— Может быть. Чего вы добиваетесь, мистер? Сначала вы спрашиваете о моем племяннике, а теперь о дочери.
— Я услышал о вашей дочери только сегодня утром. Она дружила с этой девушкой Кэмпбелл, а меня интересует как раз Кэмпбелл.
— А меня она не интересует, и я ничего не знаю. И меня не стоит спрашивать. Что я могу знать? — Его настроение резко ухудшилось. Он прикинулся дурачком. — Я — неотесанный бездарь. Башка у меня плохо варит. Моя дочь умерла. Мой племянник — прохвост. И всякие проходимцы дают мне по носу...
Глава 7
Окна студии Энтони, расположенной на втором этаже оштукатуренного здания в западном Голливуде, выходили на бульвар. Здание было относительно новым, но оно закрашивалось, счищалось и снова закрашивалось частями — розовыми, белыми и голубыми пятнами, чтобы было похоже на старинное парижское строение на левом берегу Сены. Перед входом раскинулся дворик с несколькими небольшими художественными ларьками, в центре двора каскадом спускался фонтан. В воде возвышалась бетонная скульптура нимфы, закрывающей одной рукой свое срамное место и манящей к себе другой рукой.
По наружной лестнице я поднялся на балкон второго этажа. Через закрытую дверь увидел с полдюжины девушек, затянутых в трико, которые разминали свои конечности у станка. Плоскогрудая женщина с мощными бедрами отдавала приказания голосом ефрейтора во время муштровки:
— Шире движения, силь ву пле. Нет, нет, гран баттемент.
Я подошел к краю балкона, преследуемый кисло-сладким запахом молодого пота. Энтони находился в кабинете, за своим письменным столом, невысокий и широкоплечий, в габардиновом костюме цвета лимонного мороженого. Его лицо было коричневым от загара. Он очень легко поднялся, чтобы показать, что возраст его не берет. На двух пальцах поданной им для рукопожатия руки были надеты по кольцу: одно с печатью, другое — бриллиантовое, под стать бриллиантовой запонке на галстуке. Его рукопожатие походило на захват клешни.
— Мистер Арчер?
Энтони жил в Голливуде дольше, чем я, но он все еще произносил «миистер Аршейр». Возможно, акцент являлся частью его деловой внешности. Несмотря на это, он мне нравился.
— Удивлен, что вы запомнили мою фамилию.
— Я вспоминаю о вас с признательностью, — отозвался он. — Часто.
— С какой женой вы теперь воюете?
— Пожалуйста, не будьте вульгарны. — Он поднял руки жестом утонченного человека и воспользовался моментом, чтобы осмотреть свой маникюр. — С пятой. Мы очень счастливы, и ваша помощь не нужна.
— Пока что.
— Но вы пришли не за тем, чтобы обсудить мои семейные дела. Почему вы здесь?
— Пропала девушка.
— Опять Эстер Кэпмбелл?
— Угу.
— Вас нанял этот большой простак — муж?
— Вы — психолог.
— А он — глупец. Любой мужчина его возраста и комплекции, который в этом городе бегает за женщиной, — глупец. Почему бы ему не постоять на месте, и они потянутся к нему косяками?
— Его интересует только одна. Так что с ней?
— Так что с ней? — повторил он, разводя руки ладонями вверх и показывая, насколько они чисты. — У меня она получила некоторое количество уроков по балету в течение трех или четырех месяцев. Молодые дамы приходят и уходят. Я не отвечаю за их личную жизнь.
— А что вам известно о ее личной жизни?
— Ничего не знаю. И не хочу ничего знать. Мой приятель в Торонто, Педди Дейн, отнюдь не оказал мне услугу, когда прислал ее сюда. Это — весьма самовлюбленная молодая дама. Она может причинить неприятности.
— Если вам все это понятно, тогда почему вы науськали ее мужа на Кларенса Бассета?
Его плечи приподнялись.
— Я науськал его на Бассета? Я просто ответил на его вопросы.
— Ви создали у него впечатление, что она живет с Бассетом. А Бассет не видел ее почти четыре месяца.
— Откуда это мне может быть известно?
— Не разыгрывайте меня, Тони. Вы знали Бассета раньше?
— Очень поверхностно. Возможно, он не помнит меня.
Он подошел к окну и пошире раскрыл жалюзи. Шум уличного движения, доносившийся с бульвара, усилился. В этом шуме его голос несколько свистел:
— Но сам я не забыл. Пять лет назад я подал заявление о приеме в члены клуба «Чаннел». Но мне отказали, не указывая причин. Я узнал от человека, который меня рекомендовал, о том, что Бассет и не представлял мою кандидатуру в комитет по приему новых членов. Он не хотел допускать в клуб мастеров танца.
— Поэтому вы решили мстить ему...
— Возможно. — Он посмотрел на меня через плечо своими блестящими и пустыми, как у птицы, глазами. — Удалось мне это?
— Я помешал случиться непредвиденному. Но вы могли спровоцировать убийство.
— Чепуха. — Он повернулся и подошел ко мне, с кошачьей мягкостью ступая по ковру. — Муж — пустое место. Психопат. Он не опасен.
— Интересно. Он большой и сильный. К тому же без ума.
— Богат ли он?
— Вряд ли.
— Тогда скажите ему, чтобы он забыл о ней. Я видел многих самовлюбленных дамочек, подобных ей. Они думают, что стремятся к искусству, к музыке. А на деле они тянутся лишь к деньгам и одежде. В один прекрасный день появляется мужчина, который может обеспечить их этими, вещами, и кладет конец их устремлениям. — Его руки сделали движение, показывающее, как выпускается на свободу птица, и прощальный поцелуй.
— Нашелся ли такой мужчина для Эстер?
— Возможно. Она казалась удивительно преуспевающей на моем рождественском вечере. На ней была новая минковая накидка. Я поздравил се с таким приобретением, а она мне сообщила, что у нее есть договор с кинопродюсером.
— С кем именно?
— Она не сказала, и это не имеет значения. Она говорила неправду. Это была басенка на мою потребу.
— Откуда это вам известно?
— Я знаю женщин.
Я был готов поверить ему. Стена за его письменным столом была увешана фотографиями молодых женщин с надписями.
— К тому же, — продолжал он, — вряд ли какой продюсер в здравом уме заключит договор с такой особой. В ней чего-то недостает — настоящего таланта, чувства. Она смолоду стала циником и даже не пытается скрыть это.
— Как она держала себя в тот вечер?
— Долго я за ней не наблюдал. У меня было более ста гостей.
— Она отсюда позвонила. Вы знали об этом?
— До вчерашнего дня не знал. Ее муж сказал мне, что она была чем-то напугана. Может быть, она слишком много выпила. На моем вечере не было ничего такого, что могло бы кого-то испугать — просто много молодых веселящихся людей.
— С кем она пришла?
— С парнем, довольно симпатичным. — Он щелкнул пальцами. — Она представила его мне, но я забыл его фамилию.
— Лэнс Торрес?
Он поморщился.
— Возможно. Он был темнокожим. Испанского типа. Очень хорошо сложенный юноша — представитель одного из тех новых типов молодежи с гордым видом индейцев-апачей. Может быть, его опознает для вас мисс Спили. Я видел, что она с ним разговаривала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65