Вот это для меня понятно. Мне непонятно, почему вы были настроены против Габриэль. Может быть, попытались попользоваться ею сами, да уступили ее Граффу? Или вам просто не нравилось, что она молодая, а вы стареете? И не могли перенести, что она живет в этом мире?
— Я не имею никакого отношения к ее смерти, — произнес он, заикаясь. Но резко дернулся на своем стуле, как будто мощная рука схватила его за шиворот. Впервые за все время он бросил быстрый и виноватый взгляд на Изабель Графф.
Она сидела теперь выпрямившись, безмолвно, как статуя, статуя слепой и шизофреничной справедливости, глядя на Бассета остановившимся взглядом.
— Это сделал ты, Кларенс.
— Нет! Я хочу сказать, что я не собирался так поступать. У меня и в мыслях не было шантажировать. Я не хотел ее убивать.
— А кого бы вам хотелось убить?
— Саймона, — ответила за него Изабель Графф. — Жертвой должен был стать Саймон. Но я все испортила, правда, Клар? Я виновата в том, что все вышло не так.
— Помолчи, Бель. — Он в первый раз обратился непосредственно к ней. — Не говори больше ничего.
— Вы собирались застрелить своего мужа, миссис Графф?
— Да. Мы с Кларом собирались пожениться.
Графф полусердито-полупрезрительно хмыкнул. Она обратилась к нему:
— Не смей смеяться надо мной. Ты посадил меня под замок и обобрал меня. Ты относился ко мне, как к зверю, имеющему ценность. — Она возвысила свой голос: — Жалею, что не убила тебя.
— Чтобы ты и твой занюханный охотник за богатствами могли начать счастливую жизнь?
— Мы могли бы быть счастливы, — сказала она. — Правда, Клар? Ты ведь любишь меня, да, Клар? Ты любил, меня все эти годы...
— Все эти годы, — повторил он, но его голос звучал безжизненно, глаза смотрели в пустоту. — А теперь, если ты любишь меня, помолчи, Бель. — Его резкий и неприветливый тон говорил об обратном.
Он осадил ее, и она почувствовала это своей глубокой, но неустойчивой интуицией. Ее настроение резко изменилось.
— Я знаю тебя, — произнесла она хриплым монотонным голосом. — Ты хочешь все свалить на меня. Ты хочешь, чтобы меня навсегда запрятали в камеру, а ключи от нее выбросили вон. Но и ты тоже виноват. Ты сказал, что меня никогда не осудят ни за какое преступление. Ты сказал мне, что если я убью Саймона ненароком... ненароком... то самое большее, что мне грозит, — это быть на время изолированной. Не говорил ли ты мне это, Клар? Ведь говорил? — Он не отвечал ей и даже не смотрел на нее. Ненависть исказила его лицо, как натянутая резиновая маска. Изабель сказала мне: — Вот видите. Убить-то я хотела Саймона. Дешевка, которую он использовал, оказалась скотиной, двуногой скотиной. Я бы не стала убивать симпатичное маленькое животное. — Она помолчала и добавила с фальшивым удивлением: — Но я все же убила ее. Я застрелила ее и разрубила этот узел. Эта мысль пришла мне, когда я стояла за дверью в полной темноте. Как будто меня осенило видение греха, я думала, что этот грех и является источником зла. И именно за ней ухаживал этот мерзкий старик. Поэтому я разрубила этот узел. Клар рассердился на меня. Он не понимал ее губительного поведения.
— Разве он был не с ней?
— Потом он был с ней. Я пыталась вытереть кровь — она окровавила мой красивый чистый пол. Я пыталась стереть эту кровь, когда вошел Клар. Он, видно, ждал снаружи и видел, как из дверей выползла дешевка. Она уползла, как белая собачонка, и умерла. А Клар рассердился на меня. Он накричал на меня.
— Сколько раз вы в нее выстрелили, Изабель?
— Всего один раз.
— В какую часть тела?
Она склонила голову со страдальческой скромностью.
— Я не люблю говорить об этом при людях. Я объяснила вам это раньше.
— В Габриэль Торрес стреляли дважды. Одна пуля попала в верхнюю часть бедра, а вторая в спину. Первая рана была несмертельной, она была даже легкой. Вторая пуля прошла через сердце. Она была убита вторым выстрелом.
— Я выстрелила в нее только один раз.
— Разве вы не пошли за ней на пляж и не стреляли еще раз, в спину?
— Нет, — она посмотрела на Бассета. — Скажи им, Клар. Ты знаешь, что я не могла этого сделать.
Бассет молча уставился на нее. Его выпуклые глаза были похожи на маленькие бледные надувные шарики, которые раздулись от черепного давления.
— Откуда он может это знать, миссис Графф?
— Потому что он забрал мой пистолет. Я бросила его на пол кабинки. Он поднял его и тоже вышел из комнаты.
Внутреннее давление выдавило слова из уст Бассета:
— Не слушайте ее. Она — ненормальная, у нее галлюцинации. Меня и в помине не было там...
— Нет, ты был там, Клар, — спокойно перебила она.
Одновременно она наклонилась над столом и влепила ему крепкую затрещину прямо по лицу. Он стерпел это. А женщина начала плакать. Сквозь слезы она сказала:
— Пистолет был у тебя, когда ты вышел вслед за ней, потом вернулся и сказал, что она мертва, что я убила ее. Но что ты об этом никому не скажешь, потому что любишь меня.
Бассет перевел свой взгляд с нее на меня. Струйка крови, появившаяся в углу его рта, удлинилась и стала напоминать красную трещину на мертвенно-бледной маске. Кончиком языка он слизнул кровь.
— Я бы выпил, старина. Я все выложу, если вы разрешите мне сначала выпить.
— Подождите минутку. Это вы ее застрелили, Кларенс?
— Я должен был это сделать. — Он снизил голос почти до шепота, как будто боялся, что его ангел-хранитель поставил в комнате подслушивающее устройство.
Вмешалась Изабель Графф:
— Лжец, выдающий себя за моего друга! Из-за тебя я жила как в аду.
— Бель, я спасал тебя от еще большего ада. Она направлялась в дом своего отца. Она бы обо всем разболтала.
— И поэтому ты все это сделал для меня, презренный лгун! Молодой витязь спасает прекрасную Гелиопулос, девушку со сказочного Запада. — Она дала волю своим чувствам, перестала плакать, голос ее стал грубым.
— Он это сделал для себя, — уточнил я. — Он не получил своего главного приза — ведь вы не убили своего мужа. Перед ним открылась возможность добиться приза утешения, если бы ему удалось убедить вашего мужа в том, что вы убили Габриэль. Обстановка очень подходила для такой инсценировки, и вы ему поверили.
Опять Бассет сделал движение, чтобы опровергнуть это утверждение, его рот скривился.
— Все было совсем не так. Я совершенно не думал о деньгах.
— А что мы обнаружили в вашем сейфе?
— Это — единственные деньги, которые я получил или о которых просил. Они мне понадобились, чтобы уехать отсюда. Я собирался уехать в Мексику и поселиться там. Я и не помышлял о шантаже, пока Эстер не выкрала у меня пистолет и не предала меня этим преступникам. Они вынудили меня прикончить их, разве вам это непонятно, из-за их жадности и нахрапистости. Рано или поздно, но это дело будет расследовано до конца, и тогда явится на свет истина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65