.. Как и ей, наверное.
Ничтожнейший тип с павианьими наклонностями. Он покраснел.
А она, все так же сидя на диване и прикрываясь кофтой, спросила: похож на тебя?
Митя с каким-то облегчением ответил: нет, пожалуй...
- Ты его не любишь? - Допрашивала очень спокойно Вера.
- Я его не терплю, - ответил Митя, вкладывая в ответ ненависть к себе.
Она усмехнулась: а он тут причем? Ненавидеть надо себя... Если есть за что. А ребенок?..
Она отвернулась.
Какая же безумная жалость овладела Митей! Как он ее любил и жалел! Он готов был ради нее на все. Он прошептал ( они сегодня стали опять шептать друг другу): хочешь, я останусь у тебя?
Веру охватила поздняя ненависть.
Она разрывала ее на части! Так вот оно что! Низкий грязный гадостный мужичонка! Вот он кто, ее "Митя"!
- Нет, - ответила она твердо, останавливая себя, чтобы не закричать и не выбросить его из дома сейчас же, - вот так, голого, раскрытого ей навстречу, с уже снова встающим членом.
Мало ли еще кому, кроме нее и жены, запихивал он и запихивает!.. Риточке... Лельке! Дуры!!
- Ты сейчас уйдешь.
- Но почему, Вера? Почему? - Спрашивал он, понимая, что все кончено и он в этом виновен. И не потому, что сказал, а потому что делал так!
- Потому. - Кинула она.
Вскочила с дивана и стала одеваться как-то нагло открыто. Ему всегда нравилось смотреть на нее, когда она одевается, и
прерывать это новой любовной атакой. Такая у них была сладостная игра.
Теперь она одевалась как-то нагло, напоказ, наплевательски,
- хотя видела, что он возбудился до кондиции.
Она брезгливо глянула на его взбудораженную мужскую плоть и ему вдруг стало невыносимо стыдно и захотелось прикрыться рукой...
- Что, ты думаешь, мне интересно на это смотреть? Оденься!
- Вера, - он не шептал, в его голосе звенели боль, стыд, и что-то еще, ужасное и томящее, - Вера, но всего десять минут назад ты любила меня...
И с ним случилось такое, чего он от себя не ожидал. Он пошел на нее как бык. И говорил: Вера, Вера, видишь как я хочу тебя! Пожалей меня...
Он подошел к ней и ткнулся плотью ей в руку.
Она в ужас шептала, отодвигаясь от него к дивану: ты что? Ты рехнулся? Убирайся!..
А он почти насиловал ее, хватая все крепче за плечи и валя на спину. Каким-то усилием она вырвалась от него, растрепанная, красная, с широко раскрытыми глазами, в которых плескалось отвращение.
Она отскочила к двери и закричала: не смей подходить ко мне! Ублюдок!
Он внезапно пришел в себя. Что он натворил! Что с ним произошло!.. Может быть, он - сумасшедший? Маньяк? И что теперь можно сказать... Все в нем как бы умерло. И прекратилось возбуждение. Все.
Он стал одеваться. В тишине было слышно, как тяжело, затравленно дышит Вера. Он ничего не соображал, - уйти в ванную хо
тя бы, и чувствовал невыносимое унижение.
Она, стоя настороженно у двери, не отводила от него глаз. Закурила и глядела, как неловко он натягивает трусы, носки, джинсы... Казалось, он совершает перед ней какое-то отвратительно неприличное действо. Так это выглядело.
Он был одет, но еще медлил. Он ждал, что она хоть что-то скажет еще, закричит, унизит... На что можно будет ответить и как-то что-то объяснить... Что? Что объяснить?
Но он медлил. А она вышла из комнаты в прихожую и открыла дверь на лестницу. Ему ничего не оставалось, - он вышел к ней.
Тогда она вытолкнула его из квартиры.
Он ринулся вниз, забыв о лифте. На улице стемнело. Снова лил дождь. И он вдруг понял, что стоит без плаща. Он забыл его ТАМ. Уйти?.. А дома? И так неизвестно, что там... Вернее, известно.
Он вернулся и позвонил. Вера быстро открыла дверь.
- Плащ... - только и сказал он.
Она сорвала его с распялок и кинула ему.
А он схватил ее руку, и не отпуская и целуя ее, говорил: прости, умоляю, прости меня... Если можешь... Я гадок... Но я так
безумно люблю тебя.
Она с силой вырвала руки и захлопнула дверь. А за дверью, прислонившись к косяку, зарыдала без слез.
Митя ехал в такси, его бил озноб, голова горела, мысли были обрывочны.
Он позвонил в свою дверь слабым звонком: сил не было совсем, голова кружилась, он еле стоял на ногах.
Открыла дверь Нэля, за ней маячил тесть.
Митя не удивился, что он здесь, отметил, что у Нэли перекошено лицо, красные, вспухшие глаза.
Переступив через порог, Митя пошатнулся и упал как сноп на пол в холле.
Он, соберясь, смог бы устоять на ногах, но - интуитивно или нет... наоборот расслабился.
Нэля закричала: ты - пьян!
Тесть подошел к нему.
А ему так хорошо было лежать на полу, чувствуя под щекой мягкий ковер!..
Они начали трясти его, он не подавал никаких признаков живости, а Нэля принюхалась и сказала неуверенно: вроде, не пахнет...
Тесть повернул его голову лицом и крикнул: да ему плохо, посмотри, какой он зеленый! Потом ругаться будем.
Его перетащили на кровать, раздели, он не сопротивлялся, и чувствовал все как в тумане. Почему-то навалилась тяжелая сонли
вость и он не мог ее преодолеть.
Пришел врач - у них внизу жил врач, которого всегда звали, если что-то срочное и тот не отказывал никогда.
Митя слышал, как он говорил: стресс, нервное потрясение... Вчера плохо? Возможно осложнение...
Сделал укол и Митя сразу как провалился.
Очнулся он в еле брезживший рассвет и вспомнил все.
Он потерял Веру. Но теперь не должен терять Нэлю.
Митя застонал.
Нэля сразу же откликнулась: Митя? Как ты? Что с тобой случилось?
Он повернул голову к Нэле. Глаза у нее были вспухшие и красные, но выражение лица не злое, а встревоженное.
Он сказал слабым голосом: Нэля, я не знаю... Я вышел за сигаретами... Вдруг захотелось пивка... Добежал до нашей пивнухи... Выпил кружку и потянуло в сон. Я пошел домой. Земля качается... Идти не могу... Сел на скамейку и... Ничего не помню... Очнулся на той же скамейке... Старик рядом стоит и меня трясет: молодой человек, вы живы? Я сказал, жив. Встал и наверное, час шел до дома... Все в тумане...
- Это правда, Митя? - Спросила как-то беззащитно Нэля, - ты меня не обманываешь?
Он слабо усмехнулся: а где я был в таком виде?.. Нэля! Ты с ума сошла... Я переутомился там, в Америке, я это почувствовал...
Нэля поверила.
Все так. И вид, и последнее время Митя был будто не в себе, эти еще гости...
Не нужна им с Митей эта Америка! Хоть сейчас проси папу все отставить!
Она сказала об этом. Митя благодарно посмотрел на нее и сказал: попроси... Надоело мне там, я больше не могу...
Вот это было правдой.
Нэля поговорила с папой.
Она специально поехала к нему на Ленинский, чтобы наедине, спокойно убедить его, что они с Митей не могут больше там жить. В основном, - она. Митенька растет без родителей, при бабушке, теперь Трофимчик ( Нэля старалась не называть младшего при папе
- Терри, - очень уж ему это собачье, как он говорил, имячко не нравится) на очереди.
Все это она высказала папе, сидя у него за чаем с коньячком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153