..), позовем
мою и твою Нэльку и выпьем, у меня заветная бутылочка есть - виски шотландское, настоящее.
Потом они сидели втроем, благостные и довольные друг другом. Этому способствовала волшебница и чародейка, искусница и баловница, заключенная в красивую бутылку, - но не все ли равно, какая бутылка и что там налито, главное - градус!..
А Нэля, пока они беседовали вдвоем, наделала салатов и поджареных хлебцев с сыром и зеленью, доказывая, какая она хорошая хозяйка.
Папа, подпив, вроде бы даже полюбил Митю и скептически обозрев его лучший костюм, написал какую-то бумажку в первую секцию ГУМа, где одевались родственники больших людей, и сказал, что к свадьбе Митя будет одет и красиво и дешево.
Митя попробовал было отказаться из чувства собственного достоинства, но Нэля широко раскрыла глаза: Митя, ты же мой муж и папин зять!..
И папа подхватил тут же: и это, Дмитрий, накладывает на тебя некоторые обязанности - быть хорошо, но скромно одетым. Хорошо себя вести. Любить жену и Советскую власть. И подрасти! - Уже заржал в конце папа, выдав свой свод законов.
На последнее Митя подобиделся и заявил, что Наполеон был маленького роста, но на голову выше всех своих высоченных генералов и жена его, Жозефина, была на голову выше Бонапарте, но это ничего не значило, и вообще, Митя собирается расти, но совсем в другом смысле...
- Вот это правильно! - грохнул по столу кулаком захмелевший папа, ты, давай, учись на пять, а там не волнуйся, подможем!
Нэля блестящими от счастья глазами смотрела то на одного, то на другого и кивала головкой.
А папа летел на крыльях чародейки-волшебницы.
- Я ведь тоже, Дмитрий,- шептал он Мите, подмигивая глазом на Нэлю, не очень-то, чтобы баба ученой была. Пусть пироги печет и выглядит, как пава-королева... Но Нэлька не девка, а целое Министерство! Голо-ва-а! Ей учиться надо. Окончить институт честь-по чести, а там видно будет, может в загранку махнете... Ты язык-то учи как следует! - Вдруг сурово приказал папа и Митя ответил: я и учу, - а сам хватал под столом коленки Нэли, изнемогая от острого желания быть с ней.
Нэля сбросила его руку, и - умница! - взяла чайник и пошла на кухню. Тут же вскочил и Митя, пробормотав, что идет в туалет, но папа уже сильно захмелел и сидел, пригорюнившись и не замечая, что комната опустела.
Митя, догнав Нэлю у кухни, отнял у нее чайник, поставил на пол и тут же, у двери кухни, яростно овладел ею и Нэля не возражала, а вполне была довольна и даже помогала ему, став гибкой и пружинистой, и нисколько не стесняясь того, что стоит она совсем не в эстетической позе, выставив для Митиных забав свой кругленький задок и держась руками за ручку двери.
Они уже ничего и никого не боялись - с сегодняшнего вечера, с благословения папы они стали мужем и женой.
Свадьбу сыграли тихую, хотя папа хотел пир на весь мир, но Нэля была беременна и чувствовала себя плохо - ее тошнило с утра до вечера и она почти все первое время беременности лежала.
Даже любимому Митечке теперь от нее не доставалось ничего - она не хотела.
Митя написал маме и бабушке, сообщил, что женился, немного рассказал, как и где живет и извинился, что на свадьбу не пригласил. Но решено было отпраздновать, когда родится первенец - вот тогда, скопом, за все и отгулять.
От мамы и бабушки долго не было ответа, а потом пришло письмо, - как всегда от мамы, с бабушкиной припиской.
Мама, конечно, рыдала и писала о том, что Митя сделал все слишком рано и что сразу ребенок... - этого мама даже предста
вить не может, потому что сам Митя - еще ребенок...
Письмо было горестное, сумбурное и ни слова о Нэле, жене Мити, все о нем и о нем: сетования и ахи...
Бабушкина приписка была даже суховата. Она поздравила Митю и Нэлю, написала, что, конечно, рановато, но она так и думала...
И в конце бабушка вдруг вскользь заметила, что Мите не следовало уезжать в Москву.
Вот такое письмо получил Митя и расстроился. Чем-то письмо его растревожило и он даже не стал показывать его Нэле, сказав, что там одни поздравления.
Немного прошло времени, как Митя стал папой. У них с Нэлей родился сын, которого они с обоюдного согласия назвали Дмитрий, второй Митя. Нэля, естественно, бросила институт и тут уж никто не возражал - маленький ребенок, кормежка, то и се...
На гражданские "крестины" приехала митина мама ( бабушка сказалась старой и слабой, а на самом деле впала уже в такой период жизни, когда даже личная жизнь ее любимого внука становится менее интересной, чем то, что приблудный котенок научился писать в унитаз...) и мама Нэли.
Кумы были настолько разными, что никак не находилось хоть что-то, что их бы объединяло. Даже общий внук вызывал разные эмоции.
Митина мама заплакала, когда увидела лежащего в колясочке крошечного человечка - СЫНА ЕЕ МАЛЕНЬКОГО МИТЕЧКИ!
Она не могла поверить в то, что ее мальчик сделал вот этого мальчика, и плакала, плакала, как над дорогим покойником...
Даже Митя раздраженно сказал: мама, хватит, перестань же, в конце концов, неловко как-то...
- Да? - Безнадежно переспросила мама, - я больше не буду. И ушла в комнату, которую ей предоставили.
А нэлина мама, толстая, белая и большая ( в противоположность митиной...) была слишком активной: суетилась над ребенком, с нэлиными грудями, чтобы не начался мастит, поругивала папу за пьянство, Митю за то, что болтается под ногами и ничем не помогает и т. д.
Она стала главным человеком в доме и все просто мечтали, когда же она уедет в свой Киев.
Мама настаивала, чтобы Митя позвонил тетке Кире.
Митя не стал возражать и подумал, что, может быть, и стоит таким образом хоть формально помириться с теткой.
Но из дома почему-то звонить не хотелось, где царила пронырливая теща, которая все замечала, отмечала и становилась все более недовольной (ей не нравился ни Митя, ни его мама... Хотя кто ей нравился? Если подумать, то и никто ), и он пошел на улицу позвонить из автомата.
Войдя в промозглую будку, учуяв туалетный запах, Митя взял трубку и набрал номер... но тут же нажал на рычажок.
Мгновенно застучало сердце, вспотели руки и он явственно ощутил себя в теткиной квартире, в ТОМ времени, и из какого-то уголка памяти выплыла Елена Николаевна со своими голубыми блестящими глазами и пышными формами.
Он вспомнил и такси и соитие их рук на холодном дерматине сиденья и усмехнулся. Над своими дикими мечтами, желаниями и ощущениями тогда. Как это было далеко! Теперь он - мужчина и знает, ЧТО ЭТО ТАКОЕ!.. Он подумал в этом плане об Елене и что-то дрогнуло в нем... Захотел ли он ее? Он не понял, но ощутил одно - сейчас встреть он Елену Николаевну, он знал бы, как себя вести и куда пойти с ней и что с ней сделать... И эти мысли ужаснули его: значит, он вполне может изменить своей, - как он думал, - любимой жене Нэле?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153
мою и твою Нэльку и выпьем, у меня заветная бутылочка есть - виски шотландское, настоящее.
Потом они сидели втроем, благостные и довольные друг другом. Этому способствовала волшебница и чародейка, искусница и баловница, заключенная в красивую бутылку, - но не все ли равно, какая бутылка и что там налито, главное - градус!..
А Нэля, пока они беседовали вдвоем, наделала салатов и поджареных хлебцев с сыром и зеленью, доказывая, какая она хорошая хозяйка.
Папа, подпив, вроде бы даже полюбил Митю и скептически обозрев его лучший костюм, написал какую-то бумажку в первую секцию ГУМа, где одевались родственники больших людей, и сказал, что к свадьбе Митя будет одет и красиво и дешево.
Митя попробовал было отказаться из чувства собственного достоинства, но Нэля широко раскрыла глаза: Митя, ты же мой муж и папин зять!..
И папа подхватил тут же: и это, Дмитрий, накладывает на тебя некоторые обязанности - быть хорошо, но скромно одетым. Хорошо себя вести. Любить жену и Советскую власть. И подрасти! - Уже заржал в конце папа, выдав свой свод законов.
На последнее Митя подобиделся и заявил, что Наполеон был маленького роста, но на голову выше всех своих высоченных генералов и жена его, Жозефина, была на голову выше Бонапарте, но это ничего не значило, и вообще, Митя собирается расти, но совсем в другом смысле...
- Вот это правильно! - грохнул по столу кулаком захмелевший папа, ты, давай, учись на пять, а там не волнуйся, подможем!
Нэля блестящими от счастья глазами смотрела то на одного, то на другого и кивала головкой.
А папа летел на крыльях чародейки-волшебницы.
- Я ведь тоже, Дмитрий,- шептал он Мите, подмигивая глазом на Нэлю, не очень-то, чтобы баба ученой была. Пусть пироги печет и выглядит, как пава-королева... Но Нэлька не девка, а целое Министерство! Голо-ва-а! Ей учиться надо. Окончить институт честь-по чести, а там видно будет, может в загранку махнете... Ты язык-то учи как следует! - Вдруг сурово приказал папа и Митя ответил: я и учу, - а сам хватал под столом коленки Нэли, изнемогая от острого желания быть с ней.
Нэля сбросила его руку, и - умница! - взяла чайник и пошла на кухню. Тут же вскочил и Митя, пробормотав, что идет в туалет, но папа уже сильно захмелел и сидел, пригорюнившись и не замечая, что комната опустела.
Митя, догнав Нэлю у кухни, отнял у нее чайник, поставил на пол и тут же, у двери кухни, яростно овладел ею и Нэля не возражала, а вполне была довольна и даже помогала ему, став гибкой и пружинистой, и нисколько не стесняясь того, что стоит она совсем не в эстетической позе, выставив для Митиных забав свой кругленький задок и держась руками за ручку двери.
Они уже ничего и никого не боялись - с сегодняшнего вечера, с благословения папы они стали мужем и женой.
Свадьбу сыграли тихую, хотя папа хотел пир на весь мир, но Нэля была беременна и чувствовала себя плохо - ее тошнило с утра до вечера и она почти все первое время беременности лежала.
Даже любимому Митечке теперь от нее не доставалось ничего - она не хотела.
Митя написал маме и бабушке, сообщил, что женился, немного рассказал, как и где живет и извинился, что на свадьбу не пригласил. Но решено было отпраздновать, когда родится первенец - вот тогда, скопом, за все и отгулять.
От мамы и бабушки долго не было ответа, а потом пришло письмо, - как всегда от мамы, с бабушкиной припиской.
Мама, конечно, рыдала и писала о том, что Митя сделал все слишком рано и что сразу ребенок... - этого мама даже предста
вить не может, потому что сам Митя - еще ребенок...
Письмо было горестное, сумбурное и ни слова о Нэле, жене Мити, все о нем и о нем: сетования и ахи...
Бабушкина приписка была даже суховата. Она поздравила Митю и Нэлю, написала, что, конечно, рановато, но она так и думала...
И в конце бабушка вдруг вскользь заметила, что Мите не следовало уезжать в Москву.
Вот такое письмо получил Митя и расстроился. Чем-то письмо его растревожило и он даже не стал показывать его Нэле, сказав, что там одни поздравления.
Немного прошло времени, как Митя стал папой. У них с Нэлей родился сын, которого они с обоюдного согласия назвали Дмитрий, второй Митя. Нэля, естественно, бросила институт и тут уж никто не возражал - маленький ребенок, кормежка, то и се...
На гражданские "крестины" приехала митина мама ( бабушка сказалась старой и слабой, а на самом деле впала уже в такой период жизни, когда даже личная жизнь ее любимого внука становится менее интересной, чем то, что приблудный котенок научился писать в унитаз...) и мама Нэли.
Кумы были настолько разными, что никак не находилось хоть что-то, что их бы объединяло. Даже общий внук вызывал разные эмоции.
Митина мама заплакала, когда увидела лежащего в колясочке крошечного человечка - СЫНА ЕЕ МАЛЕНЬКОГО МИТЕЧКИ!
Она не могла поверить в то, что ее мальчик сделал вот этого мальчика, и плакала, плакала, как над дорогим покойником...
Даже Митя раздраженно сказал: мама, хватит, перестань же, в конце концов, неловко как-то...
- Да? - Безнадежно переспросила мама, - я больше не буду. И ушла в комнату, которую ей предоставили.
А нэлина мама, толстая, белая и большая ( в противоположность митиной...) была слишком активной: суетилась над ребенком, с нэлиными грудями, чтобы не начался мастит, поругивала папу за пьянство, Митю за то, что болтается под ногами и ничем не помогает и т. д.
Она стала главным человеком в доме и все просто мечтали, когда же она уедет в свой Киев.
Мама настаивала, чтобы Митя позвонил тетке Кире.
Митя не стал возражать и подумал, что, может быть, и стоит таким образом хоть формально помириться с теткой.
Но из дома почему-то звонить не хотелось, где царила пронырливая теща, которая все замечала, отмечала и становилась все более недовольной (ей не нравился ни Митя, ни его мама... Хотя кто ей нравился? Если подумать, то и никто ), и он пошел на улицу позвонить из автомата.
Войдя в промозглую будку, учуяв туалетный запах, Митя взял трубку и набрал номер... но тут же нажал на рычажок.
Мгновенно застучало сердце, вспотели руки и он явственно ощутил себя в теткиной квартире, в ТОМ времени, и из какого-то уголка памяти выплыла Елена Николаевна со своими голубыми блестящими глазами и пышными формами.
Он вспомнил и такси и соитие их рук на холодном дерматине сиденья и усмехнулся. Над своими дикими мечтами, желаниями и ощущениями тогда. Как это было далеко! Теперь он - мужчина и знает, ЧТО ЭТО ТАКОЕ!.. Он подумал в этом плане об Елене и что-то дрогнуло в нем... Захотел ли он ее? Он не понял, но ощутил одно - сейчас встреть он Елену Николаевну, он знал бы, как себя вести и куда пойти с ней и что с ней сделать... И эти мысли ужаснули его: значит, он вполне может изменить своей, - как он думал, - любимой жене Нэле?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153