— Он был моим Лазарем, — сказал он с грустной иронией. — Мне казалось, я могу воскресить его из мертвых. Лучше бы я оставил его как есть.
— Почему?
Он наклонился ко мне, и под тяжестью его тела пластмассовый стул жалобно пискнул.
— Я думаю — по крайней мере это не так уж невероятно, — что Нельсон умер именно потому, что к нему стала возвращаться память. В наш последний разговор я обнаружил весьма взрывоопасный материал...
— То есть?
— Часть его была связана с гибелью женщины. Он говорил так, словно это была его жена. Но я проверил анкету, и нигде не было сведений, что Нельсон был женат.
— Что случилось с женщиной?
— Она, судя по всему, была убита — довольно давно. Может быть, в тот год, когда случился пожар на «Ханаане» и Бэгли оказался за бортом. Гибель женщины и поврежденная цистерна всплыли в тот наш разговор.
— На прошлой неделе?
— Да.
— Как погибла женщина?
— Ее застрелили. Это вполне мог сделать и Нельсон, хотя он этого не говорил.
— Думаете, Нельсона убили именно потому, что он вспомнил о гибели женщины?
Словно почувствовав себя уязвимым, Лампсон поднес ко рту кулак и стал говорить сквозь него:
— Я не утверждаю этого. Хотя это не исключено. Не так уж много существует мотивов убивать маленького беспомощного старичка. Насколько мне известно, у него не было ни денег, ни вещей. — Лампсон опустил кулак.
— Вы сказали, он мог сам застрелить ее. И это могло привести к его собственной гибели. Вы не пытались выяснить, кто эта женщина?
— Нет, я хотел, но, признаться, руки не дошли.
— Как ее звали?
— Нельсон называл ее, кажется, Элли...
— Почему вы решили, что он застрелил ее?
— Он винил себя...
— Что именно он говорил?
Лампсон долго думал, прежде чем ответить:
— Я не помню его точных слов, а они как раз важны. Я, признаться, вообще не мог понять, говорил ли он о том, что застрелил женщину, или занимался с ней любовью, или о том и другом сразу. — Он взглянул на меня с какой-то злостью. — Я вообще не должен был вам этого рассказывать.
— Я рад, что вы все же это сделали.
— А что толку? Женщины нет в живых — и Нельсона тоже.
— Надо узнать, кто его убил, — сказал я, — и почему. Иначе и смерть, и жизнь его лишены смысла.
Лампсон быстро кивнул:
— Вы правы. Это важно — отыскать смысл. Это и попытался сделать Нельсон. Он жил как растение двадцать пять лет. Но в конце он стал отчаянно искать путь в жизнь, находить в ней смысл. А я старался ему помочь.
Раковина, в которой был спрятан Лампсон-человек, приоткрылась, и мне понравилось, что я там увидел. Я спросил:
— Что вас так заинтересовало в Нельсоне?
— Он был безнадежен — и телом, и душой. Я потратил на него времени куда больше, чем полагалось. Боюсь, тем самым я обкрадывал других своих больных.
— Почему он вас так привлекал?
— Сам не знаю. Хотя нет. Нельсон немного напоминал мне отца. — Зрачки Лампсона сузились так, словно он заглянул в темную шахту. — Мой отец погиб на Гвадалканале, когда я был еще совсем маленьким.
— Потому-то вы и здесь?
— В больнице? Может быть, это одна из причин. Но вы пришли сюда не для того, чтобы разбираться со мной? Или я ошибаюсь? — Он снова занервничал, и створки раковины захлопнулись.
— Мне необходима ваша помощь, доктор. Я пытаюсь найти женщину, которую похитили вчера вечером. Сегодня Гарольд Шерри получил за нее выкуп в сто тысяч долларов и ранил ее отца. Путь к нему и к пропавшей женщине лежит через вашу больницу.
Лампсон окинул взглядом вестибюль, словно пытаясь обнаружить похищенную женщину или по крайней мере какие-то ее следы. Вестибюль уже почти опустел. Посетители разошлись, а больные исчезали в дверях, словно призраки после крика петуха.
— Как имя женщины?
— Лорел Рассо.
Лампсон вдруг схватил меня за руку:
— Рассо?
— Да.
Он сжал мне запястье еще сильнее.
— Это была фамилия погибшей женщины.
— Той, о которой говорил Нельсон?
— Да. Ее звали Элли Рассо.
Мы сидели друг напротив друга, словно зеркальные отражения. Я покрутил рукой, словно напоминая, что она в его тисках. Он отпустил меня, словно вдруг обжегся.
— Вы не записывали ваши разговоры с Нельсоном, доктор?
— Делал кое-какие заметки.
— Можно на них взглянуть?
— Они носят частный характер.
— Я понимаю. Я не собираюсь их уносить. Мне бы только взглянуть.
Он колебался. Я сказал:
— Помните: пропала женщина. Она, вероятно, в руках опасного человека. Это важнее, чем соблюдение интимных секретов мертвеца.
Лампсон быстро кивнул головой и сказал:
— Пойдемте в мой кабинет.
Я пошел за ним по коридору. Больничная атмосфера делалась все удушливей. Видавший виды металлический стол в кабинете Лампсона был завален бумагами. Порывшись, он извлек из груды желтый листок, на котором он написал карандашом:
Ее звали Элли Рассо. Я хотел на ней жениться, но она настроилась против меня. Я стал за ней следить. Однажды я подсматривал через ставни, как они этим занимались, и не выдержал. Я совершил ужасный поступок. Я просил Всевышнего простить меня, но он не простил. Он повредил танк, и корабль загорелся, и с тех пор я живу в аду.
Некоторое время мы с Лампсоном помолчали. Маленький кабинет был густо населен призраками прошлого.
— Что, по-вашему, он с ней сделал? — спросил я.
— Он чувствует себя виновным в ее смерти. Но возможно, он не совершал того, за что себя винит. Иногда люди типа Нельсона чувствуют себя совершившими преступление только потому, что понесли суровое наказание.
Глава 32
В доме Тома Рассо горел свет. Я постучал в дверь, и вскоре послышалось шарканье ног. Дверь слегка приоткрылась.
Сначала мне показалось, что в проеме возникло лицо Тома и что оно в глубокой печали. Затем я понял, что это лицо старика, который просто очень похож на Тома. Я спросил:
— Том дома?
— Зачем он вам?
— По делу.
— По какому?
Если бы он был помоложе, его короткие вопросы прозвучали бы грубо, даже враждебно. Но я понял, что за ними скрывается тревога человека беззащитного.
— Я частный детектив, помогаю Тому найти его жену. Вы не знаете, где он сейчас?
— Он должен был куда-то подвезти свою кузину.
— Не в Редондо-Бич?
— Кажется, он упоминал Редондо. Он попросил меня побыть здесь — на всякий случай. Но он должен был уже давно вернуться.
— Вы его отец?
— Да. — В его темных глазах мелькнуло удовольствие. — Мы всегда были похожи. Многие нам это говорили. Не хотите ли зайти? Том будет с минуты на минуту.
— Да, я его подожду. У меня для него есть кое-какая информация.
Он провел меня в гостиную, и мы сели друг напротив друга. Это был вполне красивый старик лет семидесяти, с копной седых волос. На нем был недавно отутюженный темный костюм.
— Информация о его жене? — осведомился он после долгой вежливой паузы.
— О жене и о матери.
Он вздрогнул и уставился на свои руки:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61