Интересно, новая женщина Гарольда тоже предпочитает сумрак?
— Вы не знаете, как зовут ту женщину?
— Нет.
— Не Лорел?
Она подумала и сказала:
— Он знал какую-то Лорел. По крайней мере, я слышала это имя. Но, по-моему, это не она.
— Как же звали другую?
Она пожала плечами и выставила руки, словно желая проверить, не пошел ли дождь.
Глава 29
Я шел в гору к машине. Вокруг не было ни души. Опустившееся в океан солнце у тянуло за собой всех жителей.
В приемной доктора Брокау на втором этаже горел свет.
Я поднялся в старичке-лифте и подергал за ручку двери приемной. Заперто.
Мужской голос за дверью спросил:
— Кто там?
— Лу Арчер. Я говорил с вами по телефону о Гарольде Шерри.
— Ясно.
Некоторое время была полная тишина, затем зазвенели ключи на связке и один стал поворачиваться в замке. Дверь медленно открылась — внутрь, словно под давлением моего желания общаться с хозяином. В проеме показался силуэт доктора Брокау — человека среднего роста, с огромной головой.
Когда он отступил в сторону, давая мне пройти, я заметил, что его гигантская голова в основном состояла из шевелюры и бороды. Из этих зарослей на меня смотрели глаза лесного обитателя — темные, чуткие и слегка встревоженные.
— Извините, что не дождался вас тогда. Но я действительно не мог. А теперь, раз уж приехали, входите.
Я проследовал за ним через комнату для пациентов в кабинет. Он закрыл дверь и, опершись на нее, поглядел на меня с каким-то подозрением. В его бороде была седина, но глаза смотрели по-молодому. Вскоре взгляд его заметно смягчился.
— Вы, по-моему, сильно устали.
Это прозвучало скорее как выражение сочувствия, нежели вердикт врача. Но так или иначе, я вдруг понял, как он прав. Усталость накатывала волнами, омывая тело, ударяя в голову.
— За последние двадцать четыре часа я много где побывал. Но в результате оказался нигде.
— Это место, по-вашему, называется нигде? — сверкнул он белозубой улыбкой. — Присаживайтесь, мистер Арчер, дайте отдых ногам.
Я подождал, пока он не запер дверь и не перешел к другому концу стола. На столе стоял его черный медицинский чемоданчик, а также фотография женщины с глазами, напоминавшими его собственные. Он протянул руку и положил фотографию лицом вниз, словно не желая, чтоб эта женщина нас слушала. Я спросил:
— Неотложный случай — это Гарольд Шерри?
— Я бы не хотел это обсуждать.
— Значит, это Гарольд.
— Вы делаете необоснованные и поспешные выводы.
— Тогда скажите, у кого вы были?
Он наклонился через стол и заговорил с необычным жаром:
— Я лично несу ответственность за моих пациентов. Вы не имеете права допрашивать меня.
— Если вы считаете это допросом, то...
— Не надо угрожать мне, мистер Арчер, — повысил он голос. — Мне и раньше пытались угрожать, и, смею вас уверить, ничего хорошего из этого не вышло.
— Я и в мыслях не держал угрожать вам. Но мне кажется, вас вовлекли в ситуацию, смысл которой вам не очень понятен.
Его настроение мгновенно изменилось.
— В этом я не вижу ничего необычного. Такова моя жизнь.
— Я и сам, признаться, многого тут не понимаю. Я подозреваю, что произошло тяжкое преступление, может быть, не одно. Вчера вечером исчезла молодая замужняя женщина, Лорел Рассо. Сегодня днем Гарольд Шерри получил за нее выкуп в сто тысяч долларов. В то же время он выстрелил в отца Лорел, который, в свою очередь, выстрелил в него. Они оба ранены, а Лорел так и не обнаружена.
Он слушал мой рассказ, и лицо его менялось, словно он сам участвовал в событиях. Брокау оказался очень впечатлительным человеком, пожалуй, даже слишком чувствительным для своей профессии. Возможно, он и бороду отпустил, чтобы прятать свои чувства.
— Вы видели Гарольда сегодня вечером? Вы отдаете себе отчет в важности моего вопроса?
— Вполне. Вы называете себя частным детективом, но все равно вы из тех, кого мои пациенты именуют легавыми. Вы добровольный представитель репрессивного общества, и ваша задача хватать людей и бросать их за решетку.
— Это, по-вашему, моя единственная задача в жизни?
— Похоже на то.
Стрела попала в цель. Я пытаюсь вести себя как нейтрал на ничейной земле между законом и беззаконием. Но когда начинается стрельба, я четко понимаю, на чьей я стороне. Слова Брокау, превратившие нас в антагонистов, заставили меня снова почувствовать себя тем человеком, что двадцать лет тянул лямку в полиции Лонг-Бича.
— Как вы предлагаете поступать с преступниками, доктор?
— Лечить их. Но ваше словечко «преступники» очень спорно. Я хочу лечить их, чтобы они не превратились в настоящих преступников. Потому-то я и открыл здесь приемную.
— Вы сами из Лонг-Бича:
— Увы.
— Я тоже. — Я был рад, что у нас нашлось с ним что-то общее. — В мое время это было неплохое местечко, — сказал я, чувствуя, до чего фальшиво прозвучали мои слова.
— Сейчас тут хорошего мало. Половина заболеваний, с которыми мне приходится иметь дело, связаны с наркотиками. Очень много венерических. И психических.
— У Гарольда не в порядке с психикой?
Он метнул на меня взгляд:
— Почему вы так подумали?
— Я немного знаю его биографию. Сегодня я говорил с его матерью.
— Я не имел такой чести. Собственно, я и Гарольда видел не так уж много. Четыре — пять раз. Пять.
— Включая сегодняшний?
— Вы очень настойчивы. Но я воспользуюсь правом молчать.
— Не знаю, откуда у вас это право?
— Гарольд Шерри — мой пациент.
— Я вполне понимаю вашу заботу о нем, — сказал я. — Но мне трудно понять ваше безразличие к похищенной им женщине.
— Она не похищена. Я ее видел.
— Сегодня?
Он безнадежно махнул левой рукой.
— Да, сегодня.
— Где?
— В мотеле.
— С Гарольдом?
Он кивнул своей косматой головой:
— Она была там по доброй воле.
— Опишите ее, доктор.
— Брюнетка, вполне приятной наружности, довольно высокая: пять футов шесть дюймов. Около тридцати лет.
— Вы с ней говорили?
— Толком нет. Она держалась в тени.
— Тогда с чего вы решили, что она находится там по своей доброй воле?
— По тому, как она себя вела, по отношению к Гарольду. С большой теплотой. Она думала не о себе, а о нем.
— Гарольд ранен серьезно?
Брокау втянул голову в плечи.
— Вы ставите меня в невозможное положение, мистер Арчер. Вы не успокоитесь, пока я не отведу вас к Гарольду. Но я решительно отказываюсь это сделать. Пациенты — моя главная ответственность.
— Если Гарольд ранен серьезно, вы оказываете ему медвежью услугу.
Его глаза сузились и потемнели.
— Я профессионал. Вы не имеете права так со мной разговаривать.
— Тогда говорите вы, доктор.
— Мне вам нечего сказать.
Мы сидели в молчании. Я смотрел на дипломы в рамках, развешанные по стенам. Он учился в хороших институтах, стажировался в классных больницах, причем сравнительно недавно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
— Вы не знаете, как зовут ту женщину?
— Нет.
— Не Лорел?
Она подумала и сказала:
— Он знал какую-то Лорел. По крайней мере, я слышала это имя. Но, по-моему, это не она.
— Как же звали другую?
Она пожала плечами и выставила руки, словно желая проверить, не пошел ли дождь.
Глава 29
Я шел в гору к машине. Вокруг не было ни души. Опустившееся в океан солнце у тянуло за собой всех жителей.
В приемной доктора Брокау на втором этаже горел свет.
Я поднялся в старичке-лифте и подергал за ручку двери приемной. Заперто.
Мужской голос за дверью спросил:
— Кто там?
— Лу Арчер. Я говорил с вами по телефону о Гарольде Шерри.
— Ясно.
Некоторое время была полная тишина, затем зазвенели ключи на связке и один стал поворачиваться в замке. Дверь медленно открылась — внутрь, словно под давлением моего желания общаться с хозяином. В проеме показался силуэт доктора Брокау — человека среднего роста, с огромной головой.
Когда он отступил в сторону, давая мне пройти, я заметил, что его гигантская голова в основном состояла из шевелюры и бороды. Из этих зарослей на меня смотрели глаза лесного обитателя — темные, чуткие и слегка встревоженные.
— Извините, что не дождался вас тогда. Но я действительно не мог. А теперь, раз уж приехали, входите.
Я проследовал за ним через комнату для пациентов в кабинет. Он закрыл дверь и, опершись на нее, поглядел на меня с каким-то подозрением. В его бороде была седина, но глаза смотрели по-молодому. Вскоре взгляд его заметно смягчился.
— Вы, по-моему, сильно устали.
Это прозвучало скорее как выражение сочувствия, нежели вердикт врача. Но так или иначе, я вдруг понял, как он прав. Усталость накатывала волнами, омывая тело, ударяя в голову.
— За последние двадцать четыре часа я много где побывал. Но в результате оказался нигде.
— Это место, по-вашему, называется нигде? — сверкнул он белозубой улыбкой. — Присаживайтесь, мистер Арчер, дайте отдых ногам.
Я подождал, пока он не запер дверь и не перешел к другому концу стола. На столе стоял его черный медицинский чемоданчик, а также фотография женщины с глазами, напоминавшими его собственные. Он протянул руку и положил фотографию лицом вниз, словно не желая, чтоб эта женщина нас слушала. Я спросил:
— Неотложный случай — это Гарольд Шерри?
— Я бы не хотел это обсуждать.
— Значит, это Гарольд.
— Вы делаете необоснованные и поспешные выводы.
— Тогда скажите, у кого вы были?
Он наклонился через стол и заговорил с необычным жаром:
— Я лично несу ответственность за моих пациентов. Вы не имеете права допрашивать меня.
— Если вы считаете это допросом, то...
— Не надо угрожать мне, мистер Арчер, — повысил он голос. — Мне и раньше пытались угрожать, и, смею вас уверить, ничего хорошего из этого не вышло.
— Я и в мыслях не держал угрожать вам. Но мне кажется, вас вовлекли в ситуацию, смысл которой вам не очень понятен.
Его настроение мгновенно изменилось.
— В этом я не вижу ничего необычного. Такова моя жизнь.
— Я и сам, признаться, многого тут не понимаю. Я подозреваю, что произошло тяжкое преступление, может быть, не одно. Вчера вечером исчезла молодая замужняя женщина, Лорел Рассо. Сегодня днем Гарольд Шерри получил за нее выкуп в сто тысяч долларов. В то же время он выстрелил в отца Лорел, который, в свою очередь, выстрелил в него. Они оба ранены, а Лорел так и не обнаружена.
Он слушал мой рассказ, и лицо его менялось, словно он сам участвовал в событиях. Брокау оказался очень впечатлительным человеком, пожалуй, даже слишком чувствительным для своей профессии. Возможно, он и бороду отпустил, чтобы прятать свои чувства.
— Вы видели Гарольда сегодня вечером? Вы отдаете себе отчет в важности моего вопроса?
— Вполне. Вы называете себя частным детективом, но все равно вы из тех, кого мои пациенты именуют легавыми. Вы добровольный представитель репрессивного общества, и ваша задача хватать людей и бросать их за решетку.
— Это, по-вашему, моя единственная задача в жизни?
— Похоже на то.
Стрела попала в цель. Я пытаюсь вести себя как нейтрал на ничейной земле между законом и беззаконием. Но когда начинается стрельба, я четко понимаю, на чьей я стороне. Слова Брокау, превратившие нас в антагонистов, заставили меня снова почувствовать себя тем человеком, что двадцать лет тянул лямку в полиции Лонг-Бича.
— Как вы предлагаете поступать с преступниками, доктор?
— Лечить их. Но ваше словечко «преступники» очень спорно. Я хочу лечить их, чтобы они не превратились в настоящих преступников. Потому-то я и открыл здесь приемную.
— Вы сами из Лонг-Бича:
— Увы.
— Я тоже. — Я был рад, что у нас нашлось с ним что-то общее. — В мое время это было неплохое местечко, — сказал я, чувствуя, до чего фальшиво прозвучали мои слова.
— Сейчас тут хорошего мало. Половина заболеваний, с которыми мне приходится иметь дело, связаны с наркотиками. Очень много венерических. И психических.
— У Гарольда не в порядке с психикой?
Он метнул на меня взгляд:
— Почему вы так подумали?
— Я немного знаю его биографию. Сегодня я говорил с его матерью.
— Я не имел такой чести. Собственно, я и Гарольда видел не так уж много. Четыре — пять раз. Пять.
— Включая сегодняшний?
— Вы очень настойчивы. Но я воспользуюсь правом молчать.
— Не знаю, откуда у вас это право?
— Гарольд Шерри — мой пациент.
— Я вполне понимаю вашу заботу о нем, — сказал я. — Но мне трудно понять ваше безразличие к похищенной им женщине.
— Она не похищена. Я ее видел.
— Сегодня?
Он безнадежно махнул левой рукой.
— Да, сегодня.
— Где?
— В мотеле.
— С Гарольдом?
Он кивнул своей косматой головой:
— Она была там по доброй воле.
— Опишите ее, доктор.
— Брюнетка, вполне приятной наружности, довольно высокая: пять футов шесть дюймов. Около тридцати лет.
— Вы с ней говорили?
— Толком нет. Она держалась в тени.
— Тогда с чего вы решили, что она находится там по своей доброй воле?
— По тому, как она себя вела, по отношению к Гарольду. С большой теплотой. Она думала не о себе, а о нем.
— Гарольд ранен серьезно?
Брокау втянул голову в плечи.
— Вы ставите меня в невозможное положение, мистер Арчер. Вы не успокоитесь, пока я не отведу вас к Гарольду. Но я решительно отказываюсь это сделать. Пациенты — моя главная ответственность.
— Если Гарольд ранен серьезно, вы оказываете ему медвежью услугу.
Его глаза сузились и потемнели.
— Я профессионал. Вы не имеете права так со мной разговаривать.
— Тогда говорите вы, доктор.
— Мне вам нечего сказать.
Мы сидели в молчании. Я смотрел на дипломы в рамках, развешанные по стенам. Он учился в хороших институтах, стажировался в классных больницах, причем сравнительно недавно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61