Подобное бескровное состязание никак не противоречило доктринам дзен-буддизма.
Взглядом спросив у соперника разрешения. Косой обхватил пальцами первой руки запястье Блейда и теперь старался, по выражению Крепыша, в две «лапы». Его нос, торчавший словно розовая картофелина среди темной поросли усов, покрылся капельками пота; широченные брови ходили ходуном. Блейд слегка напряг мышцы и припечатал обе его правые руки к столу.
Крепыш хмыкнул и пробормотал что-то насчет юнцов, которые умеют только спать, жрать да отсиживаться в нужнике.
– Ну-ка, ты. Пегий! – приказал он. – Да держись, чтоб у тебя шерсть повылазила!
Но Пегий тоже проиграл – примерно через сорок секунд. За ним последовали еще два крепких парня, Канат и Борода – с тем же результатом. Блейд повернулся к Крепышу и мягко сказал:
– Мне кажется, друг мой, пришла твоя очередь.
Минуты через полторы, прижав ладони противника к столешнице, он наставительно добавил:
– Видишь, дело не в том, сколько лап у каждого из нас, а какие это лапы… Теперь тебе ясно, что я могу с тобой сотворить, если ты еще раз заглянешь в мою миску?
Крепыш подавленно кивнул и в обед приволок такую порцию, что Блейд осилил ее с трудом. Тем не менее, посудина была очищена, но матрос не торопился обратно на камбуз; он нерешительно поглядывал на недавнего соперника и, видимо, был не прочь поболтать. Блейд развалился на мягком тюфяке, набитом сухими водорослями, и хлопнул ладонью по краю койки, приглашая Крепыша присесть.
Этот парень ему определенно нравился. Из сотен противников, с которыми Блейду довелось иметь дело (и которые после этого остались в живых), большая часть начинала ненавидеть его, остальные же – боялись. В редких, очень редких случаях его сила внушала не злобную зависть и страх, а восхищение. Сейчас, находясь под влиянием буддийского дурмана, он со стыдом и отвращением вспоминал о своих прежних смертоубийственных подвигах, но поединок с хадрами не давил тяжким грузом на его совесть. Судя по всему, матросы были существами простодушными и уважали телесную мощь; что же касается офицеров, то Блейд сомневался, что сумеет поладить с ними, предложив тур индейской борьбы. Тут был необходим более тонкий подход.
Крепыш опустился на постель и с интересом уставился на Блейда.
– Никогда не зиркал такого сильного хрыла, – сообщил он. – А уж я-то их повидал немало.
– Я не хрыло, – деликатно заметил Блейд. – Я – из совсем других краев.
– Откуда же? Ну, даешь, блейдина!
Лицо Блейда перекосилось. С минуту он лежал молча, потом внушительно произнес:
– Я буду тебе очень обязан, друг мой, если ты перестанешь употреблять это мерзкое слово.
– Какое? Блей…
– Вот именно. Его.
Крепыш недоуменно засопел и погрузился в размышления. Наконец он сказал:
– Ладно. Клянусь членом Зеленого Кита, дерьмобол или дерьмодав ничем ни хуже! Либо, к примеру…
– Хватит, хватит, – Блейд похлопал собеседника по волосатому колену. – Сойдемся на дерьмоболе.
– Сойдемся, чтоб у тебя шерсть на заднице повылазила!
Блейд пошарил рукой ниже поясницы, состроил огорченную мину и сообщил:
– Уже.
– Что – уже?
– Повылазила, Крепыш.
Секунд десять матрос с удивлением смотрел на него, потом гулко захохотал.
– Ну, Носач… ну, даешь… шутник дерьмоболов… – бормотал он между приступами смеха, поминая Зеленого Кита и все его органы по очереди. Потом подергал бурые заросли на своем подбородке, заглянул Блейду за спину и с восторгом убедился, что тот не обманывает; жалкая поросль на крестце в счет не шла.
– Значитца, ты не хрыло и не нурешник, – подвел итоги Крепыш. – Откуда же ты взялся, Носач?
– Из стран отдаленных, приятель.
– Из каких таких отдаленных? – брови матроса поднялись, закрыв лоб. – На Катразе, – важно произнес он, и Блейд понял, что слово «Катраз» упомянуто именно с заглавной буквы, – есть только океан, острова, архипелаги – ну, и еще тот здоровый остров, на котором живут нурешники. Но там я не был, – добавил он после некоторого раздумья. – Нурешники к себе не пускают. Ну и еть их в печенку! У ихних берегов мало рыбы и нету китов. И холодно!
Блейд разглядывал низкий потолок каюты, обшитый гладкими, отлично обработанными досками. В нескольких фразах Крепыш сообщил ему чрезвычайно важные сведения, описав, по сути дела, всю географию этого мира, Катраза. Океан, острова, архипелаги, большой остров…
– А остров этих нурешников действительно так велик? – спросил он, с интересом ожидая ответа.
– Нууу… – Крепыш развел руками, словно пытался показать размеры этого участка суши. – Хрылы болтают, что любое из наших корыт обогнуло бы его за пятьдесят-семьдесят дней…
Континент, понял Блейд. И большой – не меньше Африки! Может ли там найтись неизвестная страна, населенная этими… как их… нурлами!
– Значитца, ты с архипелага или острова, – продолжал Крепыш, – потому как на нурешника не похож. Мы их в глаза не видели, но хрылы болтают, что…
– Существует мнение, что я – нурло, – наугад забросил удочку Блейд.
– Ха, нурло! – Крепыш презрительно встопорщил усы. – Бабьи сказки! Нурлов этих никогда не было и нет!
– А откуда же тогда я взялся? – вопросил искушенный в силлогизмах Блейд, предоставив собеседнику самому отвечать на этот скользкий вопрос.
– Хмм… – Крепыш потер ладонью левой передней руки нос, одновременно почесывая обеими задними мохнатую грудь. – Может, ты выродок… с какого дальнего архипелага… вон, силищи-то сколько!
– Заметано. Так и будем считать. Расчавкал? – Блейд быстро осваивал местный жаргон.
– Расчавкал. Выродок! Хо-хо-хо! – Крепыш опять утробно расхохотался.
Блейд подождал и задал новый вопрос:
– Где ваш архипелаг?
– Наш? – матрос вылупил свои маленькие темные глазки, и Блейд понял, что попал впросак. Деваться, однако, было некуда, и ему пришлось повторить:
– Я имею в виду место, где живут хадры, хадритские жены и хадритские детишки.
– Мы живем здесь, – Крепыш обвел одной из рук кубрик, опрятный и довольно просторный. – Бабы с ребятней – на своей посудине. Что за дерьмодавы на твоем острове, Носач? Не слыхал про хадров?
Пораженный Блейд только помотал головой, потом выдавил:
– Но ваш корабль… его же кто-то построил…
– А хрылы на что?
– Даром?
– Хрылы, еть их в печенку, за просто так даже спину тебе не почешут. Мы китов для кого бьем? Расчавкал?
* * *
На следующий день Блейд приступил к исполнению служебных обязанностей. Чистка гальюнов оказалась делом весьма непростым, и занимался он ею под руководством Пегого и Косого. Правда, оба хадра тоже трудились, не покладая рук.
После вчерашних бесед в кубрике Блейд уже знал, что находится не на купеческом или промысловом судне – и, собственно говоря, не на судне вообще. Под его ногами покачивалась суверенная территория клана Зеленого Кита – единственное место на скудном сушей Катразе, которое это хадритское племя считало своим домом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Взглядом спросив у соперника разрешения. Косой обхватил пальцами первой руки запястье Блейда и теперь старался, по выражению Крепыша, в две «лапы». Его нос, торчавший словно розовая картофелина среди темной поросли усов, покрылся капельками пота; широченные брови ходили ходуном. Блейд слегка напряг мышцы и припечатал обе его правые руки к столу.
Крепыш хмыкнул и пробормотал что-то насчет юнцов, которые умеют только спать, жрать да отсиживаться в нужнике.
– Ну-ка, ты. Пегий! – приказал он. – Да держись, чтоб у тебя шерсть повылазила!
Но Пегий тоже проиграл – примерно через сорок секунд. За ним последовали еще два крепких парня, Канат и Борода – с тем же результатом. Блейд повернулся к Крепышу и мягко сказал:
– Мне кажется, друг мой, пришла твоя очередь.
Минуты через полторы, прижав ладони противника к столешнице, он наставительно добавил:
– Видишь, дело не в том, сколько лап у каждого из нас, а какие это лапы… Теперь тебе ясно, что я могу с тобой сотворить, если ты еще раз заглянешь в мою миску?
Крепыш подавленно кивнул и в обед приволок такую порцию, что Блейд осилил ее с трудом. Тем не менее, посудина была очищена, но матрос не торопился обратно на камбуз; он нерешительно поглядывал на недавнего соперника и, видимо, был не прочь поболтать. Блейд развалился на мягком тюфяке, набитом сухими водорослями, и хлопнул ладонью по краю койки, приглашая Крепыша присесть.
Этот парень ему определенно нравился. Из сотен противников, с которыми Блейду довелось иметь дело (и которые после этого остались в живых), большая часть начинала ненавидеть его, остальные же – боялись. В редких, очень редких случаях его сила внушала не злобную зависть и страх, а восхищение. Сейчас, находясь под влиянием буддийского дурмана, он со стыдом и отвращением вспоминал о своих прежних смертоубийственных подвигах, но поединок с хадрами не давил тяжким грузом на его совесть. Судя по всему, матросы были существами простодушными и уважали телесную мощь; что же касается офицеров, то Блейд сомневался, что сумеет поладить с ними, предложив тур индейской борьбы. Тут был необходим более тонкий подход.
Крепыш опустился на постель и с интересом уставился на Блейда.
– Никогда не зиркал такого сильного хрыла, – сообщил он. – А уж я-то их повидал немало.
– Я не хрыло, – деликатно заметил Блейд. – Я – из совсем других краев.
– Откуда же? Ну, даешь, блейдина!
Лицо Блейда перекосилось. С минуту он лежал молча, потом внушительно произнес:
– Я буду тебе очень обязан, друг мой, если ты перестанешь употреблять это мерзкое слово.
– Какое? Блей…
– Вот именно. Его.
Крепыш недоуменно засопел и погрузился в размышления. Наконец он сказал:
– Ладно. Клянусь членом Зеленого Кита, дерьмобол или дерьмодав ничем ни хуже! Либо, к примеру…
– Хватит, хватит, – Блейд похлопал собеседника по волосатому колену. – Сойдемся на дерьмоболе.
– Сойдемся, чтоб у тебя шерсть на заднице повылазила!
Блейд пошарил рукой ниже поясницы, состроил огорченную мину и сообщил:
– Уже.
– Что – уже?
– Повылазила, Крепыш.
Секунд десять матрос с удивлением смотрел на него, потом гулко захохотал.
– Ну, Носач… ну, даешь… шутник дерьмоболов… – бормотал он между приступами смеха, поминая Зеленого Кита и все его органы по очереди. Потом подергал бурые заросли на своем подбородке, заглянул Блейду за спину и с восторгом убедился, что тот не обманывает; жалкая поросль на крестце в счет не шла.
– Значитца, ты не хрыло и не нурешник, – подвел итоги Крепыш. – Откуда же ты взялся, Носач?
– Из стран отдаленных, приятель.
– Из каких таких отдаленных? – брови матроса поднялись, закрыв лоб. – На Катразе, – важно произнес он, и Блейд понял, что слово «Катраз» упомянуто именно с заглавной буквы, – есть только океан, острова, архипелаги – ну, и еще тот здоровый остров, на котором живут нурешники. Но там я не был, – добавил он после некоторого раздумья. – Нурешники к себе не пускают. Ну и еть их в печенку! У ихних берегов мало рыбы и нету китов. И холодно!
Блейд разглядывал низкий потолок каюты, обшитый гладкими, отлично обработанными досками. В нескольких фразах Крепыш сообщил ему чрезвычайно важные сведения, описав, по сути дела, всю географию этого мира, Катраза. Океан, острова, архипелаги, большой остров…
– А остров этих нурешников действительно так велик? – спросил он, с интересом ожидая ответа.
– Нууу… – Крепыш развел руками, словно пытался показать размеры этого участка суши. – Хрылы болтают, что любое из наших корыт обогнуло бы его за пятьдесят-семьдесят дней…
Континент, понял Блейд. И большой – не меньше Африки! Может ли там найтись неизвестная страна, населенная этими… как их… нурлами!
– Значитца, ты с архипелага или острова, – продолжал Крепыш, – потому как на нурешника не похож. Мы их в глаза не видели, но хрылы болтают, что…
– Существует мнение, что я – нурло, – наугад забросил удочку Блейд.
– Ха, нурло! – Крепыш презрительно встопорщил усы. – Бабьи сказки! Нурлов этих никогда не было и нет!
– А откуда же тогда я взялся? – вопросил искушенный в силлогизмах Блейд, предоставив собеседнику самому отвечать на этот скользкий вопрос.
– Хмм… – Крепыш потер ладонью левой передней руки нос, одновременно почесывая обеими задними мохнатую грудь. – Может, ты выродок… с какого дальнего архипелага… вон, силищи-то сколько!
– Заметано. Так и будем считать. Расчавкал? – Блейд быстро осваивал местный жаргон.
– Расчавкал. Выродок! Хо-хо-хо! – Крепыш опять утробно расхохотался.
Блейд подождал и задал новый вопрос:
– Где ваш архипелаг?
– Наш? – матрос вылупил свои маленькие темные глазки, и Блейд понял, что попал впросак. Деваться, однако, было некуда, и ему пришлось повторить:
– Я имею в виду место, где живут хадры, хадритские жены и хадритские детишки.
– Мы живем здесь, – Крепыш обвел одной из рук кубрик, опрятный и довольно просторный. – Бабы с ребятней – на своей посудине. Что за дерьмодавы на твоем острове, Носач? Не слыхал про хадров?
Пораженный Блейд только помотал головой, потом выдавил:
– Но ваш корабль… его же кто-то построил…
– А хрылы на что?
– Даром?
– Хрылы, еть их в печенку, за просто так даже спину тебе не почешут. Мы китов для кого бьем? Расчавкал?
* * *
На следующий день Блейд приступил к исполнению служебных обязанностей. Чистка гальюнов оказалась делом весьма непростым, и занимался он ею под руководством Пегого и Косого. Правда, оба хадра тоже трудились, не покладая рук.
После вчерашних бесед в кубрике Блейд уже знал, что находится не на купеческом или промысловом судне – и, собственно говоря, не на судне вообще. Под его ногами покачивалась суверенная территория клана Зеленого Кита – единственное место на скудном сушей Катразе, которое это хадритское племя считало своим домом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58