Вежливо попрощавшись с женщиной в приемном отделении, Поль и Джимми вернулись к машине. Когда они выехали на основную автотрассу, Поль сказал:
– Джим, и все-таки, по-моему, ты обошелся с ней довольно круто, разве нет?
– В свое время со мной обошлись точно так же.
– Точно так же – это как?
– Когда меня туда поместили, я был крутой и, как у нас было принято говорить, «повернутый». Со мной было трудно. Это даже им не очень-то по душе. Потом один парень по имени Ред быстро сбил с меня спесь. Подловил за прачечной, отметелил, как надо, наглядно и в нужных выражениях показал мне, что я всего лишь дешевый панк. Не более чем дешевый шестнадцатилетний панк. И знаете, помогло. Иногда очень полезно посмотреть на себя вроде как со стороны. И я попробовал точно такой же подход к ней. Надеюсь, не перестарался?
– Да нет, думаю, не перестарался.
Последующие несколько миль они ехали в полном молчании. Затем Джимми задумчиво спросил:
– Мистер Дармонд, скажите, сюда из города какой-нибудь автобус ходит?
– Да, есть один такой.
– Интересно, будет кто-нибудь возникать, если я ее навещу? Само собой разумеется, когда она немного придет в себя.
– Полагаю, вряд ли. С чего бы?
– Ее друзья, наверное, тоже на игле. Как правило, именно так и бывает. Свои тусуются со своими. Так что они сюда не сунутся. Будут держаться от этого места как можно дальше. Но ведь кто-то должен ее навещать. Помимо родных, конечно.
– Думаешь, твой визит поможет?
– До этого, не сомневаюсь, она была хорошенькой.
– Нет, Джимми, думаю, ты ошибаешься: не хорошенькой, а очень хорошенькой.
После этих нескольких коротких реплик Джимми замолчал. Только когда они уже припарковались перед входом в магазин Гаса, он, вдруг громко расхохотавшись, произнес:
– Нелепость какая-то.
– Какая?
– За последние два года она оказалась первой девушкой, с которой я, по идее, мог бы нормально поговорить.
– Это называется нервным срывом, Джимми.
– Да, да, это-то я понимаю.
Они вошли внутрь, нашли Гаса, Поль сообщил ему, что никаких проблем по дороге не было, и вручил документы, которые ему дали в санатории. В ответ Гас сказал, что, поскольку он решил ничего не скрывать от Уолтера, тот и поможет ему с ними разобраться.
Поль знал, что Уолтер тут же расскажет обо всем Доррис и та жадно набросится на эту страшную новость, отнесясь к ней не как к человеческой трагедии совсем еще молоденькой девушки и ее близкой родственницы, а как к явлению, которое, с одной стороны, серьезно нарушает гармонию и порядок окружающего ее мирка, а с другой – еще сильнее подчеркивает высокую моральную чистоту ее собственного облика. В силу чего будет всеми силами использовать полученное оружие на полную катушку, и, значит, не более чем через неделю вся округа будет во всех деталях знать о том, что произошло в доме всеми уважаемого Гаса.
Бонни в бледно-голубом кардигане и светло-серых брючках сидела за прилавком. Когда Поль подошел к ней, рядом никого не было. Она подняла на него вопросительный взгляд:
– Да?
– Простите, мне бы очень хотелось с вами поговорить. К сожалению, у меня сейчас одно срочное дело, но много времени, думаю, оно не займет. Минут через сорок пять я уже полностью освобожусь. Может быть, вы согласитесь со мной пообедать?
– Вы всегда появляетесь здесь в одно и то же время?
– Нет, нет, дело совсем не в этом, Бонни, поверьте.
– Интересно, в чем? Вам разве не дали жетон, который вы могли бы мне предъявить? Чтобы я не могла сказать вам «нет»?
– Простите, но мне с вами на самом деле надо поговорить, Бонни! – еще более настойчиво повторил он. – Это важно.
– Похоже, у меня просто нет выбора, так?
– Вообще-то есть, но вам, пожалуй, лучше все-таки считать, что его действительно нет.
– Значит, в отличие от других вы предпочитаете изощренную светскую психотерапию, мистер Дармонд?
Он слегка улыбнулся, кивнул, неторопливо вышел из магазина, сел в машину и уехал.
Директора Вентла в кабинете не оказалось, поскольку он, как обычно, большую часть времени ходил по классам своей большой средней школы, проверяя, инспектируя, решая те или иные текущие вопросы с учителями, техническим персоналом и учениками... Поль уселся в коричневое кожаное кресло перед огромным письменным столом и приготовился терпеливо ждать до победного конца. Хотя и не терял надежды, что этот «победный конец» наступит достаточно скоро... Во всех углах кабинета на специальных подставках стояли покрывшиеся пылью американские флаги, на стене за директорским креслом висел средних размеров портрет погруженного в глубокие раздумья Авраама Линкольна, шестнадцатого президента США, из холла доносились приглушенные звуки чьих-то торопливых шагов, обрывки разговоров, переливы веселого смеха...
Гровер Вентл вошел в свой кабинет с усталым, заметно озабоченным выражением лица.
– А, Поль! Привет, привет. Искренне рад тебя видеть. Знаешь, иногда мне жутко хочется, чтобы ты, именно ты хоть недельку побыл на моем месте. Ведь проблемы у нас, похоже, практически одни и те же. Что у тебя, что у меня.
– Ну уж нет, спасибо. У меня склонность к язве желудка, Гровер.
– Более того, сейчас ты выглядишь совсем как человек, который явился сюда только для того, чтобы обострить мою язву.
– Что ж, это совсем не исключено, Гровер... Речь пойдет о Тине, дочери старины Варака.
– Какая-то серьезная проблема? Хочешь, чтобы я прямо сейчас вызвал ее с урока?
– Нет, Гровер, ее там сейчас нет. И, по крайней мере в этом семестре, полагаю, она уже не появится. Тина в хорошо известном тебе санатории «Лужайка теней». Поступила туда только сегодня утром.
– Значит, все-таки наркотики? – печально покачав головой, тихо спросил Вентл.
– Увы, к сожалению, это так.
Вентл встал и прошел к широким окнам. Долго смотрел вниз, на плоскую крышу приземистого гимнастического зала.
– Да... Мне следовало самому догадаться об этом еще на прошлой неделе. Ее поведение настолько изменилось, что надо было бы немедленно, сразу же попросить нашу школьную медсестру ее проверить. Чисто дисциплинарный вопрос. Хотя вообще-то с девочками такое случается намного реже, чем с ребятами. А теперь момент, боюсь, уже упущен. – Гровер отвернулся от окна. – Господи ты боже мой, Поль! Как будто мало того, что классы безнадежно переполнены, что учителей днем с огнем не найти, а учеников уже больше пяти тысяч, что денег едва хватает только на ремонт здания, лишь бы оно не рухнуло, что большая часть наших учеников находится в пубертатном периоде и от них каждый день можно ожидать всего, буквально всего, что угодно. Поль, ты даже представить себе не можешь, что тут происходит, когда они «срываются с цепи»! Смотреть на это просто невозможно... Когда они прогуливают уроки, то используют зрительный зал школьного клуба как огромный, прости за выражение, траходром;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66