на запад, через Бельгию к Парижу и, наконец, характер французского народа, в силу которого он оказывается застигнутым врасплох в начале каждой войны, - все это, подчеркивал я, вынуждает нас постоянно держать часть наших сил наготове, чтобы в любой момент можно было начать боевые действия.
"Мы не можем, - писал я, - рассчитывать на то, что плохо укомплектованные и слабо оснащенные войска, занимающие наспех созданные оборонительные рубежи, смогут отразить первый удар. Настало время, когда наряду с армией, комплектуемой за счет массы резервистов и призывников и составляющей основной элемент национальной обороны, но при этом требующей много времени для сосредоточения и введения ее в дело, необходимо иметь сплоченную, хорошо обученную маневренную армию, способную действовать без промедления, то есть армию, находящуюся в постоянной боевой готовности".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250