Он все еще был в костюме, галстук чуть сбился в сторону. Дуган опустился на корточки рядом с ней.
– Они сказали мне, что ты здесь. – Он вырвал сорняк из газона у могилы.
Клэр думала, что ощутит злость, разговаривая с Дуганом, но злости не было. Только горечь утраты и печаль.
– Спасибо, что ты ухаживаешь за Анжелой. Плита… кладбище… очень красивые.
– Я старался сделать так, как тебе бы понравилось.
Вот теперь злость пришла. Если бы он не заставил ее уехать, ему бы не пришлось догадываться, как бы она хотела увековечить память дочери. Она могла бы участвовать в выборе плиты и памятника. И они поддерживали бы друг друга, как все нормальные родители, потерявшие ребенка. Она бы выбрала, какие цветы посадить на могиле, и ухаживала бы за ней. Возможно, так она справилась бы с горем, отвлеклась. А он лишил ее этой возможности.
Руки, безвольно лежавшие на коленях, сжались в кулаки.
– Если бы ты меня не выгнал, ты бы знал, чего я хочу, – сказала она зло.
– Клэр, пожалуйста. Не здесь, не сейчас.
Он сжал ее локоть, наверное, пытаясь утешить. Но прикосновения Дугана – это не объятия Лилы или Фреда. Они всегда значили для нее слишком много. До сих пор значат.
– Я… я была бы тебе благодарна, если бы ты не прикасался ко мне, – сказала она дрожащим голосом.
– Я не имел в виду ничего такого… Просто ты сидела здесь такая несчастная, печальная. Я подумал, что ты нуждаешься в участии… друга.
– Друга? – Кончики губ Клэр опустились. – Шутка, я полагаю.
– Я хотел бы быть твоим другом.
– Не уверена, что это возможно.
– Может быть, со временем, – сказал Дуган и поднялся. – Послушай, я оставлю тебя одну. Чувствуй себя свободно и приходи, когда хочешь.
– Да, спасибо, я приду.
Клэр еще раз коснулась пальцами плиты и тоже поднялась, направилась к машине. Дуган провожал ее.
– У тебя хорошо идут дела, – сказала она.
– Это наша общая заслуга.
– Я здесь ни при чем. Но как тебе удалось превратить запущенную ферму, – Клэр провела рукой вокруг, – во все это?
– Много трудился. К тому же мне просто повезло.
– Каким образом?
– Через полгода после твоего отъезда однажды ночью позвонил Орвил.
– Что еще он хотел?
– Ты помнишь Джона, его сына?
– Да, конечно, помню.
– Джон тогда только вышел из наркологической клиники.
– Джон? Никогда бы не подумала, что он попытается излечиться от алкоголизма.
– У него не было выбора. Какое-то время Орвил все улаживал, если Джон напивался и выворачивал чей-нибудь почтовый ящик. Но однажды утром он врезался в парфюмерный магазин Мэрибэл, пьяный как свинья. Все там разгромил, выехал в потеках одеколона и шампуня. Мэрибэл вызвала полицию. У Джона было два выхода – отправиться либо в тюрьму, либо на лечение.
– Должно быть, Орвилу трудно было пережить это.
– Да, очень. И когда Джон вышел из клиники, отец искал место, куда бы его пристроить подальше от старых дружков. Вот он и попросил меня взять Джона в работники за жилье и еду.
– И ты это сделал, – кивнула Клэр. – А чем в ответ тебя отблагодарил Орвил?
– Какое-то время ничем.
– Потом?
– Джон, должно быть, порассказал ему о моем печальном положении. А потом Джозеф Виткобс объявил, что будет давать своего племенного быка-победителя для развода местным фермерам. Я бы мог создать свое стадо, но не было денег.
– И?..
– Орвил помог.
– Как? – спросила Клэр подозрительно.
Дуган замолчал, а затем нехотя добавил:
– Он дал мне денег взаймы.
– Подожди минуточку. Ты хочешь сказать, что после того, как я уехала, он дал взаймы тебе денег, в которых мы отчаянно нуждались? Денег, которых он не дал нам ?
Дуган какое-то время смущенно рассматривал свои ботинки, потом поднял голову и посмотрел на Клэр.
– Да. Я расплатился с ним меньше чем за год.
Клэр потрясла головой: ей трудно было поверить в то, что она услышала.
– Я хочу, чтобы ты понял меня правильно. – Она говорила медленно и раздельно. – Я не завидую твоему успеху. Но тебе не приходило в голову, что Орвил выбрал время для того, чтобы оказать тебе помощь? Что он, наконец, добился того, чего хотел, – отомстил мне.
– Орвил не святой. Но он изменился. И Джон помогал мне на ферме…
– Чего я никогда толком не могла.
– Клэр, пожалуйста. Давай оставим это.
– Ну, нет. Я не могу забыть, как рыдала по ночам в пансионе тетушки Софии. Я не могу забыть, что человек, которого я любила, выгнал меня, когда я в нем очень нуждалась. – Клэр оглянулась и посмотрела на могилу дочери. – Я не могу забыть, что ты лишил меня даже могилы дочери.
– Я отправил тебя, но не удерживал от возвращения домой. – Разве? – зло переспросила Клэр.
Она была готова осыпать его множеством обвинений.
– Клэр, – сказал Дуган мягко, примирительно, – Анжела умерла. Но она здесь, – он прикоснулся одной рукой к своей груди, а другой коснулся чуть ниже ее плеча, – и здесь…
Он снова дотрагивался до нее. И снова она почувствовала сумятицу желаний – броситься к нему и бежать от него.
– Не прикасайся ко мне, Дуган! Ты не имеешь права. Больше не имеешь.
– Я не хотел обидеть тебя.
Клэр искала повод уехать.
– Мне нужно вернуться в город. Я должна сделать несколько звонков.
– Лила сказала тебе, что совет выбрал тебя и доктора из Чикаго?
Этот разговор Клэр могла продолжать, не боясь, что голос подведет ее.
– Да, хотя после допроса с пристрастием, который вы устроили мне, кажется, у меня не так много шансов получить эту работу.
– Если бы это было так, тебя бы не выделили из других пяти претендентов.
– Скажи мне только одно, Дуган: кого поддерживает Орвил?
– Я не имею права говорить.
– Да и не требуется, – усмехнулась Клэр. – Понятно, он никогда не простит, что мой отец провалил Джона. Но я не жалею, что подала заявление. Иначе, – она закусила губу, – неизвестно, сколько бы еще времени я не увидела могилу Анжелы.
«И тебя», – добавила Клэр мысленно. Какое бы зло он ей ни причинил, она не могла вырвать его из своего сердца, не могла быть равнодушной к нему.
* * *
Дуган не двинулся с места, пока белый седан не скрылся на дороге. Клэр не понимает, представить себе не может, что услать ее из города было для него самым трудным поступком в жизни. Сможет ли она поверить в это?
Когда он усаживал Клэр в автобус, глаза ее были тусклыми и печальными, словно она потеряла веру в мир. А сейчас они снова блестели, и иногда в них вспыхивали искорки. Сегодня глаза Клэр даже сверкали от злости и негодования. Словом, жили.
Вдали от тяжелой фермерской работы Клэр поправилась, похорошела. Прежде она была худенькой и хрупкой. А теперь – красивая, взрослая женщина, с изумительной фигурой. И грудь у нее увеличилась, налилась дурманящей полнотой.
Как ему хочется приклонить голову на грудь Клэр, погрузить пальцы в ее пушистые волосы!
Но что-то в Клэр изменилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46