«1945 год. Дневник». Она отомкнула замок ключиком, положила дневник на письменный стол мужа и раскрыла его на записи 2 мая.
Я стал читать, перегнувшись через се плечо.
«Сейчас полночь, милый дневник, я очень устала и очень счастлива. Машина только что увезла Бена на корабль. Мы провели прекрасный, спокойный день в Эль-Ранчо, и я впервые почувствовала себя действительно замужем. Мы предоставили наш дом Джеку и Мариан в их полное распоряжение — у Джека это тоже последний день! — и поехали к отцу. Он прекрасно ладит с Беном. Это добрый знак на будущее. Я показала Бену школу Ривер-Вэлли — когда-нибудь мы отправим туда наших собственных детей, а Бен рассказывал мне о своих морских приключениях. Я ощущала себя Дездемоной, слушающей своего Отелло. И я его простила (тихо, милый дневник, не будем обсуждать это). Я простила ему ту, что заявилась к нам в марте с мальчиком. Я снова почувствовала себя женщиной. Но теперь, когда Бен уехал, а я осталась совсем одна, мне немножко страшно, милый дневник. На Окинаве идет ужасная война, а „Ханаан“, похоже, отправился именно туда. Возвращайся домой живым, дорогой муж!»
Элизабет подняла голову.
— Тогда мне было двадцать два года. Я была романтической особой. Но я просто должна была вам это показать. Это подтверждает, что Бен не имел отношения к смерти той женщины. Иначе и быть не могло. В тот день он не оставлял меня ни на минуту и отправился на корабль прямо из Эль-Ранчо.
— На чем он уехал?
— На военном фургоне.
— Кто был водителем?
Она ответила не сразу.
— Кто-то из моряков. Я не помню, кто именно.
— Не Смит?
— Может, и Смит. Наверное, он. Но прошу вас, не расспрашивайте его об этом.
— Почему? Если ваш муж невиновен...
— Он действительно невиновен.
— Тогда у вас не должно быть возражений — будь то Смит или кто-то еще.
Ее глаза потемнели от внезапного и бурного всплеска злости:
— Не объясняйте мне, что я должна делать, а чего нет. Вы находитесь в моем доме и копаетесь в моей жизни.
— У вас-то есть жизнь, а Элисон Рассо ее потеряла. Вот в чем дело!
Я взял дневник Элизабет в руки и стал листать. Она попыталась помешать мне, но передумала. Злость вдруг перешла во что-то более личное и неуловимое. Мне показалось, что ей хочется, чтобы все наконец выплыло наружу.
— Вы сказали, что женщина с мальчиком появилась у вас в марте?
— Да, в марте 1945-го.
Запись, датированная пятым марта, отыскалась легко.
"Сегодня случилось нечто странное. В дом пришла женщина с мальчиком лет четырех-пяти. Она рассказала мне что-то ужасное, но я не могу записать это, милый дневник. Я никогда не забуду этот день. Он сделал меня Фомой Неверующим. Кстати, мальчика, по словам женщины, звали Томасом".
Я прочитал это вслух. Элизабет кивнула.
— Я не запомнила его имя. И забыла, что записала это.
Но я подумал, что, возможно, подсознание ее хранило память об этом и не исключено, что она и принесла дневник нарочно, чтобы я отыскал это место. Я сказал:
— Не хотите еще взглянуть на Элли Рассо?
Она посмотрела мне прямо в глаза.
— Зачем? Я сразу ее узнала, как только вы показали фотографию. Это она.
— Как часто она здесь бывала?
— Только один раз. После этого я переехала к отцу, а в доме поселились Джек, Мариан и Лорел. Пока не вернулся Бен. — Она протянула руку. — Разрешите взять дневник?
Я вернул ей книжечку. Крепко прижав ее к груди, она вышла из кабинета. Я молча попрощался с ее спиной.
Та ночь была событием, хоть не лишенным страсти, но не имеющим последствий. Кроме, пожалуй, одного-единственного. Я вряд ли когда-нибудь забуду Элизабет.
Глава 36
Через несколько минут в дом вернулся капитан Сомервилл. Я слышал, как они с Элизабет приглушенно переговаривались перед домом, но слов не разобрал. Затем он вошел в кабинет, плотно прикрыв за собой дверь. Вид у него был постаревший и усталый.
— Жена сказала, что вы хотите со мной переговорить.
— Если у вас есть минута.
— Это не может подождать до утра? Сейчас вообще-то поздно...
Упоминание позднего часа вызвало у него самого зевоту. По лицу прокатились слезинки усталости и раздражения. Борода его словно выросла за день. Она заблестела под лампой.
— Это вопрос приоритетов, — сказал я. — Вы пытаетесь ликвидировать аварию на вышке, ну а...
— И небезуспешно, — перебил он меня. — Через день-другой все будет в порядке.
— Дай Бог. Я же хочу ликвидировать другую беду — прервать цепь убийств и прочих преступлений.
— Цепь убийств?
— Мне известно три убийства. Первое произошло второго мая 1945 года, когда в своей спальне была застрелена Элисон Рассо. — Сомервилл вздрогнул, но я продолжал. — Вчера вечером или сегодня утром пациент одной из лос-анджелесских больниц Нельсон Бэгли был найден в море неподалеку от дома Сильвии Леннокс. Позже на том же берегу был найден с разбитой головой секретарь Сильвии Леннокс.
Лицо Сомервилла, и без того бледное, сделалось и вовсе как мел. Он прикрыл глаза и покачнулся, но успел судорожно вцепиться мне в руку повыше локтя.
— Кто рассказал вам про Элли Рассо?
Я стряхнул его руку.
— Это знают все. К тому же, ее сын — мой клиент.
— Муж Лорел?
— Да. От Лорел нет никаких вестей, ее жизнь в опасности. Не хватало, чтобы она стала четвертей жертвой.
В холле послышалось нечто очень похожее на повизгивание собаки, которую оставили одну. Дверь открылась, и в кабинет вошла Мариан Леннокс. Она была вся в темном и двигалась неуверенно и скованно.
— Вы говорили о Лорел?
— О Лорел тоже, — сказал я.
Она двинулась ко мне, вытянув руку, словно слепая, хотя глаза ее сверкали. В них был страх.
— Вы сказали, что Лорел — четвертая жертва?
— Я сказал, что существует такая опасность. Каковую хотелось бы предотвратить.
— Ты тут явно лишняя, — сказал ей Сомервилл. — У нас с мистером Арчером очень серьезный и личный разговор. По крайней мере, мы очень хотели бы поговорить наедине.
— Извините. Я просто услышала имя Лорел и подумала, что появились какие-то новости. — Она заглянула в лицо деверя, затем в мое. — Где она, мистер Арчер?
— Это знает Гарольд Шерри. А я нет — по крайней мере, пока.
— Где Гарольд Шерри?
— Скрывается в какой-нибудь глуши со своей раненой ногой.
— А Лорел? Она с ним?
— Возможно. По крайней мере, он знает, где Лорел.
— Как нам вернуть ее?
Сомервилл, мерявший шагами комнату, оказался между нами.
— Вот как раз об этом мы с Арчером и начали говорить, Мариан. Но тут появилась ты. — Он положил руки ей на плечи и заговорил гораздо мягче. — Я понимаю, что это был для тебя за день, и не хочу показаться бесчувственным. Но я очень советую тебе лечь. Ты спала этой ночью?
— Не помню. Кажется, нет.
Она прикрыла глаза и чуть опустила голову, словно его объятие приносило облегчение. Он чуть покачал ее.
— Ты же совсем сонная.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Я стал читать, перегнувшись через се плечо.
«Сейчас полночь, милый дневник, я очень устала и очень счастлива. Машина только что увезла Бена на корабль. Мы провели прекрасный, спокойный день в Эль-Ранчо, и я впервые почувствовала себя действительно замужем. Мы предоставили наш дом Джеку и Мариан в их полное распоряжение — у Джека это тоже последний день! — и поехали к отцу. Он прекрасно ладит с Беном. Это добрый знак на будущее. Я показала Бену школу Ривер-Вэлли — когда-нибудь мы отправим туда наших собственных детей, а Бен рассказывал мне о своих морских приключениях. Я ощущала себя Дездемоной, слушающей своего Отелло. И я его простила (тихо, милый дневник, не будем обсуждать это). Я простила ему ту, что заявилась к нам в марте с мальчиком. Я снова почувствовала себя женщиной. Но теперь, когда Бен уехал, а я осталась совсем одна, мне немножко страшно, милый дневник. На Окинаве идет ужасная война, а „Ханаан“, похоже, отправился именно туда. Возвращайся домой живым, дорогой муж!»
Элизабет подняла голову.
— Тогда мне было двадцать два года. Я была романтической особой. Но я просто должна была вам это показать. Это подтверждает, что Бен не имел отношения к смерти той женщины. Иначе и быть не могло. В тот день он не оставлял меня ни на минуту и отправился на корабль прямо из Эль-Ранчо.
— На чем он уехал?
— На военном фургоне.
— Кто был водителем?
Она ответила не сразу.
— Кто-то из моряков. Я не помню, кто именно.
— Не Смит?
— Может, и Смит. Наверное, он. Но прошу вас, не расспрашивайте его об этом.
— Почему? Если ваш муж невиновен...
— Он действительно невиновен.
— Тогда у вас не должно быть возражений — будь то Смит или кто-то еще.
Ее глаза потемнели от внезапного и бурного всплеска злости:
— Не объясняйте мне, что я должна делать, а чего нет. Вы находитесь в моем доме и копаетесь в моей жизни.
— У вас-то есть жизнь, а Элисон Рассо ее потеряла. Вот в чем дело!
Я взял дневник Элизабет в руки и стал листать. Она попыталась помешать мне, но передумала. Злость вдруг перешла во что-то более личное и неуловимое. Мне показалось, что ей хочется, чтобы все наконец выплыло наружу.
— Вы сказали, что женщина с мальчиком появилась у вас в марте?
— Да, в марте 1945-го.
Запись, датированная пятым марта, отыскалась легко.
"Сегодня случилось нечто странное. В дом пришла женщина с мальчиком лет четырех-пяти. Она рассказала мне что-то ужасное, но я не могу записать это, милый дневник. Я никогда не забуду этот день. Он сделал меня Фомой Неверующим. Кстати, мальчика, по словам женщины, звали Томасом".
Я прочитал это вслух. Элизабет кивнула.
— Я не запомнила его имя. И забыла, что записала это.
Но я подумал, что, возможно, подсознание ее хранило память об этом и не исключено, что она и принесла дневник нарочно, чтобы я отыскал это место. Я сказал:
— Не хотите еще взглянуть на Элли Рассо?
Она посмотрела мне прямо в глаза.
— Зачем? Я сразу ее узнала, как только вы показали фотографию. Это она.
— Как часто она здесь бывала?
— Только один раз. После этого я переехала к отцу, а в доме поселились Джек, Мариан и Лорел. Пока не вернулся Бен. — Она протянула руку. — Разрешите взять дневник?
Я вернул ей книжечку. Крепко прижав ее к груди, она вышла из кабинета. Я молча попрощался с ее спиной.
Та ночь была событием, хоть не лишенным страсти, но не имеющим последствий. Кроме, пожалуй, одного-единственного. Я вряд ли когда-нибудь забуду Элизабет.
Глава 36
Через несколько минут в дом вернулся капитан Сомервилл. Я слышал, как они с Элизабет приглушенно переговаривались перед домом, но слов не разобрал. Затем он вошел в кабинет, плотно прикрыв за собой дверь. Вид у него был постаревший и усталый.
— Жена сказала, что вы хотите со мной переговорить.
— Если у вас есть минута.
— Это не может подождать до утра? Сейчас вообще-то поздно...
Упоминание позднего часа вызвало у него самого зевоту. По лицу прокатились слезинки усталости и раздражения. Борода его словно выросла за день. Она заблестела под лампой.
— Это вопрос приоритетов, — сказал я. — Вы пытаетесь ликвидировать аварию на вышке, ну а...
— И небезуспешно, — перебил он меня. — Через день-другой все будет в порядке.
— Дай Бог. Я же хочу ликвидировать другую беду — прервать цепь убийств и прочих преступлений.
— Цепь убийств?
— Мне известно три убийства. Первое произошло второго мая 1945 года, когда в своей спальне была застрелена Элисон Рассо. — Сомервилл вздрогнул, но я продолжал. — Вчера вечером или сегодня утром пациент одной из лос-анджелесских больниц Нельсон Бэгли был найден в море неподалеку от дома Сильвии Леннокс. Позже на том же берегу был найден с разбитой головой секретарь Сильвии Леннокс.
Лицо Сомервилла, и без того бледное, сделалось и вовсе как мел. Он прикрыл глаза и покачнулся, но успел судорожно вцепиться мне в руку повыше локтя.
— Кто рассказал вам про Элли Рассо?
Я стряхнул его руку.
— Это знают все. К тому же, ее сын — мой клиент.
— Муж Лорел?
— Да. От Лорел нет никаких вестей, ее жизнь в опасности. Не хватало, чтобы она стала четвертей жертвой.
В холле послышалось нечто очень похожее на повизгивание собаки, которую оставили одну. Дверь открылась, и в кабинет вошла Мариан Леннокс. Она была вся в темном и двигалась неуверенно и скованно.
— Вы говорили о Лорел?
— О Лорел тоже, — сказал я.
Она двинулась ко мне, вытянув руку, словно слепая, хотя глаза ее сверкали. В них был страх.
— Вы сказали, что Лорел — четвертая жертва?
— Я сказал, что существует такая опасность. Каковую хотелось бы предотвратить.
— Ты тут явно лишняя, — сказал ей Сомервилл. — У нас с мистером Арчером очень серьезный и личный разговор. По крайней мере, мы очень хотели бы поговорить наедине.
— Извините. Я просто услышала имя Лорел и подумала, что появились какие-то новости. — Она заглянула в лицо деверя, затем в мое. — Где она, мистер Арчер?
— Это знает Гарольд Шерри. А я нет — по крайней мере, пока.
— Где Гарольд Шерри?
— Скрывается в какой-нибудь глуши со своей раненой ногой.
— А Лорел? Она с ним?
— Возможно. По крайней мере, он знает, где Лорел.
— Как нам вернуть ее?
Сомервилл, мерявший шагами комнату, оказался между нами.
— Вот как раз об этом мы с Арчером и начали говорить, Мариан. Но тут появилась ты. — Он положил руки ей на плечи и заговорил гораздо мягче. — Я понимаю, что это был для тебя за день, и не хочу показаться бесчувственным. Но я очень советую тебе лечь. Ты спала этой ночью?
— Не помню. Кажется, нет.
Она прикрыла глаза и чуть опустила голову, словно его объятие приносило облегчение. Он чуть покачал ее.
— Ты же совсем сонная.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61