Его лицо, как всегда, выражало крайнюю степень недовольства.
– Как вам понравилось в сельской местности? – спросил он. – Много ли дикой жизни видели?
– Дикой жизни! – сказала я и унесла свой чай в заднюю комнату.
– Сейчас вернется Бэйба, – сказала я гипсовой нимфе на камине. Ее щеки Джоанна иногда румянила, потому что крыша протекала и в этой комнате все покрывалось плесенью.
В конце концов я услышала, как открывается дверь, и побежала вниз. Там была только Бэйба.
– Бэйба, Бэйба, – сказала я и по ее раскрасневшимся щекам поняла, что она успела выпить.
– Пошли наверх, – сказала она, сделав такой жест в сторону столовой, что я поняла она не хочет, чтобы кто-нибудь еще нас слышал.
– Он на улице? – спросила я, пока она вела меня в спальню, которую мы с ней когда-то делили. Мы закрыли дверь.
– Где он? – спросила я.
Она посмотрела мне прямо в глаза и, помолчав с секунду, сказала:
– Он поехал домой.
– Без меня? – спросила я в смятении. – Он не приедет за мной?
– Нет, – сказала она, вздохнув, – он не приедет за тобой.
– А эта Мэри, она поехала с ним?
– Это та кретинка, которая все время говорит «мило и трогательно»? И ты еще говорила мне, что она хорошенькая? Да ей до нас, как до луны! Единственное ее достоинство – это ожерелье до пупа. Я зарезала ее, – сказала Бэйба с победной улыбкой.
– Где она? Поехала к нему домой?
– Она просто идиотка, у нее вспучило живот, и этот урод с бородой повез ее домой. «Бай», – сказал он мне на прощанье. «Бай-бай», – ответила я ему. Ты слишком мягка с подобными придурками!
– А что же Юджин? – спросила я.
– Сиди, – ответила она, протягивая мне сигарету. – Я сказала ему, что ты здесь, а он говорит: в самом деле? – Потом он заказал мне бренди, и когда та парочка ушла, я сказала ему, что ты погорячилась, а он ответил мне, что принял решение относительно тебя…
Я задрожала всем телом и, вцепившись в покрывало на постели, приготовилась к худшему.
– Он сказал, что тебе следует остаться здесь, – сказала Бэйба просто, – он еще сказал, что старые мужчины и молоденькие девушки прекрасно сосуществуют только в книжках, но не в жизни. Ты должна остаться здесь, – заключила она, указывая на две металлические кровати, – до тех пор пока не подрастешь и немножко не поумнеешь, а он вернется из Америки. Ты в положении?
Я качнула головой и, всхлипнув еще сильнее, вцепилась в шелк покрывала, так, что Бэйба испугалась, что я разорву его. Потом я бросилась на кровать и начала захлебываться в рыданиях.
– Боже, смотри не грохнись в обморок, – попросила она, хватая меня за плечи, – с ума-то не сходи.
– Я имею право падать в обморок и сходить с ума! – закричала я. Пришла Джоанна, сказала что-то утешительное и попросила Бэйбу снять покрывало, пока я не разорвала его. Бэйба отодвинула меня к краю постели, а я сползла на пол и ударилась о линолеум, а они свернули покрывало и убрали его в ящик.
– Истерика, да? – спросила Джоанна, а Бэйба вспомнила, как нашего друга Тома Хиггинса упрятали в лечебницу Грангегорман всего только за то, что он поцеловал на О'Коннелском мосту монахиню, напомнившую ему его сестру. Его сестра умерла от туберкулеза на кровати, стоявшей рядом с кроватью Бэйбы в санатории, а перед этим убили его брата в Испании.
– Я еду к Юджину, я еду к нему, – сказала я, поднимаясь на колени.
– Никуда ты не едешь, – твердо сказала Бэйба, – ты не нужна ему.
– Я нужна ему, я нужна ему, – кричала я, и в этот момент пришел Густав и начал стыдить меня за то, что я, взъерошенная и растрепанная, стоя на коленях на полу, плачу, как сумасшедшая.
– Неужели это мисс Кэтлин, которая всегда такой милый? – сказал он, и я подумала, что да, я была милой, а сейчас я схожу с ума, и земля разверзлась у меня под ногами, и все из-за какого-то проклятого мужика. Я распростерлась на полу и залилась новыми потоками слез.
Они водворили меня на постель и дали мне каких-то таблеток и виски, потом опять таблеток, чтобы я пришла в себя. Я спала в одной постели с Бэйбой и в полудреме приняла ее руку, коснувшуюся моего живота, за его руку. Я проснулась и осознала, что есть на самом деле, чувствуя только пустоту внутри. Мне так хотелось быть рядом с ним. Рука Бэйбы обнимала меня, а я чувствовала его запах, сладкий и томительный запах его спящего тела. Темную путаницу волос на его груди, медовый цвет его кожи и тепло, окутывавшее нас ночь за ночью. Я так и лежала без сна, разум мой был помутнен от лекарств и из-за того, что я много плакала.
* * *
Бэйба не пошла на лекции, и около одиннадцати следующим утром мы нашли телефонную будку. Она заказала разговор с Юджином. Телефонистка сказала ей, что номер еще не подсоединен и предложила перезвонить позже.
Дома я села у окна и стала смотреть на открывшиеся головки пионов под окном и на листья берез, которые трепал ветер. Бэйба принесла мне чай и раза три или четыре ходила звонить ему, но безрезультатно.
Я загадала, когда раскрылись пионы, что он в этот момент садится в машину и едет ко мне. Но ошибалась, потому что, когда Бэйба наконец дозвонилась, уже поздним вечером, Анна сказала ей, что мистер Гейлард уехал, прихватив с собой дорожную сумку.
– Он, наверное, поехал в Лондон или еще куда-то на пару недель, – сказала Бэйба.
– Недель? – переспросила я растерянно, – я сойду с ума, если мне придется ждать недели.
– Я еду в Англию в эту пятницу, – сказала Бэйба, – тыча в меня пальцем, – а ты, ради Христа, не останавливай меня. Не проси, чтобы я осталась и нянчилась с тобой. Я несколько месяцев мечтала об этом и не хочу, чтобы кто-нибудь или что-нибудь останавливало меня.
– Я не буду, Бэйба, – сказала я, уверенная, что это вопрос нескольких дней, – он приедет.
– А если предположить, что нет?
– Но я уверена.
– Предположим, что нет, – настаивала она, и мне подумалось, что она специально так говорит, потому что ревнует. Она снова спросила, не хочу ли я поехать с ней в Англию.
– Увидишься с ним, – сказала она, – может быть, он даже уже там.
Это могло быть так, потому что в Лондоне были различные компании, на которых он работал. Но все же я склонялась к мысли, что он отправился на денек-другой половить рыбу. Когда он был чем-то взволнован, он любил ездить на рыбалку. А я знала, что он скучает обо мне.
В тот вечер я не обещала, что поеду в Англию с Бэйбой, но на следующий день она опять завела разговор об этом. И я сказала, что, вполне возможно, поеду, хотя на самом деле мало в это верила. Планы относительно отъезда давали мне хоть какое-то занятие, к тому же это должно было доказать ему, что я совершенно независима. Я написала ему, сообщая, что уезжаю, сделав на письме пометки «срочно» и «лично».
Тем временем Бэйба вовсю принялась организовывать наш отъезд. Она позвонила своей матери и попросила ту сказать моему отцу, что я ушла от Юджина и собираюсь с ней в Англию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
– Как вам понравилось в сельской местности? – спросил он. – Много ли дикой жизни видели?
– Дикой жизни! – сказала я и унесла свой чай в заднюю комнату.
– Сейчас вернется Бэйба, – сказала я гипсовой нимфе на камине. Ее щеки Джоанна иногда румянила, потому что крыша протекала и в этой комнате все покрывалось плесенью.
В конце концов я услышала, как открывается дверь, и побежала вниз. Там была только Бэйба.
– Бэйба, Бэйба, – сказала я и по ее раскрасневшимся щекам поняла, что она успела выпить.
– Пошли наверх, – сказала она, сделав такой жест в сторону столовой, что я поняла она не хочет, чтобы кто-нибудь еще нас слышал.
– Он на улице? – спросила я, пока она вела меня в спальню, которую мы с ней когда-то делили. Мы закрыли дверь.
– Где он? – спросила я.
Она посмотрела мне прямо в глаза и, помолчав с секунду, сказала:
– Он поехал домой.
– Без меня? – спросила я в смятении. – Он не приедет за мной?
– Нет, – сказала она, вздохнув, – он не приедет за тобой.
– А эта Мэри, она поехала с ним?
– Это та кретинка, которая все время говорит «мило и трогательно»? И ты еще говорила мне, что она хорошенькая? Да ей до нас, как до луны! Единственное ее достоинство – это ожерелье до пупа. Я зарезала ее, – сказала Бэйба с победной улыбкой.
– Где она? Поехала к нему домой?
– Она просто идиотка, у нее вспучило живот, и этот урод с бородой повез ее домой. «Бай», – сказал он мне на прощанье. «Бай-бай», – ответила я ему. Ты слишком мягка с подобными придурками!
– А что же Юджин? – спросила я.
– Сиди, – ответила она, протягивая мне сигарету. – Я сказала ему, что ты здесь, а он говорит: в самом деле? – Потом он заказал мне бренди, и когда та парочка ушла, я сказала ему, что ты погорячилась, а он ответил мне, что принял решение относительно тебя…
Я задрожала всем телом и, вцепившись в покрывало на постели, приготовилась к худшему.
– Он сказал, что тебе следует остаться здесь, – сказала Бэйба просто, – он еще сказал, что старые мужчины и молоденькие девушки прекрасно сосуществуют только в книжках, но не в жизни. Ты должна остаться здесь, – заключила она, указывая на две металлические кровати, – до тех пор пока не подрастешь и немножко не поумнеешь, а он вернется из Америки. Ты в положении?
Я качнула головой и, всхлипнув еще сильнее, вцепилась в шелк покрывала, так, что Бэйба испугалась, что я разорву его. Потом я бросилась на кровать и начала захлебываться в рыданиях.
– Боже, смотри не грохнись в обморок, – попросила она, хватая меня за плечи, – с ума-то не сходи.
– Я имею право падать в обморок и сходить с ума! – закричала я. Пришла Джоанна, сказала что-то утешительное и попросила Бэйбу снять покрывало, пока я не разорвала его. Бэйба отодвинула меня к краю постели, а я сползла на пол и ударилась о линолеум, а они свернули покрывало и убрали его в ящик.
– Истерика, да? – спросила Джоанна, а Бэйба вспомнила, как нашего друга Тома Хиггинса упрятали в лечебницу Грангегорман всего только за то, что он поцеловал на О'Коннелском мосту монахиню, напомнившую ему его сестру. Его сестра умерла от туберкулеза на кровати, стоявшей рядом с кроватью Бэйбы в санатории, а перед этим убили его брата в Испании.
– Я еду к Юджину, я еду к нему, – сказала я, поднимаясь на колени.
– Никуда ты не едешь, – твердо сказала Бэйба, – ты не нужна ему.
– Я нужна ему, я нужна ему, – кричала я, и в этот момент пришел Густав и начал стыдить меня за то, что я, взъерошенная и растрепанная, стоя на коленях на полу, плачу, как сумасшедшая.
– Неужели это мисс Кэтлин, которая всегда такой милый? – сказал он, и я подумала, что да, я была милой, а сейчас я схожу с ума, и земля разверзлась у меня под ногами, и все из-за какого-то проклятого мужика. Я распростерлась на полу и залилась новыми потоками слез.
Они водворили меня на постель и дали мне каких-то таблеток и виски, потом опять таблеток, чтобы я пришла в себя. Я спала в одной постели с Бэйбой и в полудреме приняла ее руку, коснувшуюся моего живота, за его руку. Я проснулась и осознала, что есть на самом деле, чувствуя только пустоту внутри. Мне так хотелось быть рядом с ним. Рука Бэйбы обнимала меня, а я чувствовала его запах, сладкий и томительный запах его спящего тела. Темную путаницу волос на его груди, медовый цвет его кожи и тепло, окутывавшее нас ночь за ночью. Я так и лежала без сна, разум мой был помутнен от лекарств и из-за того, что я много плакала.
* * *
Бэйба не пошла на лекции, и около одиннадцати следующим утром мы нашли телефонную будку. Она заказала разговор с Юджином. Телефонистка сказала ей, что номер еще не подсоединен и предложила перезвонить позже.
Дома я села у окна и стала смотреть на открывшиеся головки пионов под окном и на листья берез, которые трепал ветер. Бэйба принесла мне чай и раза три или четыре ходила звонить ему, но безрезультатно.
Я загадала, когда раскрылись пионы, что он в этот момент садится в машину и едет ко мне. Но ошибалась, потому что, когда Бэйба наконец дозвонилась, уже поздним вечером, Анна сказала ей, что мистер Гейлард уехал, прихватив с собой дорожную сумку.
– Он, наверное, поехал в Лондон или еще куда-то на пару недель, – сказала Бэйба.
– Недель? – переспросила я растерянно, – я сойду с ума, если мне придется ждать недели.
– Я еду в Англию в эту пятницу, – сказала Бэйба, – тыча в меня пальцем, – а ты, ради Христа, не останавливай меня. Не проси, чтобы я осталась и нянчилась с тобой. Я несколько месяцев мечтала об этом и не хочу, чтобы кто-нибудь или что-нибудь останавливало меня.
– Я не буду, Бэйба, – сказала я, уверенная, что это вопрос нескольких дней, – он приедет.
– А если предположить, что нет?
– Но я уверена.
– Предположим, что нет, – настаивала она, и мне подумалось, что она специально так говорит, потому что ревнует. Она снова спросила, не хочу ли я поехать с ней в Англию.
– Увидишься с ним, – сказала она, – может быть, он даже уже там.
Это могло быть так, потому что в Лондоне были различные компании, на которых он работал. Но все же я склонялась к мысли, что он отправился на денек-другой половить рыбу. Когда он был чем-то взволнован, он любил ездить на рыбалку. А я знала, что он скучает обо мне.
В тот вечер я не обещала, что поеду в Англию с Бэйбой, но на следующий день она опять завела разговор об этом. И я сказала, что, вполне возможно, поеду, хотя на самом деле мало в это верила. Планы относительно отъезда давали мне хоть какое-то занятие, к тому же это должно было доказать ему, что я совершенно независима. Я написала ему, сообщая, что уезжаю, сделав на письме пометки «срочно» и «лично».
Тем временем Бэйба вовсю принялась организовывать наш отъезд. Она позвонила своей матери и попросила ту сказать моему отцу, что я ушла от Юджина и собираюсь с ней в Англию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56