— предложила Фиска.
Осташа вспомнил, как рука Чупри сцапала его за загривок.
— Не надо, дева, — ответил Осташа и с трудом поднялся на занемевшие ноги. — Спокойной ночки тебе.
Он нагреб вокруг себя лапника, сколько влезло в охапку, и пошел к барке. Не оступаясь, вслепую прошагал по сходне, слез в льяло, скинул еловые ветки в дверку темной казенки. Потом пролез сам, встал на карачки и сбил лапник в кучу, вытащил из-под поставца драную кошевку и лег, закрывшись кошевкой с головой. Было холодно, но Осташа надеялся угреться. Барка почти неуловимо покачивалась. Где-то рядом чуть слышно журчала вода, и шуршала по бортам тонкая шуга, припаем обметавшая приплески этой студеной весенней ночью.
Часть пятая
БРЕЮЩИЕ ВОДЫ
ФЕДЬКА МИЛЬКОВ
Осташа уснул мгновенно, хотя какое-то время ему еще казалось, что он не спит, а просто тихо лежит в барке, как в колыбели, и барка плывет по реке, баюкает его на волнах… Проснулся он так же резко, словно с печи упал. За дверкой казенки слышался тихий шорох.
«Фиска! — понял Осташа. — Пришла сама!..» Он сел на лапнике, таращась в темноту. Фиска, как мышь, шуршала едва слышно. Осташа спросонок ощупал душу: что делать? Грудь дышала глубоко, а руки и ноги уже застыли. Хотелось тепла, жара, яростного, как бой, движения. Бабу хотелось, аж все в глазах перекосилось. Испарина обмазала лоб. А Фиска все терлась за стенкой, не заходила.
— Фиса! — свистяще позвал Осташа. — Зайди, Фиса!..
Но за стенкой заскрипели ступени лесенки, уводящей из льяла на палубу.
«Испугалась! — понял Осташа. — Догоню… Догоню!»
Он вскочил и бросился к дверке, толкнул ее и нырнул было в проем, но чуть не врезался в дверку головой: дверка не открылась. Осташа с размаха ударил в нее кулаком. Дверка прыгнула в косяке и железно лязгнула. Она была заперта. Заперта снаружи. Видно, Фиска взяла из груза прут и всунула его в петли, куда и сам Осташа всовывал дужку замка, если и ему с Федькой приходилось отлучаться с барки. Кроме сплавщика и водолива, заходить в казенку никто права не имел. Зачем же Фиска его заперла?..
Фиска?!. Чутьем сплавщика Осташа и в полной тьме ощутил, что его барка тихо движется боком. Это барка-то, на три снасти привязанная к берегу?.. Нет, не Фиска была за стеной! Какая еще Фиска?.. Кто-то другой обрывал снасти, чтобы барка незаметно отчалила, поплыла — и разбилась о близкий боец Столбы!.. Этот вор и запер казенку, чтобы Осташа утонул вместе с баркой… Утонул в казенке так же, как Сашка Гусев, который, прикованный цепью, захлебнулся в батиной барке, ушедшей на дно под бойцом Четыре Брата!
«Холитан Хар Амп!.. — почти ощутимо зашептала в ухо Бойтэ. — Ты — Завтрашний Пес! Ты завтрашний след знаешь! Это я тебя нашла, мой эрнэ эруптан!..»
Осташа обеими руками ударил в боковую стенку казенки. Ведь еще в Каменке Кафтаныч рассказал ему, как барки поддырявливают, и он верхние доски стены присадил на гвоздь еле-еле — чтобы всегда иметь запасной выход из казенки, чтобы не сгибнуть страшной и обидной гибелью, какой Сашка Гусев сгиб. Две доски отлетели куда-то вглубь барки, обнажив широкую щель. Осташа подпрыгнул и воткнулся в нее сразу по пояс. Он задрыгал ногами, зашарил руками, цепляясь за шершавые чушки груза, выволок себя на железо в мурью. Здесь было чуть-чуть светлее. Из проемов палатки падал синий ночной свет, отблескивал металл ровно уложенного груза. Осташа по чугуну пролез к лесенке и взмыл на палубу.
Не было никакой тьмы — ночь сияла ясная и прозрачная. Белое кружево заиндевевшего тальника оторочило рябившую серебром излучину Чусовой. Просветлев каменным лицом, скала глядела на реку из-за березок и сосенок. Над клином дымно-сизого ельника за мысом поднимались бледные бугристые сваи Столбов. По небу цепами стужи наколотило и размело звезды, как полову по току. Барка стояла на реке наискосок. Она далеко отошла от берега носом, с которого черной соплей свисала обрезанная снасть.
Осташа повернул голову: на корме у столбика правого огнива возился какой-то огромный человек. Под луной вспыхнул ножик. Человек пилил натянутый канат.
Корма была привязана на две снасти. Одна сейчас была со слабиной, а другая, основная, в натяг держала барку за причальный столб. Вот ее-то и резал вор. Вором был Поздей.
Весь день он работал на потеси тише воды ниже травы, Осташа и забыл о его существовании. Только вот сам Поздей о себе не забывал.
Осташа кинулся к Поздею. Но в этот миг снасть, которую Поздей допилил, оборвалась и со свистом улетела в тальник. Барка качнулась. Осташа поскользнулся на изморози и боком полетел на палубу. А Поздей метнулся к другому огниву, к последней снасти. Но барка уже сплыла, выбрала ее слабину. В тот миг, когда Поздей схватился за снасть, барка дернула ее всей своей тысячепудовой тяжестью. На берегу из темноты облаком ледяной пыли выскочил тополь, к которому была примотана легость: он встряхнулся от рывка каната, взблеснул обмерзшими ветвями. Канат тонко заныл от натуги, как тетива, и вдруг бабахнул — лопнул. Его увесистый хвост, извиваясь змеей, пронесся над водою и шарахнул над палубой, над Осташей, словно бич пастуха. Он ударил Поздея поперек груди, и Поздея как стерло с палубы. Барка медленно пошла вниз по течению.
— Наро-од!.. — вскочив, заорал Осташа. Обрывок снасти булькнул с борта в воду. Осташа ринулся к огниву, цапнул снасть, принялся выбирать ее из воды, широко работая локтями. Не было даже возможности оглянуться на берег — бежит ли подмога? …Сколько времени он проспал в казенке? Может, полночи уже прошло и все дрыхнут замертво?..
Барка плыла все так же наискосок — носом далеко от берега, кормой поближе. В руках у Осташи качнулся оборванный конец каната. Только этим обрывком еще и можно успеть примотать барку к берегу…
Тальник у приплеска затрещал: сквозь него продирался человек.
— Кидай, блядь, снасть!.. — услышал Осташа рыдающий крик полуночника Федьки.
Скользя по индевелой выстилке, Осташа что было сил раскрутил над головой мокрый и тяжелый конец и метнул его куда-то в сторону Федьки. Конец плеснулся в воду, и тотчас где-то там же могуче бултыхнуло. Федька ахнулся в Чусовую.
Он вынырнул со снастью в зубах: толстая веревка еле влезла в раззявленный рот. Федька заколотился, по-собачьи подгребая к берегу, шумно выскочил на приплесок. Чтобы набрать запас длины каната, он побежал за баркой, поднимая тучу брызг, обогнал судно и сунулся в заросли. Он упал возле дерева и начал обматывать ствол веревкой — один оборот, другой, третий… Снасть кончилась. Барка опять выбрала слабину и рванула Федькино дерево. В воду посыпались ледышки, прошлогодние листья, сосульки. Дерево не вывернулось из земли, снасть выдержала. Барка, колыхаясь, остановилась. Мимо нее медленно проплыла доска-сходня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175
Осташа вспомнил, как рука Чупри сцапала его за загривок.
— Не надо, дева, — ответил Осташа и с трудом поднялся на занемевшие ноги. — Спокойной ночки тебе.
Он нагреб вокруг себя лапника, сколько влезло в охапку, и пошел к барке. Не оступаясь, вслепую прошагал по сходне, слез в льяло, скинул еловые ветки в дверку темной казенки. Потом пролез сам, встал на карачки и сбил лапник в кучу, вытащил из-под поставца драную кошевку и лег, закрывшись кошевкой с головой. Было холодно, но Осташа надеялся угреться. Барка почти неуловимо покачивалась. Где-то рядом чуть слышно журчала вода, и шуршала по бортам тонкая шуга, припаем обметавшая приплески этой студеной весенней ночью.
Часть пятая
БРЕЮЩИЕ ВОДЫ
ФЕДЬКА МИЛЬКОВ
Осташа уснул мгновенно, хотя какое-то время ему еще казалось, что он не спит, а просто тихо лежит в барке, как в колыбели, и барка плывет по реке, баюкает его на волнах… Проснулся он так же резко, словно с печи упал. За дверкой казенки слышался тихий шорох.
«Фиска! — понял Осташа. — Пришла сама!..» Он сел на лапнике, таращась в темноту. Фиска, как мышь, шуршала едва слышно. Осташа спросонок ощупал душу: что делать? Грудь дышала глубоко, а руки и ноги уже застыли. Хотелось тепла, жара, яростного, как бой, движения. Бабу хотелось, аж все в глазах перекосилось. Испарина обмазала лоб. А Фиска все терлась за стенкой, не заходила.
— Фиса! — свистяще позвал Осташа. — Зайди, Фиса!..
Но за стенкой заскрипели ступени лесенки, уводящей из льяла на палубу.
«Испугалась! — понял Осташа. — Догоню… Догоню!»
Он вскочил и бросился к дверке, толкнул ее и нырнул было в проем, но чуть не врезался в дверку головой: дверка не открылась. Осташа с размаха ударил в нее кулаком. Дверка прыгнула в косяке и железно лязгнула. Она была заперта. Заперта снаружи. Видно, Фиска взяла из груза прут и всунула его в петли, куда и сам Осташа всовывал дужку замка, если и ему с Федькой приходилось отлучаться с барки. Кроме сплавщика и водолива, заходить в казенку никто права не имел. Зачем же Фиска его заперла?..
Фиска?!. Чутьем сплавщика Осташа и в полной тьме ощутил, что его барка тихо движется боком. Это барка-то, на три снасти привязанная к берегу?.. Нет, не Фиска была за стеной! Какая еще Фиска?.. Кто-то другой обрывал снасти, чтобы барка незаметно отчалила, поплыла — и разбилась о близкий боец Столбы!.. Этот вор и запер казенку, чтобы Осташа утонул вместе с баркой… Утонул в казенке так же, как Сашка Гусев, который, прикованный цепью, захлебнулся в батиной барке, ушедшей на дно под бойцом Четыре Брата!
«Холитан Хар Амп!.. — почти ощутимо зашептала в ухо Бойтэ. — Ты — Завтрашний Пес! Ты завтрашний след знаешь! Это я тебя нашла, мой эрнэ эруптан!..»
Осташа обеими руками ударил в боковую стенку казенки. Ведь еще в Каменке Кафтаныч рассказал ему, как барки поддырявливают, и он верхние доски стены присадил на гвоздь еле-еле — чтобы всегда иметь запасной выход из казенки, чтобы не сгибнуть страшной и обидной гибелью, какой Сашка Гусев сгиб. Две доски отлетели куда-то вглубь барки, обнажив широкую щель. Осташа подпрыгнул и воткнулся в нее сразу по пояс. Он задрыгал ногами, зашарил руками, цепляясь за шершавые чушки груза, выволок себя на железо в мурью. Здесь было чуть-чуть светлее. Из проемов палатки падал синий ночной свет, отблескивал металл ровно уложенного груза. Осташа по чугуну пролез к лесенке и взмыл на палубу.
Не было никакой тьмы — ночь сияла ясная и прозрачная. Белое кружево заиндевевшего тальника оторочило рябившую серебром излучину Чусовой. Просветлев каменным лицом, скала глядела на реку из-за березок и сосенок. Над клином дымно-сизого ельника за мысом поднимались бледные бугристые сваи Столбов. По небу цепами стужи наколотило и размело звезды, как полову по току. Барка стояла на реке наискосок. Она далеко отошла от берега носом, с которого черной соплей свисала обрезанная снасть.
Осташа повернул голову: на корме у столбика правого огнива возился какой-то огромный человек. Под луной вспыхнул ножик. Человек пилил натянутый канат.
Корма была привязана на две снасти. Одна сейчас была со слабиной, а другая, основная, в натяг держала барку за причальный столб. Вот ее-то и резал вор. Вором был Поздей.
Весь день он работал на потеси тише воды ниже травы, Осташа и забыл о его существовании. Только вот сам Поздей о себе не забывал.
Осташа кинулся к Поздею. Но в этот миг снасть, которую Поздей допилил, оборвалась и со свистом улетела в тальник. Барка качнулась. Осташа поскользнулся на изморози и боком полетел на палубу. А Поздей метнулся к другому огниву, к последней снасти. Но барка уже сплыла, выбрала ее слабину. В тот миг, когда Поздей схватился за снасть, барка дернула ее всей своей тысячепудовой тяжестью. На берегу из темноты облаком ледяной пыли выскочил тополь, к которому была примотана легость: он встряхнулся от рывка каната, взблеснул обмерзшими ветвями. Канат тонко заныл от натуги, как тетива, и вдруг бабахнул — лопнул. Его увесистый хвост, извиваясь змеей, пронесся над водою и шарахнул над палубой, над Осташей, словно бич пастуха. Он ударил Поздея поперек груди, и Поздея как стерло с палубы. Барка медленно пошла вниз по течению.
— Наро-од!.. — вскочив, заорал Осташа. Обрывок снасти булькнул с борта в воду. Осташа ринулся к огниву, цапнул снасть, принялся выбирать ее из воды, широко работая локтями. Не было даже возможности оглянуться на берег — бежит ли подмога? …Сколько времени он проспал в казенке? Может, полночи уже прошло и все дрыхнут замертво?..
Барка плыла все так же наискосок — носом далеко от берега, кормой поближе. В руках у Осташи качнулся оборванный конец каната. Только этим обрывком еще и можно успеть примотать барку к берегу…
Тальник у приплеска затрещал: сквозь него продирался человек.
— Кидай, блядь, снасть!.. — услышал Осташа рыдающий крик полуночника Федьки.
Скользя по индевелой выстилке, Осташа что было сил раскрутил над головой мокрый и тяжелый конец и метнул его куда-то в сторону Федьки. Конец плеснулся в воду, и тотчас где-то там же могуче бултыхнуло. Федька ахнулся в Чусовую.
Он вынырнул со снастью в зубах: толстая веревка еле влезла в раззявленный рот. Федька заколотился, по-собачьи подгребая к берегу, шумно выскочил на приплесок. Чтобы набрать запас длины каната, он побежал за баркой, поднимая тучу брызг, обогнал судно и сунулся в заросли. Он упал возле дерева и начал обматывать ствол веревкой — один оборот, другой, третий… Снасть кончилась. Барка опять выбрала слабину и рванула Федькино дерево. В воду посыпались ледышки, прошлогодние листья, сосульки. Дерево не вывернулось из земли, снасть выдержала. Барка, колыхаясь, остановилась. Мимо нее медленно проплыла доска-сходня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175