Изучение цели, подходов к ней, расположения зенитных средств врага, поражение военного объекта - дело штурмана.
- Разницы здесь нет: в составе одного экипажа штурман совершает полет или в составе группы, он постоянно должен знать место своего самолета и в сохранении ориентировки должен надеяться лишь на себя. Это закон. Представьте, - говорит Панкратов, - флагман подбит. Вам приказали выйти вперед и вести группу, а вы, надеясь на штурмана флагманского самолета, ориентировку и счисление пути не вели, не знаете даже, где находитесь. И подобное однажды случилось. Заблудилось звено СБ. Запас горючего иссякал, и командир принял решение идти на посадку. Выбрали место - лед Ладожского озера. Что может быть лучше, ровнее? Так звеном и пошли. Да только лед оказался неровным...
Чаще других с молодыми штурманами и пилотами бывает заместитель командира эскадрильи по политической части старший политрук Василий Овечкин. Летчик, участник боев на Карельском перешейке, он награжден орденом Красного Знамени. Человек веселый, общительный, обаятельный. Он всегда среди людей: на полетах, в штабе, на спортивной площадке. Добросовестно, с любовью и знанием исполняет свою нелегкую должность комиссара.
Ему действительно нелегко. Командиру проще: приказал - выполняй. А замполит не приказывает, он убеждает, воспитывает людей так, чтобы они с готовностью, с душой выполняли приказ командира.
- Хочу вас спросить, - обращается замполит к молодому пилоту старшему сержанту Цимбалюку, - что для вас может явиться помехой в бою, если вдруг начнется война? Лично для вас.
Цимбалюк - командир экипажа бомбардировщиков, в состав которого входит стрелок-бомбардир Константинов. Вопрос необычный. И хоть задан Цимбалюку, все понимают, что это касается всех. И неспроста: с Германией заключен пакт о ненападении, но немецкие самолеты-разведчики все чаще нарушают наши воздушные границы, летают над нашей территорией. Припоминалось и старое: из уст в уста передаются рассказы советских летчиков, воевавших с фашистами в небе Испании, познавших их волчьи повадки.
Задумался Цимбалюк: что же может явиться помехой в бою, если вдруг начнется война? И вдруг мысль: неподготовленность. Личная неподготовленность к бою.
Может ли он, молодой пилот Николай Цимбалюк, встретить врага во всеоружии? Едва ли. Сколько времени он не летает? Месяц? А летчик должен летать систематически. Только в постоянных тренировках он обретает умение и опыт. Не тренируясь, не летая, он быстро теряет летные навыки.
- Самое страшное, - говорит Цимбалюк, - не знать свое оружие, не уметь применить его против врага, оказаться небоеготовым...
Правильно сказал Цимбалюк. И за себя сказал, и за товарищей. И комиссар его понял. Улыбнулся, спрашивает:
- Жалуетесь?
- Да, - кивает пилот, ободренный улыбкой Овечкина. Понятно ему, для чего комиссар завел такой разговор: предупреждает, настораживает о возможности нападения немцев. И всем это понятно.
- Все будет нормально, друзья, - говорит Овечкин, - на днях начнутся полеты. Завтра получим еще несколько самолетов. Затем и зашел, чтобы порадовать...
"Приятно услышать такое сообщение, но почему, - думает про себя Константинов, - мы получаем по семь, по пять самолетов? Почему же не сразу, не все, что положено?"
Чуткий человек Василий Овечкин, понятливый. Ничего не сказал Константинов, лишь на секунду задумался, но Овечкин заметил и это, поясняет:
- Лучше, конечно, если в полк приходят сразу все самолеты. Распределил их по экипажам, и - летай на здоровье. Но идет перевооружение армии, в том числе авиации. Полки, в которых имеется опытный летный состав, вместо СБ получают пикирующий бомбардировщик Пе-2. Но переучивание на новую технику идет постепенно, сначала самолеты получает одна эскадрилья, затем другая: нельзя выводить из строя сразу весь полк, нельзя подрывать боеготовность. Вот так-то, товарищи!
Теперь многое стало понятно. Жаль только, что стало понятно не сразу, не с первых же дней.
"...Из училища я сообщал, что буду стрелком-бомбардиром, а не штурманом, но по прибытии в часть узнал, что летать все равно буду в качестве штурмана. Очень рад. В бомбардировочной авиации это личность значительная. Летчик есть летчик, командир экипажа, но полет рассчитывает штурман, он же выдает летчику курс самолета, ведет ориентировку, он же производит бомбометание, - пишет Владимир Тамаре. Почувствовав, что хвалится чуть излишне, делает шаг назад: - Правда, все это еще впереди и, наверное, будет не скоро. Летают пока настоящие штурманы, лейтенанты.
Полк у нас очень хороший, имеет боевой опыт. Орденоносцев здесь!.. А заместитель командира полка - Герой Советского Союза. Нам столько всего рассказывают! Особенна замполит эскадрильи. Он тоже летчик, награжден орденом, но рассказывает больше всего о войне с фашистами в небе Испании, о немецких фашистах. Предупреждает нас, настораживает... Имей в виду, обстановка сейчас сложная, особенно близ границы".
22 июня полк подняли по тревоге. Люди бегут к самолетам. В утренней тишине гулко раздается топот сапог. Механики бегут с полной выкладкой: винтовками, скатками, противогазами. Все это хранится при них, в казарме. Летчики и штурманы пока налегке, оружие и снаряжение им привезут из штаба полка.
За последнее время тревоги участились, и люди, прибежав на стоянку, действуют, как и обычно: расчехляют машины, проверяют заправку бензина, масла и воздуха, начинают подвешивать бомбы. Но вдруг поступает команда: самолеты рассредоточить, подготовить к вылету и замаскировать. Это уже что-то новое...
А время идет. Солнце поднимается все выше. Уже теплым ветром осушило росу, разогнало туманную дымку. Когда все было закончено, все подготовлено к вылету, на стоянку пришел капитан Хорошилов, приказал построить людей и объявил:
- Отбоя тревоги не будет. Война. Войска фашистской Германии нарушили нашу границу.
Владимир посмотрел в сторону Шепетовки и увидел самолеты, несколько "Чаек" и И-16. Они летали звеньями на разных высотах. Увидев их еще полчаса назад, он удивился; какие в воскресенье полеты? Тревога - дело обычное, но полеты... В течение этого времени самолеты менялись: одни уходили на посадку, другие взлетали. "Патрулируют, - понял теперь Владимир, - несут боевое дежурство, охраняют Шепетовку".
- Руководящий состав ко мне! - приказал Хорошилов.- Получить боевое задание!..
Из строя вышли командиры и штурманы эскадрилий, их заместители. Хорошилов развернул планшет с уложенной в нем картой...
- Они и будут ходить на задание, - недовольно ворчит Михеев, - помяни мое слово, Володя, нам, сержантам, и во время войны летать не придется.
Но летать в этот день не пришлось никому. С проложенными на картах маршрутами экипажи прождали весь день понапрасну, И второй день, и третий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
- Разницы здесь нет: в составе одного экипажа штурман совершает полет или в составе группы, он постоянно должен знать место своего самолета и в сохранении ориентировки должен надеяться лишь на себя. Это закон. Представьте, - говорит Панкратов, - флагман подбит. Вам приказали выйти вперед и вести группу, а вы, надеясь на штурмана флагманского самолета, ориентировку и счисление пути не вели, не знаете даже, где находитесь. И подобное однажды случилось. Заблудилось звено СБ. Запас горючего иссякал, и командир принял решение идти на посадку. Выбрали место - лед Ладожского озера. Что может быть лучше, ровнее? Так звеном и пошли. Да только лед оказался неровным...
Чаще других с молодыми штурманами и пилотами бывает заместитель командира эскадрильи по политической части старший политрук Василий Овечкин. Летчик, участник боев на Карельском перешейке, он награжден орденом Красного Знамени. Человек веселый, общительный, обаятельный. Он всегда среди людей: на полетах, в штабе, на спортивной площадке. Добросовестно, с любовью и знанием исполняет свою нелегкую должность комиссара.
Ему действительно нелегко. Командиру проще: приказал - выполняй. А замполит не приказывает, он убеждает, воспитывает людей так, чтобы они с готовностью, с душой выполняли приказ командира.
- Хочу вас спросить, - обращается замполит к молодому пилоту старшему сержанту Цимбалюку, - что для вас может явиться помехой в бою, если вдруг начнется война? Лично для вас.
Цимбалюк - командир экипажа бомбардировщиков, в состав которого входит стрелок-бомбардир Константинов. Вопрос необычный. И хоть задан Цимбалюку, все понимают, что это касается всех. И неспроста: с Германией заключен пакт о ненападении, но немецкие самолеты-разведчики все чаще нарушают наши воздушные границы, летают над нашей территорией. Припоминалось и старое: из уст в уста передаются рассказы советских летчиков, воевавших с фашистами в небе Испании, познавших их волчьи повадки.
Задумался Цимбалюк: что же может явиться помехой в бою, если вдруг начнется война? И вдруг мысль: неподготовленность. Личная неподготовленность к бою.
Может ли он, молодой пилот Николай Цимбалюк, встретить врага во всеоружии? Едва ли. Сколько времени он не летает? Месяц? А летчик должен летать систематически. Только в постоянных тренировках он обретает умение и опыт. Не тренируясь, не летая, он быстро теряет летные навыки.
- Самое страшное, - говорит Цимбалюк, - не знать свое оружие, не уметь применить его против врага, оказаться небоеготовым...
Правильно сказал Цимбалюк. И за себя сказал, и за товарищей. И комиссар его понял. Улыбнулся, спрашивает:
- Жалуетесь?
- Да, - кивает пилот, ободренный улыбкой Овечкина. Понятно ему, для чего комиссар завел такой разговор: предупреждает, настораживает о возможности нападения немцев. И всем это понятно.
- Все будет нормально, друзья, - говорит Овечкин, - на днях начнутся полеты. Завтра получим еще несколько самолетов. Затем и зашел, чтобы порадовать...
"Приятно услышать такое сообщение, но почему, - думает про себя Константинов, - мы получаем по семь, по пять самолетов? Почему же не сразу, не все, что положено?"
Чуткий человек Василий Овечкин, понятливый. Ничего не сказал Константинов, лишь на секунду задумался, но Овечкин заметил и это, поясняет:
- Лучше, конечно, если в полк приходят сразу все самолеты. Распределил их по экипажам, и - летай на здоровье. Но идет перевооружение армии, в том числе авиации. Полки, в которых имеется опытный летный состав, вместо СБ получают пикирующий бомбардировщик Пе-2. Но переучивание на новую технику идет постепенно, сначала самолеты получает одна эскадрилья, затем другая: нельзя выводить из строя сразу весь полк, нельзя подрывать боеготовность. Вот так-то, товарищи!
Теперь многое стало понятно. Жаль только, что стало понятно не сразу, не с первых же дней.
"...Из училища я сообщал, что буду стрелком-бомбардиром, а не штурманом, но по прибытии в часть узнал, что летать все равно буду в качестве штурмана. Очень рад. В бомбардировочной авиации это личность значительная. Летчик есть летчик, командир экипажа, но полет рассчитывает штурман, он же выдает летчику курс самолета, ведет ориентировку, он же производит бомбометание, - пишет Владимир Тамаре. Почувствовав, что хвалится чуть излишне, делает шаг назад: - Правда, все это еще впереди и, наверное, будет не скоро. Летают пока настоящие штурманы, лейтенанты.
Полк у нас очень хороший, имеет боевой опыт. Орденоносцев здесь!.. А заместитель командира полка - Герой Советского Союза. Нам столько всего рассказывают! Особенна замполит эскадрильи. Он тоже летчик, награжден орденом, но рассказывает больше всего о войне с фашистами в небе Испании, о немецких фашистах. Предупреждает нас, настораживает... Имей в виду, обстановка сейчас сложная, особенно близ границы".
22 июня полк подняли по тревоге. Люди бегут к самолетам. В утренней тишине гулко раздается топот сапог. Механики бегут с полной выкладкой: винтовками, скатками, противогазами. Все это хранится при них, в казарме. Летчики и штурманы пока налегке, оружие и снаряжение им привезут из штаба полка.
За последнее время тревоги участились, и люди, прибежав на стоянку, действуют, как и обычно: расчехляют машины, проверяют заправку бензина, масла и воздуха, начинают подвешивать бомбы. Но вдруг поступает команда: самолеты рассредоточить, подготовить к вылету и замаскировать. Это уже что-то новое...
А время идет. Солнце поднимается все выше. Уже теплым ветром осушило росу, разогнало туманную дымку. Когда все было закончено, все подготовлено к вылету, на стоянку пришел капитан Хорошилов, приказал построить людей и объявил:
- Отбоя тревоги не будет. Война. Войска фашистской Германии нарушили нашу границу.
Владимир посмотрел в сторону Шепетовки и увидел самолеты, несколько "Чаек" и И-16. Они летали звеньями на разных высотах. Увидев их еще полчаса назад, он удивился; какие в воскресенье полеты? Тревога - дело обычное, но полеты... В течение этого времени самолеты менялись: одни уходили на посадку, другие взлетали. "Патрулируют, - понял теперь Владимир, - несут боевое дежурство, охраняют Шепетовку".
- Руководящий состав ко мне! - приказал Хорошилов.- Получить боевое задание!..
Из строя вышли командиры и штурманы эскадрилий, их заместители. Хорошилов развернул планшет с уложенной в нем картой...
- Они и будут ходить на задание, - недовольно ворчит Михеев, - помяни мое слово, Володя, нам, сержантам, и во время войны летать не придется.
Но летать в этот день не пришлось никому. С проложенными на картах маршрутами экипажи прождали весь день понапрасну, И второй день, и третий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86