– Имя «Малхолланд» кажется мне смутно знакомым, – добавил он, когда мы повернули направо.
– О, это просто одна из моих клиенток.
– А по-моему, есть политик по фамилии Малхолланд.
– Да, я… тоже слышала о нем. Но, видишь ли, у этой женщины очень непростой… веймаранер.
– А в чем проблема?
– Он вел себя как полный мерзавец.
– Как он себя вел?
– Ну… по отношению к другим ее собакам. Он был большим… задирой, поэтому я объяснила ей, что нужно сделать, чтобы… поставить его на место.
– И как, помогло?
– Судя по всему, да. Мы как раз об этом говорили.
Пока мы переходили Черинг-Кросс-роуд, я поняла, почему Джимми сказал жене то, что сказал. Да, она видела, как мы разговаривали возле дома, и, конечно же, захотела знать о предмете разговора – особенно если учесть, что ей не было известно о нашем с ним знакомстве. Но Джимми не просто отмел ее подозрения в неверности – он нанес упреждающий удар мне. Убедив Кэролайн в том, что в юности я была «без ума» от него и «озорничала», он довольно эффективно дискредитировал меня на тот случай, если я проболтаюсь. Но больше всего меня возмутило его притворство: он, видите ли, не хотел говорить жене о нас, щадя мою репутацию!
– Ты любишь китайскую кухню? – услышала я, когда мы пошли по Крэнборн-стрит.
– Да, люблю.
– Я знаю одно неплохое заведение на Лайл-стрит.
Уже наступил закат, и в темнеющем небе я заметила стаю скворцов, летящую зигзагами. Выйдя на Лестер-сквер, мы услышали музыку. На правой стороне площади раскинулись аттракционы – старомодная карусель и чертово колесо. Мы посмотрели на гигантские лопасти, движущиеся по кругу, вверх и вниз, с живым грузом – визжащими людьми с откинутыми назад головами, с развевающимися волосами.
– ИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИ!!!!! – пробивалось сквозь музыку.
– ААААААААААААААААААААААААА!!!!!
– ПОКАЙТЕСЬ В ГРЕХАХ И БУДЕТЕ СПАСЕНЫ!!! – В нескольких шагах от карусели стоял человек в куртке летчика. В руке он сжимал мощный микрофон. Вокруг проповедника полукругом расположилась небольшая толпа зевак, довольно вяло его слушавшая. – ПОКАЙТЕСЬ В ГРЕХАХ И БУДЕТЕ СПАСЕНЫ!!! – гудел человек. – ИБО СКАЗАНО В КНИГЕ ПРОРОКА ИЕЗЕКИИЛЯ, В ГЛАВЕ ВОСЕМНАДЦАТОЙ, В СТИХЕ ТРИДЦАТОМ: «ПОКАЙТЕСЬ И ОБРАТИТЕСЬ ОТ ВСЕХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ ВАШИХ, ЧТОБЫ НЕЧЕСТИЕ НЕ БЫЛО ВАМ ПРЕТКНОВЕНИЕМ!!!»
– Идем, – сказал Дэвид, решительно взяв меня за руку. – Мы уж как-нибудь обойдемся без огня и серы.
– ИБО ГОСПОДЬ ВОЗЛИКУЕТ В ТЕХ, КТО ПОКАЕТСЯ, – рокотал проповедник. – ИБО, КАК СКАЗАНО В СВЯТОМ БЛАГОВЕСТВОВАНИИ ЛУКИ, В ГЛАВЕ ПЯТНАДЦАТОЙ, В СТИХЕ СЕДЬМОМ: «СКАЗЫВАЮ ВАМ, ЧТО ТАК НА НЕБЕСАХ БОЛЕЕ РАДОСТИ БУДЕТ ОБ ОДНОМ ГРЕШНИКЕ КАЮЩЕМСЯ, НЕЖЕЛИ О ДЕВЯНОСТА ДЕВЯТИ ПРАВЕДНИКАХ, НЕ ИМЕЮЩИХ НУЖДЫ В ПОКАЯНИИ!!!»
– Вообще-то это свободная страна, – буркнул Дэвид.
– И СНОВА ПОВТОРЮ Я ВАМ, БРАТЬЯ И СЕСТРЫ: ПОКАЙТЕСЬ В ГРЕХАХ И БУДЕТЕ СПАСЕНЫ!!!
«Я должна покаяться перед Дэвидом», – горестно повторяла я себе, пока мы шли через Лестер-плейс. Теперь мне уже нечем было оправдать свое молчание. Вначале я могла резонно утверждать, что не знаю Дэвида как следует. Но в этот день была наша четвертая встреча, так что мы уже достаточно познакомились. Я скажу ему – этим же вечером.
– Ну, вот мы и пришли, – прервал молчание Дэвид. Мы остановились у ресторана «Фен-Шинг». – Здесь отлично готовят лапшу с омаром. Дары моря у тебя тоже под запретом?
– Нет, иногда я их ем.
Нас подвели к столику в глубине зала.
– Умираю с голоду, – воскликнул Дэвид. – Как насчет жареного кальмара?
Я кивнула.
– А мидии в соусе из черных бобов?
– С удовольствием.
– Ты не возражаешь, если я возьму курицу?
– Нет – ты же сам сказал, что это свободная страна.
– А еще надо заказать обжаренные овощи с ростками бамбука. – Он подозвал официанта, чтобы сделать заказ. – И, пожалуйста, побольше разных закусок – не забудьте хрустящие водоросли, а также два пива «Исинхао». Все правильно? – обратился он ко мне.
Я кивнула.
– Отлично. Тебе не так уж трудно угодить. – Он улыбнулся, и крошечный шрам на щеке тут же исчез. – Мне так приятно снова видеть вас, мисс Поведение.
«Знал бы ты о том, как я вела себя шестнадцать лет назад, ты бы вряд ли так радовался».
Он разъединил палочки и снова улыбнулся.
– Кажется, я привыкаю к тебе.
– Неужели? – Я улыбнулась в ответ. – А чем ты занимался в последнее время?
– Пару дней я провел в Глазго – делал снимки для «Экшн он эдикшн». Потом я довольно долго просидел в темной комнате – до поездки в Стокгольм надо проявить массу пленок.
– А что тебе предстоит в Стокгольме?
– Нужно подготовить иллюстрации к материалу об эфиопских беженцах для «Ньюсуика».
– Эфиопы в Стокгольме? Мне трудно это себе представить.
– Что поделать – мир становится «глобальной деревней». Да, а еще мне нужно пофотографировать Нобелевский фонд. А у тебя какие планы?
Я рассказала Дэвиду о щенячьей вечеринке и о маминой лама-психотерапии – это его рассмешило, – а также о моих интригах во имя того, чтобы мама все-таки согласилась побеседовать с папой.
– То есть она и не подозревает о том, кого ты к ней посылаешь?
– Нет. Она думает, что это «Лоренс Дарвин», мой хороший знакомый, поэтому папино появление, боюсь, будет для нее шоком. Но я готова пойти на небольшой обман, чтобы только заставить маму относиться к папе по-человечески.
Тут явился официант с напитками.
– Как ты думаешь, твой папа все еще любит твою маму? – спросил Дэвид, прихлебывая пиво.
– Думаю, да. Я уверена, что папа неслучайно уехал в Штаты, когда она вышла замуж второй раз, – он просто не мог этого вынести.
– Но сам он больше не женился?
Я покачала головой.
– Он, конечно, встречался с дамами – все они были довольно шикарные и очень старались произвести на меня впечатление. К примеру, одна из них, Шерил, подарила мне серебряный браслет – он у меня до сих пор. Потом была Нэнси, тренер по теннису, она мне очень нравилась. Однажды на уикенд она свозила меня в океанариум в Сан-Диего – папа в те дни был очень занят. По-моему, Нэнси здорово в него втрескалась. Но ни с одной из них папа не решился связать свою судьбу, из чего я делаю вывод, что он рассчитывал воссоединиться с мамой.
– И как же она отреагирует на его появление?
– Думаю, рассвирепеет. Возможно, ситуация ухудшится, но почему бы не рискнуть? Вот ты поддерживаешь отношения с бывшей женой, правда?
– Да. Во всяком случае, мы время от времени общаемся и не держим друг на друга обид. Неужели я буду вечно ненавидеть ее из-за того, что ей расхотелось быть моей женой?
– Значит, ты простил ее?
– За то, что она ушла от меня? Да. Зачем ей было оставаться, если она чувствовала себя несчастной?
– Но ты сказал, что не смог бы простить того человека… который причинил тебе боль.
– Я сказал – не думаю, что смог бы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95