Вдруг из канавы или из окопа раздался грубый командирский голос: «Лейтенант, чего разлегся, давай вперед, поднимай людей в атаку!» Смотрю, а это полковник Корецкий – в то время командир нашего 6-го мехкорпуса. Как это его занесло вперед наших войск? Не иначе заблудился. Видимо, я больше испугался Василия Игнатьевича Корецкого, чем немцев, вскочил как ошпаренный и с криком: «Встать, за мной в атаку, вперед!» бросился, вот именно бросился, вперед. Бойцы взвода, открыв огонь, поднялись как один и устремились на противника.
Атака, атака… В литературе много написано об этом, но атаки бывают разные, и самое тяжелое – это атака в открытом поле. Сначала шагом, затем перебежками и уже ближе к противнику – бегом, что есть силы! А сколько страху натерпишься за это время – пули свистят, но не всегда их слышишь, вокруг рвутся немецкие мины и снаряды. Атака позиций противника – страшная штука для человека, состояние его никто не знает и правдиво описать не может – приврет или напишет отсебятину. Но как ни бывает страшно, но задачу за тебя никто не выполнит. Бежишь и думаешь: «Убьют или не убьют?» – но чаще забываешь и об этом, а только думаешь: «Где противник?!» Если встречали противника на близком расстоянии, например метров 50, то броском преодолевали это расстояние и захватывали его позицию. Задача командира взвода командовать этим броском: «Вперед бегом, открыть огонь! Бей фрицев!» Но если противник останавливал нас огнем на большем расстоянии, то рота равертывалась в цепь и мы поднимали бойцов в атаку только после команды ротного и комбата, с танками и без них. Такая атака страшнее, и потерь больше, и бежать не всегда сил хватает. Здесь задача комвзвода, чтобы солдаты не залегли, поэтому бежишь с криком «Вперед!». Противник, как правило, убегал, и мы, еле дыша, залегали в его окопах или продолжали преследование, если хватало сил.
Противник и в этот раз бежал, не приняв рукопашный бой, но я решил как можно дальше убежать от Корецкого, и мы, не останавливаясь, добежали почти до домов селения, откуда нас опять остановил плотный пулеметный огонь. Взвод залег. Попов со своим взводом принял правее, там были густые кусты, а перед моим взводом было голое поле с травой. Я лежал и видел, как трава срезалась шквальным огнем, хорошо, что мы лежали за незначительным бугорком, это уже очень важно, но в голове бились мрачные мысли – «могут убить…». Неожиданно пулемет справа замолчал, это пулеметчики Попова подавили его. После этого прекратил вести огонь и другой пулемет. Мы ворвались в фольварк, немцы бежали из него. Наступила тишина. Молодец Федор, помог нам в тяжелую минуту, а то сколько бы времени мы пролежали на земле и «слушали, как трава растет»? Немецкий пулемет МГ-34 – грозное оружие, и он не позволял нам даже голову поднять. Но все обошлось, слава богу, потерь не было. Навстречу к полковнику Корецкому мы с Федором Поповым решили не ходить, а он нас и не вызывал, наверное, покинул берег реки и уехал по своим делам. Так мы случайно спасли, можно сказать, командира своего корпуса, и это осталось незамеченным, одни забыли про этот случай, а другие и не знали. Нас нашел связной от командира батальона и передал его приказ вернуться на берег реки и продвигаться вдоль реки вперед, где есть удобный выход на западный берег и будут переправляться танки и батальон.
20 апреля батальон получил новую задачу: наступать в северо-западном направлении на г. Потсдам (пригород Берлина) и Бранденбург, а далее на г. Кетцин с обходом Берлина с запада и завершить таким образом окружение Берлинской группировки противника. Такова была задача корпуса и бригады. Ранее 4-я Гвардейская танковая армия продвигалась строго на запад, южнее Берлина, к реке Эльба. Но у 1-го Белорусского фронта под командованием Г.К.Жукова дело с овладением Берлина шло туго, и Ставка перенацелила нашу армию и армию Рыбалко на Берлин, точнее – на его южную и западную окраины.
На новом направлении местность стала более сухой, меньше попадалось водных преград, но больше стало населенных пунктов и по-немецки ухоженных лесов. Спали мы не более 3–4 часов в сутки. В Германии установилась теплая погода, поэтому мы засыпали недалеко от дороги, прямо на траве. Нашу колонну очень часто обстреливали, то из леса, то из населенного пункта, стоящего невдалеке от дороги, и если это мешало нашему движению, то мы, как правило, покидали танки и завязывали бой с противником, отбрасывали его или уничтожали. В большинстве случаев немцы убегали, бросая оружие, пулеметы, фаустпатроны. Такой бой тормозил наше движение, но зато дорога освобождалась от противника.
В одном из таких боев мы с Дроздом чуть не отдали богу души. Нас обстреляли из рощи, и мы моментально покинули танк. Вместе с моим взводом (скорее, с ротой) противника атаковала и 3-я рота батальона. Создалась неразбериха, бойцы нашей и 3-й роты перемешались. Я попытался как-то навести порядок, но ничего не получилось, да и командиры взводов 3-й роты только что прибыли, и я даже не знал их фамилий. Мы выбили противника из добротно вырытых окопов и задержались в них, чтобы осмотреться, понять, куда удрали фрицы. Впереди виднелись дома, значит, немцы скрылись туда, и теперь надо их оттуда выбивать. В это время противник открыл артиллерийский огонь по занятым нами окопам, но пока с перелетом. Я указал своему ординарцу Дрозду место впереди, метрах в ста от нас, ближе к домам, где надо начать рыть ячейки лежа, чтобы приблизиться к немцам для последующей атаки. По моей команде вперед перебежали бойцы взвода, а затем вся рота. Другая, 3-я рота, осталась на месте. Почему я сообразил покинуть окопы? Противник знал местонахождение окопов, первый залп они сделали с перелетом, значит, второй залп будет точно по окопам. Я советовал и лейтенанту из 3-й роты покинуть окопы, но он остался и даже занял мой окопчик, когда я его покинул и перебежал к Дрозду, который уже вгрызался в землю. Теперь был мой черед копать глубже, а он мог отдохнуть – копать лежа землю малой саперной лопаткой тяжело, а встать во весь рост нельзя, немцы вели ружейно-пулеметный огонь и моментально уложили бы вставшего «в гроб». Окапывалась и вся наша рота, по-армейски – накапливалась для атаки. Как я и предполагал, немцы обрушили на окопы мощный артиллерийский огонь, корректировщик, видимо, у них был отменный. Третья рота понесла потери, а мы, как оказалось, вовремя ушли от обстрела. К нашему с Дроздом окопчику прибежал ординарец того лейтенанта и сообщил, что в окоп попал то ли снаряд, то ли мина и командир взвода погиб, а сам солдат лежал рядом с окопом, и его не задело. В который раз мне повезло, повезло и бойцам роты. Населенный пункт нами был взят, но противника преследовать мы не стали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61