Если напрячься, можно управиться с делами за десять дней. Расписываю по датам. Снова звоню в аэропорт. На этот раз у меня есть точная дата рейса в Тель-Авив.
– На какой срок? – неожиданно сбивает меня с толку все тот же нежный голос.
– Какая разница?
– Как это? – недоумевает девушка. – Виза у вас на какой срок?
– Я еще не заказал.
– – Советую сначала оформить визу, а потом билеты. Еще нужна медицинская страховка.
– Спасибо.
Кладу трубку. Обескуражено смотрю в окно. Серый день уже вполне оформился, чтобы сообщить людям: солнца сегодня не будет.
На какой срок я еду в Иерусалим? За несколько дней чтения послания я абсолютно привык, что Израиль – это мое, мне и в голову не пришло, что это чужое государство, а для того, чтобы попасть в него, нужна виза. Фира, невероятная, сумасшедшая, непредсказуемая, на какой срок я еду к тебе в Иерусалим? Это наверняка должно быть где-то написано!
Снова достаю тексты из картонной коробки. Боюсь увлечься, выйти из рабочего состояния.
Кто-то стучит в дверь кабинета.
– Войдите. – Прячу коробку.
Свежая, сияющая Леночка появляется на пороге, но мне кажется, что со вчерашнего вечера, когда мы с ней расстались, прошла целая вечность.
– Доброе утро, Георгий Михайлович. – Привет!
Встаю ей навстречу. Беру за плечи. Смотрит на меня подозрительно, пристально.
– У вас нездоровый блеск в глазах.
– Откуда ты знаешь?! Здоровый – нездоровый? – она слишком близка к правде.
Неожиданный ход, которым я не пользовался никогда в жизни, приходит мне голову. Вот кто подскажет, насколько дней я еду в Иерусалим.
– Назови быстро любое число.
– Четное или нечетное?
– Неважно. Любое число.
– Тысяча девятьсот восемьдесят один!
– Обалдела! Что за огромная цифра?
– Это год моего рождения.
– Понятно. Спасибо. А полная дата?
– Двадцать второе февраля тысяча девятьсот восемьдесят первого года.
– Сегодня, что ли?
– Угу...
– Поздравляю! То-то ты сверкаешь с утра. Нет. Не поздравляю. Поздравления будут позже. Хорошо, что сказала. Могла бы вчера сообщить.
– Вчера вы не спрашивали число.
– Да... не спрашивал. Через десять дней я уезжаю в командировку.
– В Иерусалим?
– У тебя день рождения, но это не дает тебе права задавать провокационные вопросы.
– Извини, Гера.
– Извиняю. Вот, я план тут набросал. Составь сетку встреч и все, что нужно. Отпечатай, к обеду покажешь, точнее, скажешь, реально ли уложиться в десять дней.
– Хорошо.
Тысяча девятьсот восемьдесят один – эта цифра прочно входит в сознание.
Чего? Месяцев? Дней?
Тысяча девятьсот восемьдесят один месяц – это около ста шестидесяти пяти лет. Нереально. Тысяча девятьсот восемьдесят один день – пять с половиной лет.
Опять достаю послание из коробки, закрываю глаза. Открываю страницу наугад. Читаю.
«Пур на иврите – жребий. Раз в год в День Искупления в еврейском Храме собирался весь народ. Главны коэн – первосвященник – бросал жребий, чтобы выбрать, какой из двух козлов, приготовленных в жертву, станет козлом отпущения грехов еврейского народа. Козла отпущения отводили в пустыню и сбрасывали с горы.
Пур бросали трижды. Каждая буква в ивритском алфавите имеет строгое числовое значение. Каждое слово имеет кроме смыслового веса свой математический вес. Точное число, которое получается при сложении числового значения букв, составляющих слово. Числа не менее важны, чем буквы».
Заказываю для Леночки букет роз. Она сообщает мне о прибытии партии комплектующих для гинекологических зеркал.
Звонит дочь. Просит две тысячи долларов на поездку в Индию. Медовый месяц! Та-ак! Забыл о свадьбе дочери! Оригинально.
Свадьба через три недели. Вот когда я могу отправиться в Иерусалим! После свадьбы Риты. Что ж, на свадьбе следует быть обязательно. Хоть и жених сомнительный. Сейчас не до жениха...
За три недели я вполне управлюсь с делами. Новых проектов начинать не буду. Даже самых перспективных и прибыльных.
Три недели... Придется пока довольствоваться Фириным посланием.
Срок в три недели почему-то успокаивает меня. Наверное, потому, что есть точная дата, от которой нельзя отступать.
Поручаю Лене заказать оформление визы и билеты до Москвы и в Тель-Авив.
Встречи и переговоры мелькают друг за другом.
Смеркается. Мой офис вновь затихает. Я опять остаюсь наедине с собой... и с Фирой.
Сегодня надо поехать домой. Звонила Нора, сказала, что будет ждать. Какие-то проблемы с банкетным залом для свадьбы.
В августе я стану дедом. Рита беременна.
В общем, все в порядке. Жизнь идет своим чередом.
Надо ехать домой...
Достаю послание.
«Это было в шестом веке до нашей эры, в период Вавилонского пленения евреев. Персидский царь очень любил свою жену Вашти. Когда Вашти было двенадцать лет, отец персидского царя Кореш ворвался во дворец отца Вашти – царя Вавилонского. Это произошло ночью. Воины Кореша убили во дворце «всех, кто мочился о стену», – всех мужчин.
Маленькая Baшти, разбуженная страшным шумом, перепуганная, прибежала в спальню отца и бросилась в его объятия. Еще не рассвело. В темноте девочка не знала, что бросилась в объятия персидского царя Кореша, только что убившего ее отца. Кореш пожалел Вашти. Он зажег свечу и увидел, как красива Вашти. Он решил: когда девушке исполнится восемнадцать, она выйдет замуж за его сына.
Кореш был великим царем. Он верил в силу еврейского Храма и приказал восстановить его из руин. Кореш победил во всех сражениях, в которых участвовал. После его смерти сын занял престол огромного государства и приказал прекратить работы по восстановлению еврейского Храма, а храмовую утварь перевезти в свой дворец. Храмовая утварь была сделана из чистого золота и серебра, инкрустированных драгоценными камнями, и сама по себе являлась огромным богатством.
Сын Кореша получил в наследство от отца не только красавицу жену, но и необъятные владения. Государство, состоявшее из 123 стран. Практически – весь мир.
Через три года правления персидский царь устроил огромный пир в честь себя и своей жены. Торжество длилось беспрерывно полгода, на него были приглашены министры и знать из 123 стран. На пиру ели и пили из храмовой утвари. Во время одной из трапез персидский царь невероятно напился и хвастался, что его жена Вашти – самая красивая женщина в мире. Министры не согласились с ним, заявив, что ее украшают царские одежды и бриллианты, но если она появится абсолютно обнаженной, то вряд ли окажется самой красивой в мире.
Персидский царь отправил к Вашти евнухов и приказал им передать его распоряжение – появиться перед министрами обнаженной. Только корона должна была украшать самую красивую женщину мира.
Вашти передала царю через евнухов, что она прежде всего царица и что больше половины владений ее мужа – это владения ее отца, вавилонского царя, что она родилась царицей, а не стала ею благодаря свадьбе, что министры, которые желают видеть царицу нагой, ее подданные и она никогда не опустится до такой низости – предстать обнаженной перед своими слугами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
– На какой срок? – неожиданно сбивает меня с толку все тот же нежный голос.
– Какая разница?
– Как это? – недоумевает девушка. – Виза у вас на какой срок?
– Я еще не заказал.
– – Советую сначала оформить визу, а потом билеты. Еще нужна медицинская страховка.
– Спасибо.
Кладу трубку. Обескуражено смотрю в окно. Серый день уже вполне оформился, чтобы сообщить людям: солнца сегодня не будет.
На какой срок я еду в Иерусалим? За несколько дней чтения послания я абсолютно привык, что Израиль – это мое, мне и в голову не пришло, что это чужое государство, а для того, чтобы попасть в него, нужна виза. Фира, невероятная, сумасшедшая, непредсказуемая, на какой срок я еду к тебе в Иерусалим? Это наверняка должно быть где-то написано!
Снова достаю тексты из картонной коробки. Боюсь увлечься, выйти из рабочего состояния.
Кто-то стучит в дверь кабинета.
– Войдите. – Прячу коробку.
Свежая, сияющая Леночка появляется на пороге, но мне кажется, что со вчерашнего вечера, когда мы с ней расстались, прошла целая вечность.
– Доброе утро, Георгий Михайлович. – Привет!
Встаю ей навстречу. Беру за плечи. Смотрит на меня подозрительно, пристально.
– У вас нездоровый блеск в глазах.
– Откуда ты знаешь?! Здоровый – нездоровый? – она слишком близка к правде.
Неожиданный ход, которым я не пользовался никогда в жизни, приходит мне голову. Вот кто подскажет, насколько дней я еду в Иерусалим.
– Назови быстро любое число.
– Четное или нечетное?
– Неважно. Любое число.
– Тысяча девятьсот восемьдесят один!
– Обалдела! Что за огромная цифра?
– Это год моего рождения.
– Понятно. Спасибо. А полная дата?
– Двадцать второе февраля тысяча девятьсот восемьдесят первого года.
– Сегодня, что ли?
– Угу...
– Поздравляю! То-то ты сверкаешь с утра. Нет. Не поздравляю. Поздравления будут позже. Хорошо, что сказала. Могла бы вчера сообщить.
– Вчера вы не спрашивали число.
– Да... не спрашивал. Через десять дней я уезжаю в командировку.
– В Иерусалим?
– У тебя день рождения, но это не дает тебе права задавать провокационные вопросы.
– Извини, Гера.
– Извиняю. Вот, я план тут набросал. Составь сетку встреч и все, что нужно. Отпечатай, к обеду покажешь, точнее, скажешь, реально ли уложиться в десять дней.
– Хорошо.
Тысяча девятьсот восемьдесят один – эта цифра прочно входит в сознание.
Чего? Месяцев? Дней?
Тысяча девятьсот восемьдесят один месяц – это около ста шестидесяти пяти лет. Нереально. Тысяча девятьсот восемьдесят один день – пять с половиной лет.
Опять достаю послание из коробки, закрываю глаза. Открываю страницу наугад. Читаю.
«Пур на иврите – жребий. Раз в год в День Искупления в еврейском Храме собирался весь народ. Главны коэн – первосвященник – бросал жребий, чтобы выбрать, какой из двух козлов, приготовленных в жертву, станет козлом отпущения грехов еврейского народа. Козла отпущения отводили в пустыню и сбрасывали с горы.
Пур бросали трижды. Каждая буква в ивритском алфавите имеет строгое числовое значение. Каждое слово имеет кроме смыслового веса свой математический вес. Точное число, которое получается при сложении числового значения букв, составляющих слово. Числа не менее важны, чем буквы».
Заказываю для Леночки букет роз. Она сообщает мне о прибытии партии комплектующих для гинекологических зеркал.
Звонит дочь. Просит две тысячи долларов на поездку в Индию. Медовый месяц! Та-ак! Забыл о свадьбе дочери! Оригинально.
Свадьба через три недели. Вот когда я могу отправиться в Иерусалим! После свадьбы Риты. Что ж, на свадьбе следует быть обязательно. Хоть и жених сомнительный. Сейчас не до жениха...
За три недели я вполне управлюсь с делами. Новых проектов начинать не буду. Даже самых перспективных и прибыльных.
Три недели... Придется пока довольствоваться Фириным посланием.
Срок в три недели почему-то успокаивает меня. Наверное, потому, что есть точная дата, от которой нельзя отступать.
Поручаю Лене заказать оформление визы и билеты до Москвы и в Тель-Авив.
Встречи и переговоры мелькают друг за другом.
Смеркается. Мой офис вновь затихает. Я опять остаюсь наедине с собой... и с Фирой.
Сегодня надо поехать домой. Звонила Нора, сказала, что будет ждать. Какие-то проблемы с банкетным залом для свадьбы.
В августе я стану дедом. Рита беременна.
В общем, все в порядке. Жизнь идет своим чередом.
Надо ехать домой...
Достаю послание.
«Это было в шестом веке до нашей эры, в период Вавилонского пленения евреев. Персидский царь очень любил свою жену Вашти. Когда Вашти было двенадцать лет, отец персидского царя Кореш ворвался во дворец отца Вашти – царя Вавилонского. Это произошло ночью. Воины Кореша убили во дворце «всех, кто мочился о стену», – всех мужчин.
Маленькая Baшти, разбуженная страшным шумом, перепуганная, прибежала в спальню отца и бросилась в его объятия. Еще не рассвело. В темноте девочка не знала, что бросилась в объятия персидского царя Кореша, только что убившего ее отца. Кореш пожалел Вашти. Он зажег свечу и увидел, как красива Вашти. Он решил: когда девушке исполнится восемнадцать, она выйдет замуж за его сына.
Кореш был великим царем. Он верил в силу еврейского Храма и приказал восстановить его из руин. Кореш победил во всех сражениях, в которых участвовал. После его смерти сын занял престол огромного государства и приказал прекратить работы по восстановлению еврейского Храма, а храмовую утварь перевезти в свой дворец. Храмовая утварь была сделана из чистого золота и серебра, инкрустированных драгоценными камнями, и сама по себе являлась огромным богатством.
Сын Кореша получил в наследство от отца не только красавицу жену, но и необъятные владения. Государство, состоявшее из 123 стран. Практически – весь мир.
Через три года правления персидский царь устроил огромный пир в честь себя и своей жены. Торжество длилось беспрерывно полгода, на него были приглашены министры и знать из 123 стран. На пиру ели и пили из храмовой утвари. Во время одной из трапез персидский царь невероятно напился и хвастался, что его жена Вашти – самая красивая женщина в мире. Министры не согласились с ним, заявив, что ее украшают царские одежды и бриллианты, но если она появится абсолютно обнаженной, то вряд ли окажется самой красивой в мире.
Персидский царь отправил к Вашти евнухов и приказал им передать его распоряжение – появиться перед министрами обнаженной. Только корона должна была украшать самую красивую женщину мира.
Вашти передала царю через евнухов, что она прежде всего царица и что больше половины владений ее мужа – это владения ее отца, вавилонского царя, что она родилась царицей, а не стала ею благодаря свадьбе, что министры, которые желают видеть царицу нагой, ее подданные и она никогда не опустится до такой низости – предстать обнаженной перед своими слугами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66