– Дорогая, деньги – отличный барометр любви. Десять тысяч долларов за одну ночь – это симптом страсти на грани сумасшествия.
– Самое страшное... Будь он бедным, я бы никогда с ним не встретилась.
– Если бы ты родилась лягушкой, вы бы тоже никогда не встретились.
– Почему лягушкой?
– А почему бедным? Лучше скажи: у вас действительно ничего не было этой ночью?
– Под утро я уснула у него на коленях...
Сообщаю жене, что вернусь через неделю, отключаю телефон, задвигаю мягкие серебристые шторы, закуриваю сигару, опускаюсь в кресло и сразу вижу Синди – обнаженную, манящую, в круглой ванне с прозрачной водой. Меня возбуждает в ней буквально все: каждая частичка ее тела, каждый взгляд, жест... Зачем мне понадобилось возвращать ее на путь истинный? Я же приехал в Будапешт, чтобы предаться сексуальным утехам, а не спасать заблудшие души! Что дала мне прошедшая ночь? Что?.. Как старец Илиягу, рассказывал я Синди о еврейской религии, о тысячелетних традициях, которые сохранили народ и позволили ему вернуться в Иерусалим. О Боге. О счастье семейной жизни. Синди слушала очень внимательно, как ребенок, которому рассказывают таинственную сказку, но не ответила ни на один из моих вопросов. Сегодня я знаю о ней ровно столько, сколько знал вчера, то есть – ничего. Мои наставительные речи были прерваны трогательной просьбой Синди посидеть у меня на коленях. Я не смог отказать.
Не знаю, сколько времени я сидел так... Час, два... Боялся пошевелиться, нарушить нечаянно ее сон... Никто и никогда не спал у меня на коленях... Я живу с женой десять лет. У нас нет детей. Такую огромную нежность, наверное, можно испытывать только к дочери. Глупости! Синди – не ребенок, она младше меня всего лет на десять. Господи! Даже о ее возрасте я не имею представления... Мягкий снег бился мохнатыми лапами в морозное окно, озарял комнату таинственным бледноватым светом...
Наконец я решился встать, отнести Синди на кровать. Почувствовал вдруг зверскую усталость, словно всю ночь возводил каменную стену... Принял душ, надел махровый халат и рухнул рядом с Синди. Проснулся от ее страстных ласк. Она дрожала от возбуждения и так откровенно хотела меня, что было бы идиотизмом повторять себе байки о ее необыкновенном актерском даре и великолепном умении притворяться. Синди с трудом надела презерватив на мой окаменевший член, стремительно вонзила его в себя, разрывая предрассветное пространство неистовыми стенаниями. Чертовка! Она все же добилась своего. Ее магические чары оказались сильнее моих речей. Мне захотелось довести ее до безумия, до вершины развратного блаженства, до той вершины, на которой находился в тот момент сам...
В девять утра зазвонил телефон – нам предложили завтрак. А еще через несколько минут, растерянный и наивный, я смотрел на свое фантастическое наваждение, с аппетитом уплетающее кусочки осетрины, и почти ничего не соображал. Я больше не чувствовал себя мудрым старцем, умеющим предсказывать поступки людей. Синди допила кофе, встала, нежно поцеловала меня в то место, куда несколько часов назад залепила снежком.
– Когда увидимся?
– Я позвоню...
– Ты не знаешь номера.
– Говори.
Старательно вывела детским почерком несколько цифр на мягкой розовой салфетке, которая от одной капли воды превращается в ничто.
– Не провожай меня, пожалуйста.
Развернулась и спокойно поплыла между столиками к выходу. Я отмечал мужские взгляды, скользившие по ее стройной фигурке, золотистым локонам. Через стеклянную стену ресторана видел, как Синди вошла в лавку драгоценностей, что-то купила там и вышла из отеля. Мне хотелось сорваться с места, догнать ее, прижать к себе и не отпускать уже никогда, но свинцовая плита оцепенения будто придавила меня. Вдруг вспомнил, как пять лет назад тонул в Средиземном море, – отчаянно греб в сторону берега, но отдалялся от него все дальше и дальше...
Румяный синеглазый малыш сосредоточенно катает зеленую пластмассовую машинку, которую только что вручил ему китаец-официант. Подарок к Кристмасу. Малыш надувает губки и что-то шепчет – наверное, изображает гудение мотора.
Мы с Ринат заказали утку с ананасами, острые салаты и китайские пирожки в сладком соусе. Мне тоже хочется получить в подарок какую-нибудь маленькую игрушку. Сестра, кажется, поняла это, подозвала китайца и шепчется с ним по-английски. Наконец официант исчезает за бирюзовой стенкой огромного аквариума, украшенного елочными гирляндами, и Ринат произносит тоном Шерлока Холмса:
– Итак, что тебе известно о Ришаре?
– Немного. Я пыталась задавать ему вопросы, но он всегда уходил от ответа.
– В роли проститутки у тебя нет права на вопросы к клиенту.
– Теперь понимаю, почему любой мой вопрос вызывал в нем бурю протеста. Даже имя он не хотел мне назвать.
– Имя его ты могла прочесть на чеке.
– Действительно... Мне не пришло в голову.
– Где чек?
– Вложила сразу, как вышла из отеля.
– Так срочно?
– Боялась потерять.
– Тебе должны были выдать квитанцию о вкладе чека.
– Выдать должны был и...
Долго роюсь в сумочке.
– Синди, почему нельзя было сразу положить ее на место, аккуратно свернуть и спрятать в бумажник, например? Так просто.
– В тот момент я думала совершенно о другом.
– Об этом не нужно думать, Синди! Это должно делаться автоматически.
Слова Ринат возвращают в детство. Я снова чувствую себя беспомощной, растерянной, а сестру – деспотичным командиром. Хочется швырнуть сумку в аквариум, на радость невозмутимым рыбам, и убежать к брату. Почему я не могу быть такой, как Ринат, – дисциплинированной, самостоятельной, собранной? Почему всю жизнь сознательно и интуитивно ищу себе защитника? Даже когда не от кого защищаться... Поднимаю глаза на сестру. Она, кажется, поняла мое состояние. На лице ее растерянность и грусть. Вдруг тихо произносит:
– Извини, Синди... Прости...
Китаец приносит маленькую резиновую куколку в пышном сиреневом платьице, в белых трусиках и туфельках. Глажу ее розовые щечки, все вокруг расплывается и сверкает от нахлынувших слез.
– Синди, милая, что с тобой?
– Я хочу позвонить Ришару.
– Так позвони. У входа есть телефон.
– И что сказать?
– Мой совет вряд ли тебе подойдет.
– Почему?
– Мне не знакомы способы общения двух сумасшедших. Я могу посоветовать что-то очень примитивное. Например, позвонить и назначить встречу.
– Разве проститутки назначают встречи?
– Именно это они и делают. Скажи, что тебе необходимо серьезно поговорить, разговор не телефонный.
– Я боюсь, он узнает, что я не проститутка, и больше не захочет со мной встречаться.
– Почему, Синди?
– Он одержим идеей спасения моей души, если эта идея рухнет, у Ришара не останется поводов для общения со мной.
– Но зачем ему поводы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66