– Очень мило, – сказал Дэвид, оценив мой наряд. Он бросил взгляд на столик у окна. – О, да у тебя есть шахматы! Сыграем после ужина?
– Хорошо.
От ресторана, расположенного в Королевском зале, нас отделяла одна только лестничная площадка.
– Мы, наверное, сильно заинтриговали портье, – шепнул Дэвид, когда нам показали наш столик у огромного камина. – Симпатичные дама и рыцарь приезжают вместе, но спят почему-то в разных комнатах. Не думаю, что такое случается каждый день.
– Да, полагаю, другие гости этому просто не поверят, – прошептала я в ответ, разглядывая сводчатый потолок.
– Может, спросим их об этом?
– Не стоит.
– Шампанского, мисс Поведение?
– Было бы чудесно. – Я заглянула в меню и вздрогнула. – Дэвид, ты уверен, что твой клиент заплатит и за это? – тихо спросила я.
– Извини, – ответил он, – я что-то неважно слышу. Наверное, у меня в ушах вода.
– Я просто беспокоюсь, что мы вводим тебя в расход.
– Прости, я опять не расслышал.
– Можно я заплачу за обед?
– Ты знаешь, ну ничего не слышу. Извини.
– Здесь чудесно, – сказала я. – Спасибо, что взял меня с собой.
– Тебе спасибо, – ответил он. – Ты ведь могла и отказаться.
– Но я хотела поехать.
– Правда?
Я улыбнулась.
– О да.
После ужина, сытые и слегка захмелевшие, мы вместе с Германом прогулялись по территории замка. Луна светила так ярко, что можно было видеть собственные тени.
– Какая благодать, – сказала я, разглядывая разрушенные укрепления, силуэты которых выделялись на фоне темной синевы небес. Мы подошли к озеру и полюбовались отблесками лунного света на водной глади, а потом вернулись в мой номер и сели за шахматы.
– Я буду играть белыми, – сказал Дэвид.
– Конечно.
– А ты хорошо играешь? – поинтересовался он, выводя вперед пешку.
– Нет. Ты объявишь мне мат в пять ходов. Стратегическое мышление никогда не было моей сильной стороной.
– Гм, я тебя понимаю. Знаешь, Миранда, на твоем месте я бы не стал пока трогать слона.
– Нет? Ладно… тогда я пойду… вот так…
– О, уже лучше… Гм… – хмыкнул он через некоторое время, – а ты играешь намного лучше, чем говорила. Надеюсь, мы сможем доиграть завтра, – сказал он, вставая, – а то мне пора в постель: завтра надо очень рано вставать.
– А можно мне с тобой?
– В постель? – улыбнулся он. Я залилась краской.
– Нет, нет, я…
– Конечно, можно. Признаться, мне бы этого очень хотелось.
– Нет, я пыталась спросить, можно ли мне сопровождать тебя завтра. Это рано утром, да?
– Если хочешь – поедем вместе, но я уезжаю в пять часов.
– Хорошо.
– Правда? Что ж, это будет здорово. Кстати, мне может понадобиться твоя помощь.
– Вот здорово!
Он наклонился поцеловать меня, и на мгновение его лицо оказалось так близко от моего. Мне безумно захотелось обнять Дэвида и притянуть его к себе…
– Желаю вам приятных сновидений, мисс Поведение.
– Спасибо.
Дэвид постучался ко мне без пяти пять. Он стоял на пороге в белом купальном халате, с чашкой чая в руке.
– Если ты действительно хочешь поехать со мной, то я выхожу через десять минут.
– Хорошо.
Я почистила зубы, оделась и надела на Германа поводок. Потом мы загрузили в машину оборудование Дэвида и поспешили в Петуорт. Вскоре показалась стена, окружавшая территорию усадьбы.
– Мы договорились, что в пять пятнадцать мне откроют боковой вход, – пояснил Дэвид.
– А что ты будешь фотографировать?
– Я должен сделать один очень хороший снимок дома и парка. Он должен быть просто сногсшибательным, поскольку его заказал Совет по туризму для своей рекламной компании.
– И как ты получил этот заказ? Я и не думала, что ты снимаешь пейзажи.
– Обычно – нет, хотя раньше мне нравилось этим заниматься. Вообще-то они обратились к Арни, и поскольку он в отъезде, то очень любезно переадресовал их ко мне. Это же работа, – пояснил Дэвид. – Работа интересная, да еще и хорошо оплачиваемая, поэтому я с радостью согласился.
Мы припарковались у восточных ворот. Первые лучи солнца раскололи обсидиан небес, и мы отправились блуждать по парку, наблюдая, как рассеиваются остатки ночного мрака. Впереди раскинулось озеро, окруженное плакучими ивами. Над ним зависла редеющая пелена тумана. Дэвид побродил вокруг озера, ища ракурс и держа руки так, чтобы получилось подобие видоискателя. Затем он наконец установил штатив неподалеку от острова.
– Вот отсюда будем снимать, – сказал он, устанавливая фотоаппарат – большой и квадратный.
– Разве ты не используешь свою «Лейку»?
– Нет, для этой работы подходит «Хассльблад» – он дает большую величину кадра, а значит, большее количество деталей и более высокое качество тона. Не могла бы ты передать мне «Поляроид»? Он там, в среднем отделении сумки.
– Тебе нужно вот это? – спросила я, достав аппарат.
– Да, спасибо. – Я передала ему «Поляроид», радуясь, что могу участвовать в работе Дэвида и быть ему полезна. – Отлично. – Он установил его позади другого фотоаппарата. – На твоих часах есть секундная стрелка?
– Да.
– Тогда засеки, пожалуйста, время. – Я услышала быстрый щелчок затвора. Затем он извлек снимок из «Поляроида» и протянул его мне. – Подержи это, пожалуйста, под мышкой.
– Зачем?
– А чтобы согреть его – тогда снимок быстрее проявится. Так, а теперь соскреби вот это… ровно через две минуты. – Я посмотрела на часы. – Это щелочь, – предупредил он, – так что будь осторожна, а то обожжешь руки.
Я сделала все, как он просил, а потом протянула ему снимок.
– М-м, – удовлетворенно промычал он, оценивая снимок. – Да… Сойдет. – Сперва он посмотрел на небо, а потом – на экспозиметр. – Начнем съемку минут через десять – когда начнется волшебный час.
– Волшебный час?
– Ну да – час, который начинается или сразу после рассвета, или перед самым закатом, когда солнечный свет самый лучший. Не нужно, чтобы солнце было высоко, – наоборот, надо, чтобы оно еще только поднималось или уже опускалось, поскольку это дает глубину и текстуру, а цвета становятся теплыми и мягкими.
Пока Дэвид смотрел то на небо, то на экспозиметр, а еще менял линзы, я наблюдала, с какой любовью он относится к своей работе, как он сосредоточен на ней – словно бы ничего другого в мире не существует.
– Ты любишь фотографию, да? – тихо спросила я.
– Да, – ответил он, не глядя на меня. – Люблю. Ради нее я и живу. И я рад, что могу поделиться этим счастьем с тобой, – добавил он, снова поглядев в видоискатель.
– Я тоже рада.
Это была чистая правда. Мне очень нравилось смотреть, как он работает. Мне нравилась его увлеченность – я буквально заражалась ею. Все это было… да, романтично. Даже сексуально. И теперь, когда небеса окончательно прояснились – на смену лунному камню пришла светящаяся бирюза, – я заметила, как Дэвид замер в ожидании того самого, единственного момента.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95